Дом, у которого вынули душу - Анна Кутковская

воздух и ругался на водителя: «Куда же несешься, не дрова ведь!», и тут же, через минуту, торопил его, понукал, мол, давай быстрее.

София смотрела на изломанное тело дочери и не могла поверить, что это произошло с ней. Ей казалось, что вот сейчас — еще немного, и она проснется у себя дома. Она даже прикусила щеку, чтобы сон поскорее развеялся, но, увы, пробуждение не наступило. Доктор подсунул ей какие-то бумаги и ручку — она не могла понять, что от нее хотят, пока Игорь не гаркнул ей в самое ухо: «Распишись». Она поставила закорючку туда, где ей показал врач, не вчитываясь в сам текст. Все ее внимание было сосредоточено на дочери.

«Она не умрет, не может умереть! — думала София. — Она еще слишком мала, чтобы умирать!» Она посмотрела на Игоря: тот пристально вглядывался в монитор над головой Карины, а в руках сжимал злосчастную Матрену.

— Дурацкая кукла! — закричала София. — Это из-за нее все случилось! Дурацкая, дурацкая кукла! — она привалилась спиной к стене, тихонько поскуливая.

Но, глядя на дочь, София поняла: в этом виновата она сама. Что ей стоило перед сном поискать игрушку вместе с дочерью? Но нет, она самодовольно улеглась в кровать, прокручивая в голове праздничный вечер и мечтая о том, чтобы Игорь…

— София, приехали, — тряхнул ее за плечо Игорь. — Выходи.

Она подчинилась. Санитары увезли каталку с Кариной в недра больницы. Поддерживаемая Игорем, София вошла в приемный покой, позволила усадить себя на больничную кушетку и заплакала. Дежурная медсестра сочувственно вздохнула и покачала головой, предложила воды, но София не слышала ее. Игорь сжал ее руку в своей — он больше ничем не мог помочь ни ей, ни девочке. Он приготовился ждать. Ждать вместе с Софией.

Ожидание

Часы показывали почти пять утра. София дремала на плече Игоря. В приемном покое зазвонил телефон.

— Да. Да. Нет, — односложно отвечала медсестра, выглядывая из-за стойки, затем положила трубку и обратилась к паре. — Вишневские?

— Да, это я. Что такое? Как она? — София вскинула голову и сонно заморгала.

— Операция только что закончилась. Минут через пятнадцать спустится лечащий врач, все расскажет. Поэтому не уходите далеко.

— Спасибо, спасибо, — кивнула женщина, а затем обратилась к Игорю. — Извини, я уснула.

— Ничего страшного, — ответил он. — Но раз уж ты проснулась, мне хотелось бы выйти подышать. Пойдешь?

— Да, ты иди, а мне надо… — смутилась она, — я к тебе чуть позже выйду.

Через несколько минут она вышла на улицу, зябко кутаясь в домашний халат. Игорь накинул ей на плечи свое пальто и продолжил курить немного в стороне. Щурясь сквозь табачный дым, он смотрел на Софию. Та уставилась невидящим взглядом в темноту заснеженного двора больницы.

— Извини, что лезу не в свое дело. Ты сообщила мужу?

— Что? Нет, не сообщала. Он все равно на ночь телефон выключает. Сейчас напишу, — она была странно спокойная, почти безразличная. Достала телефон, что-то написала, убрала его в карман и зябко поежилась. — Я, пожалуй, пойду, а то мало ли что.

Уже возле дверей Игорь догнал ее тремя длинными шагами, взял за плечи и развернул к себе.

— Все будет хорошо, слышишь? — сказал он ей, глядя глаза в глаза. — Что бы ни произошло, обещай мне, что… — запнулся, потом продолжил. — Все будет хорошо.

Едва они вошли внутрь, как к стойке подошел мужчина средних лет в медицинском халате и шапочке.

— Вишневские? — обратился он к ним усталым голосом.

— Да. Что с ней?

— Заболоцкий Данил Михайлович, — представился он. — У девочки перелом нескольких ребер и поясничного отдела позвоночника, множественные травмы внутренних органов, в том числе легких. При ударе была повреждена селезенка. Она потеряла очень много крови. Операция была сложная, мы стабилизировали ее. Сейчас она в реанимации без сознания.

— Можно… Можно мне посмотреть на нее? — дрожащим от слез голосом произнесла София.

— Нет, — покачал головой врач. — Это реанимация. Через пару дней, если все будет хорошо, мы переведем ее в интенсивную терапию. Тогда можно будет навестить.

София всхлипнула, Игорь обнял ее за плечи и обратился к доктору:

— Нужны какие-то недостающие лекарства или оборудование? Может, нужно оплатить сиделку?

— Нет, нет, все есть, — устало потер глаза врач. — У нас есть все, кроме чуда. Его-то Вы точно нигде не раздобудете.

— Чудо? — просила София.

— Да, чудо. Потому что, если девочка выживет, это и будет чудо. Слишком много времени было потеряно.

— Какова вероятность, что она…. Что она выживет? — спросил Игорь.

— Пока прогноз не очень утешительный, — уклонился от ответа врач. — Если есть какие-то вопросы, я готов ответить на них. Если нет, то я вынужден вернуться к другим пациентам. А вам рекомендую поехать домой, принять успокоительное и хоть немного отдохнуть.

— Скажите, пожалуйста, кому и куда звонить, чтобы справиться о состоянии Карины? — задал вопрос Игорь.

— Звоните прямо сюда. Если состояние ухудшится, вас вызовут, — ответил мужчина.

— Хорошо, спасибо за все, — протянул Игорь руку врачу. — До свидания,

Мужчина ответил на рукопожатие, сочувствующе посмотрел на Софию и двинулся к лифту.

— Пойдем, ты слышала, что сказал врач. Тебе нужно отдохнуть, — Игорь взял Софию за руку и мягко потянул к выходу.

— Как я могу отдыхать, если Карина может умереть! — закричала София. — Я должна быть рядом с ней! Пусти меня!

— От того, что ты будешь изматывать себя бессонницей и голодом, ей легче не станет. Но в любой момент она может прийти в себя и захочет увидеть тебя. А ты что? В каком состоянии ты к ней придешь?

Его слова несколько отрезвили женщину. Она позволила вывести себя из больницы и усадить в машину. По приезде Игорь пожарил яичницу, сделал бутерброды и сварил крепкий кофе. Все это время София сидела молча, глядя в одну точку.

— Поешь, — Игорь подвинул к ней тарелку, сам сел напротив. Закурил, чертыхнулся, потушил сигарету.

— Дай, — протянула женщина руку. Он молча прикурил новую и отдал ей осторожно, чтобы она не обожглась.

София сделала несколько затяжек, стряхнула пепел на стол. Задумчиво посмотрела на Игоря, покусывая губу, и произнесла:

— Это я во всем виновата.

— Нет, послушай…

— Нет, это ты послушай, — перебила она Игоря. — Это я во всем виновата. В том, что мало любила ее и уделяла ей мало внимания. В том, что поленилась найти чертову куклу. Что не повесила замок на чердачную дверь. Что считала ее слишком взрослой.

— Ты не права. Ты не могла предусмотреть все. Ты обычный живой человек, который устает, забывает, пропускает.

— Я больше, чем человек. Я мать! Я должна была все это предусмотреть!