Дважды похищенная (СИ) - Белова Полина

— Привет, малышки, что так долго сегодня на ручье были? Вам там хорошо? Надо быстрее работать! — скалил зубы Ярэн, толкая их тележку с бадьями.

— Вообще, полоскать бельё в ледяной воде на ручье — это здорово! Мне так нравится, когда руки стынут! Даже погреть их не хочется. Сейчас вот только вытру слезы — и пойду снова полоскать, — издевательски пропела ему Зарина.

За тележкой на камнях двора оставался широкий мокрый след. Всё же, ледяное бельё девушки не слишком старательно выкручивали. Зарина даже стала опасаться выволочки от старшей.

Они подошли к натянутым верёвкам для развешивания белья. Девушки продолжали растирать замёрзшие руки. Ярэн оставил ручку тележки и бочком незаметно, с шуточками, подобрался поближе к ним. В какой-то момент, парень шустро взял ладони Зарины в свои и стал игриво греть их тёплым дыханием, иногда едва касаясь, чуть покрасневших пальчиков лёгкими поцелуями. Эта нехитрая ласка оказалась настолько неожиданной, что Зарина замерла неподвижно, глядя на парня во все глаза. Алли тоже ошарашено уставилась на парочку, в один миг просто умирая от ревности.

Вдруг, на весь задний двор раздалось громкое яростное рычание.

Зарина, Ярэн и Алли одновременно оглянулись на пугающий звук. Всё, что произошло дальше, долго описывать, но случилось за считанные мгновения.

На их троицу с невероятной скоростью, с оголёнными клыками, через весь огромный задний двор с диким рыком несся здоровенный оборотень в волчьей ипостаси. Не соображая, что делает, действуя стихийно и неосознанно, Зарина выдернула ближайшую подпорку для верёвок и встала с ней, замахнувшись над головой, готовая к своему последнему в жизни бою. Алли, с непрекращающимся тонким визгом, присела, сжавшись в комочек, за тележкой с бадьями, накрыв голову обеими руками крест-накрест. Растерянный Ярэн оказался просто стоящим за спиной Зарины.

На шум задний двор в мгновение ока стал заполняться любопытными, с опаской толпящимися по краю: у дверей, щелей и окон.

Увидев, перепуганную, но отчаянную девушку с огромной жердью, оборотень, видимо, опомнился и начал тормозить бег, но поскользнулся на камнях двора, подмёрзших и покрывшихся тончайшим, но очень скользким, слоем льда. Слегка обледенелый мокрый след, оставленный тележкой с плохо отжатым бельём, сыграл злую шутку над лордом: он с размаху въехал, тормозя своим лордским задом и всеми четырьмя лапами прямо в Зарину с Ярэном, получив-таки подпоркой по голове и плечу, и завалился на спину. Подбитая девушка распласталась всем телом на животе оборотня, задравшего вверх и в стороны все четыре лапы, а сверху третьим на них лежал, так же подкошенный, Ярэн. Опрокинутая ударом, тележка с бадьями встала на попа и мокрое бельё притрусило, украшая сверху этот слоёный торт разноцветным мокрым нижним бельём.

Сбоку, всё так же тонко, но уже на последнем издыхании, попискивая, сидела на корточках скрючившаяся Алли.

Барэс взвился на ноги, оборачиваясь человеком, и в движении, умудрившись одновременно отшвырнуть Ярэна на несколько метров в сторону, а Зарину закинуть себе на плечо. Она, охваченная ужасом, всё ещё не выпустила, из скрюченных и не слушающихся рук, длинную жердь, и та, честное слово, как-то сама, с размаху, огрела оборотня по голому, после оборота, поджарому заду.

Из щелей по углам двора раздались, тщательно заглушаемые смешки. Приглушенное хихиканье доносилось и от дверей и окон жилого флигеля и подсобных помещений. В высшей степени раздосадованный, не в состоянии выносить эту нелепую ситуацию, Барэс, с Зариной на плече, шустро потрусил в сторону Большого дома, только напоследок стрельнул взглядом на Ярэна, сожалея, что тот ещё жив, и пообещав самому себе исправить это недоразумение в ближайшее время. Так и не отпущенная на волю, длинная тонкая жердь в руках девушки волочилась за ними, как серый крысиный хвост, чуть царапая камни.

В Большом доме, на втором этаже, самая первая спальня по коридору была Барэса, поэтому туда он и влетел, рывком сдёргивая Зарину с плеча и грубо швыряя её на пол. Ещё через несколько минут вся одежда на ней была разодрана в клочья. Оборотень с такой яростью полосовал когтями ткань, что в нескольких местах задел нежную кожу, оставляя длинные царапины, кое-где даже появились маленькие рубиновые капельки крови. Потом, мужчина схватил, отчаянно закрывающуюся от него тонкими руками, девушку и, сделав несколько широких шагов, занёс её в просторную купальню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Там, возле круглого большого чана, стояло несколько вёдер с холодной водой. Зарина знала, что горячую воду, слуги носят с кухни только по приказу господ. Барэс забросил девушку в чан, так, что она больно ударилась спиной о деревянное дно, и, хватая вёдра одно за другим, вылил на голову несчастной всю ледяную воду. Она завизжала от страха и неприятных ощущений, Зарина ещё совсем не успела согреться после работы у ручья, а тут ледяная вода, её зубы непроизвольно громко стучали от холода. Сидеть в студёной воде было вообще невыносимо и девушка снова и снова изо всех своих сил пыталась выбраться. Но Барэс, не обращая внимания на её жалкие попытки, больно тёр её, местами поцарапанную, дрожащую тушку жёсткой щёткой с мылом. Потом, наконец, вынул из воды, тщательно, натирая кожу до красноты, вытер большим полотенцем и с пристрастием обнюхал, крупно дрожащее от холода, измученное тело, уделив особое внимание пальцам рук.

Оставшись довольным достигнутым результатом, оборотень отнёс Зарину на свою огромную кровать и, дёрнув в стороны ноги, ухватившись ручищами за тонкие щиколотки, жестоко вклинился в неподготовленное нежное тело, насилуя свою жертву.

И тут она расплакалась. От бессилия, страха, боли. Он ритмично двигался в ней, а она ревела. И с каждым движением ненавидела Барэса всё больше и больше, хотя, казалось, что сильнее ненавидеть невозможно. В её груди постепенно начало огнём печь от ярости и ненависти, если бы была хоть малюсенькая возможность, убила бы его, не раздумывая!

Закончив, оборотень просто ушёл, а она тут же зарылась под одеяло с головой, создавая иллюзию защищённости и понимая, что извергу ничего не стоит сдёрнуть с неё эту ненадёжную защиту.

Барэс быстро натянул первые попавшиеся штаны и вышел из спальни, громко хлопнув дверью. Тут же, прижавшись к деревянной поверхности спиной, сполз вниз, сев прямо на холодный пол. Невероятно чуткий слух оборотня позволял ему отчётливо слышать глухие рыдания, оставленной в его постели человеческой женщины.

— Богиня! Что это было? — прошептал он, зарываясь пальцами в волосы на затылке.

Барэс, с непонятным ему самому волнением, прислушался к затихающим всхлипываниям женщины. Она явно успокаивается, и оборотень тоже с облегчением выдохнул, но, всё же, не торопясь уйти от двери, задумался, глядя в небо через высокое арочное окно в коридоре.

Барэс всегда считал себя достаточно выдержанным и спокойным. Уже больше семисот лет он — уважаемый лорд Восточного клана. Всякое в жизни бывало за эти годы: войны, голод, бесконечные распри между членами клана, засухи, снежные бураны… Он всегда уверенно чувствовал себя, и удерживал клан, не терял контроля в любой ситуации. И среди своей стаи, и в королевском дворце, и перед лицом опасности, он не терял присутствия духа и ясности ума, быстро просчитывал варианты, учитывал последствия, контролировал эмоции.

«Что происходит? Я сошёл с ума? С того момента, как впервые унюхал эту человеческую девчонку, вся моя выдержка исчезла, словно её и не бывало. Жизнь внезапно жестко разделилась на «до» и «после». Я сам себя не узнаю: сначала не смог с ней даже подальше от столицы отбежать. Все внутренности в канат скручивало, так сильно хотел эту женщину. Я никогда и никого так не хотел! Тогда я был уверен, что тороплюсь получить наследника, вот и завернул в таверну, да набросился на самку, будто юнец, едва познавший сладость женщины», — Барэс невесело покачал головой своим мыслям. — «Пришлось виновато опускать голову перед королём, и, главное, вынужден был отдать верховному Альфе свою добычу. Хорошо хоть, что потом вернуть смог. Зато не смог даже наказать нахалку, когда она посмела меня ударить коромыслом. И вот, теперь расхлёбываю результат своего мягкосердечия — девчонка при посторонних сначала замахнулась на меня, а потом и ударила по… Позорище… Я, альфа и лорд Восточного клана, стал посмешищем из-за маленького желторотого человеческого птенчика! Да я рвал горло и за меньшие провинности, чем замахнуться на Альфу!», — Барэс снова прислушался к звукам за дверью. Тихо. Наконец-то плакать девчонка перестала! Оборотень не спеша поднялся на ноги и двинулся в сторону комнат наложниц.