Искатель. 1961-1991. Выпуск 3 - Михаил Пухов

Темнолицый Старк заинтересованно повернул голову.

— Что ты говоришь? Я этого не слышал. Когда это передавали?

— Перед самым нашим уходом. Они пытались захватить станцию, но неудачно. Им удалось скрыться, но ракета, на которой они прибыли, обезврежена, она находится под охраной. Сейчас их разыскивают. Деваться им особенно некуда. Скоро их изловят, а там и казнят…

Они еще некоторое время спорили, потом разговор стих. Николай Бабич не принимал в нем участия. Он размышлял о своих приключениях в свете того, что ему рассказали.

Внезапно движение впереди замедлилось. Люди останавливались, окружая что-то кольцом. Все молчали. Николай Бабич протиснулся вперед. Остальные молча стояли, окружив глубокую яму, вырытую кем-то в снегу. Они стояли, сняв темные очки, в упор глядя на Николая Бабича. Расступались, давая ему дорогу. В их глазах появилось новое, строгое выражение, и руки легли на стволы свисавших с плеч ружей.

Николай Бабич понял, почему они остановились. Отсюда начинались его следы. Яму вырыл он сам, когда упал вниз, как самолет с поврежденными крыльями.

3.

Николай Бабич сидел на высоком вещевом мешке под покатым заснеженным склоном и, прищурившись, наблюдал, как цепочка людей приближается к подножию утеса. Снег возле утеса был разворочен пронзительными ветрами, обнажившими скальное основание. Горстка людей, похожих отсюда на муравьев, пробиралась между крупными валунами, похожими отсюда на речную гальку.

— Переживаешь? — сказал бывший горожанин Лот-то. Он полулежал рядом на двух других рюкзаках, удобно вытянув ноги, и тоже следил за действиями группы. — За своих трясешься? Можешь не волноваться, возьмут сейчас твоих приятелей, тепленькими. У нас ребята знаешь какие? Один Старк чего стоит. А Гоба? Тебя, например, даже связывать не стали, даром что оборотень. И так помрешь, со страху.

Николай Бабич сидел на туго набитом мешке, следя за перемещением группы, и действительно дрожал. Ветер у подножия утесов был упорный, пронизывающий, как сквозняк.

— Просто замера, — сказал он бывшему горожанину. — ХолЬдно здесь на ветру.

Он смотрел на утес. Группа людей стояла сейчас у его основания, совещаясь. Утес, как кристалл горного хрусталя, вздымался ввысь вертикальными стенами, и только с восточной стороны к нему примыкал крутой неширокий гребень, по которому можно было подняться на вершину утеса.

— Возьми, — сказал Лотто. Николай Бабич повернул голову. Лотто протягивал ему снятую с себя куртку, подбитую мехом какого-то животного. — Надень, а то и вправду замерзнешь. Помрешь вместе со всем, что знаешь. И зачем вам понадобилась такая холодная планета? На небе-то вам небось теплее было?..

— Я уже объяснял, что это недоразумение, — проговорил Николай Бабич, натягивая куртку. — Спасибо. Пусть я действительно с неба, но я ничей не лазутчик. Я штурман звездного корабля. Планета, откуда я прилетел, находится очень далеко. Она очень красивая, и все люди там счастливы…

Вереница человеческих фигурок приблизилась вплотную к основанию скалистого гребня и начала восхождение. Фигурки поднимались медленно, почти незаметно для глаза.

— Тем более, — сказал Лотто. — Если у вас так хорошо, то зачем вы придумали это вторжение? Мы, конечно, вас не боимся, но нам ваше вторжение ни к чему. Подумайте об этом у себя на небе. — Лотто сидел на мешке, обхватив себя руками от ветра, и его обрез лежал рядом, между ним и Николаем Бабичем — стволом в сугроб, приклад на рюкзаке. — Мы и так люди бедные, а теперь приходится тратиться еще и на вооружение…

Николай Бабич оторвал взгляд от обреза и снова посмотрел на далекую цепочку людей. Пока Лотто рассуждал насчет бедности и вооружений, человеческие фигурки заметно передвинулись вверх по скале.

— Я этого не понимаю, — сказал Николай Бабич. — Правда, мне вообще многое непонятно. Ведь у нас на Земле и денег-то давно нет.

— Заливаешь, приятель, — сказал бывший горожа­нин, ежась от холода на пронизывающем ветру. — Ты вообще-то парень хороший, но рассказываешь небылицы. Как это можно — совсем без денег? Одни голодранцы у вас, что ли?

— Нет, — сказал Николай Бабич, улыбаясь в теплой куртке бывшего горожанина. — У нас совершенно другая система распределения. Если кому-нибудь что-нибудь нужно, он получает это даром. Но и работают все на совесть.

— Понятно, — сказал Лотто. — Задарма, значит. А у нас за гроши. Всюду одно и то же. Беспокоишься о другом — как бы с голоду не подохнуть. А тут еще вы со своим вторжением. Раньше у нас хоть армия была маленькая. Теперь половина населения ходит в солдатах, работать некому. Цены растут, налоги растут, производство сворачивается. Ты парень неплохой, растолковал бы ты это у себя на небе. Найдите какую-нибудь другую планету. Вам ведь, видимо, безразлично, куда вторгаться. Подыщите себе что-нибудь тихое, безлюдное…

— Я уже сто раз повторял и повторяю еще, — ска­зал Николай Бабич. — Я попал сюда чисто случайно. Мне и в голову не приходило, что мои знакомые могут заниматься такими вещами.

— Но ведь они оборотни? — полуутвердительно спросил бывший горожанин. — Они смогут в случае чего превратиться в металлических пауков?..

Николай Бабич не ответил. Он следил за действиями группы. Светлые пятнышки курток поднялись уже метров на тридцать и продолжали восхождение.

— Волнуешься? — опять сказал Лотто, проследив направление его взгляда. — Не беспокойся, возьмут их, как миленьких. Не переживай. Вместе вам веселее будет.

Внезапно утес заволокло белое покрывало. Николай Бабич и Лотто вскочили на ноги. До них донесся гул обвала.

— Лавина, черт бы ее взял, — выругался Лотто. — Никому бы не поверил, что сейчас бывают лавины.

Белая снежная пыль осела, и вновь стали видны крошечные фигурки, прилепившиеся к скале. Некоторое время Лотто молча размышлял.

— Я еще понимаю — зимой. Когда лавина зимой, этим никого не удивишь. Но сейчас… Стой, — неожиданно повернул он к Николаю Бабичу полное нахмуренное лицо. — Да ведь это твои приятели виноваты. Почуяли, что наши за ними полезли, и сыпят теперь лавины, чтобы им помешать. Но наших ребят никакие лавины не остановят.

Сейчас все уже было как прежде. Последние снежинки легли в сугробы рядом с высоким утесом, воздух вновь стал прозрачным. Бывший горожанин пересчитывал фигурки на скалах, загибая пальцы. Николай Бабич сидел теперь совсем рядом с его обрезом, погруженным стволом в сугроб.

— Так, Гоба здесь. Старк тоже здесь. И Косолапый, и Дрант. Так, и еще эти двое. А куда девался Грума?..

Он снова начал пересчитывать скалолазов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});