Сказки и истории - Макс Фрай

Я-то, - признается лучший друг, - совсем другое дело, младший ангел-утешитель четвертого разряда. Работа у меня такая: дружить с вами, дураками, следить, а вдруг кто догадается, как обстоят дела? Ну и тогда уж открыть правду, во всей ее неприглядности. Зачем людям, пусть даже и мертвым, голову зря морочить?

Герой наш, нежный яппи из большого города должен, по идее, совершенно ошалеть от такой новости. Сперва он, понятное дело, не поверит лучшему другу, станет говорить: "Ну да, отличная метафора, я все понял, хватит". А ангел-утешитель четвертого разряда будет стоять на своем. И в качестве неопровержимых доказательств приведет несколько примеров, описывающих самые что ни на есть обычные и привычные для нас явления.

Дескать, где это видано, чтобы живой человек забывал свои сны? То-то же...

И еще: только мертвые готовы тратить свое время на ссоры и дрязги. Живым-то делить нечего.

И: только мертвые способны испытывать страх и тоску, так они ощущают, как где-то, по ту сторону доступных им вещей, рассыпаются в прах принадлежавшие им когда-то тела.

И наконец, напоследок: всем вам нужно, чтобы вас кто-то любил, а сами не можете. А живым любовь не нужна, живые любят сами, да так пылают в этом огне, что не нуждаются в чужом. Любит их кто-то, или нет, это для живых дело десятое, не замечают даже, не чувствуют разницы.

Младший ангел-утешитель четвертого разряда, или старый друг, мудрец, фантазер и насмешник, каких мало? Врал ли он вдохновенно, говорил ли правду - какая разница?

Если эта история когда-нибудь будет рассказана, ответа на этот вопрос в финале быть не должно. Потому как единственное, что мы, живые ли, мертвые ли, можем сделать друг для друга - дать шанс усомниться: а вдруг все не так?

Потому что кое-что действительно не так. Это я вам как младший ангел-утешитель четвертого разряда говорю.

©Макс Фрай, 2004

Сказка про птичку, которая любила улетать на свободу

Птичка наша не отличалась осторожностью и осмотрительностью. Строго говоря, во всей роще и даже в соседнем лесу не было большей растяпы и разгильдяйки, чем маленькая серо-бурая птичка. Окрестные хищники не сожрали ее лишь потому, что с детства знали: еде, которая сама залетает в рот, доверять не стоит. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке - вероятно, эту сентенцию хищники усвоили вместе с мясом умудренных житейским опытом мышей, которых пожирали в неслыханных количествах.

Ничего удивительного, что однажды маленькая серо-бурая птичка угодила в ловушку птицелова. Странно только, что это случилось с нею не в первый же день самостоятельной жизни, а примерно недели через две. Надо думать, это была очень везучая птичка. Ей бы не по роще порхать, а в казино ставки делать.

Однако рано или поздно это должно было случиться. Птичка угодила в силки.

Нельзя сказать, что она очень испугалась. Поначалу оторопела конечно - скорее от неожиданности. Как это, дескать, я, такая распрекрасная маленькая серо-бурая птичка, вылупившаяся из самого пестрого в мире яйца - и вдруг не могу улететь, куда захочу? Это как называется? Что за дела вообще?!

Потрепыхавшись, птичка убедилась, что освободиться без посторонней помощи совершенно невозможно, устала, притихла и принялась ждать, что будет дальше. Краткий, но позитивный жизненный опыт птички свидетельствовал: ничего не бывает навсегда, и почти все - ненадолго. Оставалось надеяться, что к неприятностям это тоже относится.

Обнаружив в ловушке маленькую серо-бурую птичку, птицелов, честно говоря, растерялся. Он понятия не имел, что делать с этой добычей. Для жаркого птичка вряд ли годилась - больно уж мала. Шансы продать ее на птичьем рынке казались ничтожными: птичка не имела ни товарного вида, ни сладкого голоса, ни даже громкого имени. По сравнению с ней даже полудохлый городской воробей показался бы образцом салонного шика.

- Ну и что мне с тобой делать? - обреченно спросил птицелов, извлекая из ловушки крошечный комочек свалявшихся перьев.

- Чии-чик! - жалобно пискнула маленькая серо-бурая птичка.

- Вопросов больше не имею, - проворчал птицелов и отпустил свою добычу.

Этот жест был продиктован скорее брезгливостью, чем великодушием, но маленькой серо-бурой птичке было решительно наплевать на такие тонкости. Она трепетала от восторга.

Это было совершенно новое, ни на что не похожее, упоительное ощущение: только что, всего секунду назад птичка наша не то что взлететь - крыльями пошевелить толком не могла. И вдруг - раз, и лети, куда вздумается, никто не держит!

Сейчас и сам полет, который прежде был для нее делом будничным, житейским, казался птичке дивным приключением, и привычный вид на рощу представлялся роскошной живописной панорамой, и мысли о грядущем ужине из мошек, вывалянных в цветочном нектаре, кружили голову не хуже самых что ни на есть романтических грез.

Маленькая серо-бурая птичка была счастлива, как никогда прежде. Целых три дня. А потом вдруг затосковала.

Она сама не понимала, что с ней происходит. Вроде бы, крылья по-прежнему за спиной, вокруг - милая сердцу роща, роскошный вид на березы и орешник с высоты птичьего как-никак полета, тучная, сладкая мошка на завтрак, обед и ужин, беззаботный сон в сени жасминового куста - чего еще желать?

Но маленькая серо-бурая птичка скучала и хандрила, пока снова не угодила в силки. Как водится, совершенно случайно, по разгильдйству.

Старая история повторилась: оторопь, беспомощность, покорность судьбе, ожидание. Растерянность юного птицелова - что прикажете делать с такой добычей?!

Мальчик долго думал, потом отнес маленькую серо-бурую птичку к отцу. Показал. Тот махнул рукой:

- Выпусти, на фиг она тебе? Даже петь не умеет.

- Чии-чик! - подтвердила птичка.

Все произошло в точности, как в прошлый раз. Только что шелохнуться не было никакой возможности, и вдруг - лети куда хочешь, на все четыре стороны. Красота, восторг и упоение всяким мигом бытия.

Маленькая серо-бурая птичка упивалась этим самым всяким мигом очень долго. Аж до самого вечера. Ну и утром тоже поупивалась немножко, но это, честно говоря, было уже не то.

В следующий раз птичка сунулась в силки добровольно. Ну, почти добровольно: в самый последний момент заметила ловушку, но даже не попробовала спастись. Решила: будь что будет, может быть потом меня опять отпустят, и все будет хорошо.

Ничего удивительного, да.

Очередной птицелов взирал на маленькую серо-бурую птичку с непередаваемым отвращением. Дачники из города заказали ему певчего дрозда; аванс был получен и благополучно пропит, а вместо дрозда в силок попалась какая-то мелкая безголосая дрянь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});