Тараканы - Ю Несбё

— Хорошо. Вы можете поехать со мной на такси, если хотите.

Харри почувствовал, как у него запылали мочки ушей. Он-то имел в виду: «если хотите туда поехать».

Она взглянула на него. Глаза у нее были темные и непроницаемые.

— Не хочу, — ответила она и направилась к посольской машине.

Глава 16

Настроение у всех было подавленное, разговаривали мало. Тонье Виг сама попросила Харри прийти, и теперь они вместе стояли в углу, вертя в руках бокалы с напитками. Тонье допивала второй мартини. Харри попросил воды, но получил сладкий и липкий апельсиновый сок.

— У тебя осталась дома семья?

— Да, кое-кто, — ответил Харри, не совсем понимая, что означает эта смена темы и обращение на «ты».

— У меня тоже, — продолжала она. — Родители, братья и сестры. Есть еще дяди и тети, а вот бабушек и дедушек уже нет. Вот так. А у тебя?

— Примерно так же.

Мимо них скользнула Ао, держа в руках поднос с напитками. На ней было простое, традиционное тайское платье с длинным разрезом на боку. Он проводил ее взглядом. Несложно было представить себе, что господин посол мог и не устоять перед таким искушением.

В другом конце комнаты, перед большой картой мира, стоял какой-то человек, широко расставив ноги и покачиваясь. Стройный, широкоплечий, седоватые волосы подстрижены так же коротко, как и у Харри. Глубоко посаженные глаза, под кожей перекатываются мускулы, руки убраны за спину. Сразу видно военного.

— Кто это?

— Ивар Лёкен. Посол звал его просто LM.

— Лёкен? Странно. Такой фамилии нет в списке сотрудников посольства, который мне дали в Осло. Чем он занимается?

— Хороший вопрос, — хихикнула она и отпила коктейль. — Прости, Харри. Ничего, что я называю тебя Харри? Я сегодня выпила, было так много работы в последние дни, и я плохо спала. Знаешь, он приехал сюда в прошлом году, вскоре после Мольнеса. Грубо говоря, он из тех мидовцев, которые уже никуда не дойдут.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что его карьера испорчена. Он из военных, и в какой-то момент к его имени стало слишком часто прилипать словечко «но».

— Но?

— Ты разве не слышал, как в МИДе отзываются друг о друге? «Он прекрасный дипломат, новыпивоха, нобабник» — и так далее. А то, что стоит после «но», гораздо важнее, чем то, что до, потому что определяет в конечном счете дальнейшую карьеру. Вот почему в руководстве так много добропорядочных посредственностей.

— В чем же заключается его «но» и почему он оказался здесь?

— Честно говоря, сама не знаю. Я вижу, что он назначает встречи, пишет отчеты для Осло, но больше мы ничего не знаем. Думаю, ему нравится быть одному. Иногда он берет палатку, таблетки от малярии, рюкзак с фотоаппаратурой и отправляется во Вьетнам, Лаос или Камбоджу. Одинокий волк, ты ведь знаешь таких?

— Пожалуй. А что за отчеты он пишет?

— Понятия не имею. Этим ведал посол.

— Не знаешь? Вас ведь не так много в посольстве. Он занимается разведкой?

— С какой стати?

— Ну, Бангкок — центральный перевалочный пункт для всей Азии.

Она посмотрела на него, игриво улыбаясь.

— Подумать только, какими важными вещами мы тут занимаемся! Но мне все-таки кажется, что МИД просто отправил его сюда в благодарность за долгую и в общем-то верную службу королю и отечеству. А кроме того, я не разглашаю служебные тайны.

Снова усмехнувшись, она положила руку на плечо Харри:

— Не сменить ли нам тему?

Харри послушно сменил тему, а потом пошел за новой порцией напитков. Человеческое тело на шестьдесят процентов состоит из воды, и у Харри было чувство, что большая часть его самого за этот день просто испарилась, исчезла где-то в этом сизом небе.

Ао стояла вместе с Санпхетом в глубине комнаты. Санпхет сдержанно кивнул.

— Можно воды? — спросил Харри.

Ао протянула ему стакан.

— Что означает «LM»?

Санпхет поднял брови.

— Вы имеете в виду господина Лёкена?

— Именно.

— Почему бы вам не спросить об этом у него самого?

— А вдруг вы называете его так только за его спиной.

Санпхет усмехнулся.

— «L» означает «living», [16]а «М» — «morphine». [17]Это его старое прозвище, он получил его после службы во Вьетнаме по линии ООН, в самом конце войны.

— Во Вьетнаме?

Санпхет едва кивнул, и Ао исчезла.

— Лёкен служил во вьетнамских войсках в 1975 году, и его взвод ждал, когда их заберет вертолет, когда на них напал вьетконговский патруль. Началась стрельба, и Лёкен был ранен: пуля прошла через затылочную мышцу. Американцы давно уже вывели своих солдат из Вьетнама, но там еще оставались санитары. Они отыскивали в густых зарослях раненых и оказывали им первую помощь. С собой у них был кусок мела, и они помечали им каски солдат, эдакая история болезни. Если они писали букву «D», значит, солдат уже умер, и другие санитары с носилками не будут тратить время на оказание помощи. «L» означало, что пострадавший еще жив, а если было написано «М», то, значит, раненому дали морфий. Таким образом было понятно, кому уже не надо колоть морфий, чтобы избежать передозировки.

Санпхет кивнул в сторону Лёкена:

— Когда его нашли, он был без сознания, и морфий ему колоть не стали, просто написали на каске «L» и погрузили в вертолет вместе с остальными. Когда же он очнулся, корчась от боли, то сперва не понял, где находится. Но потом отодвинул убитого, лежавшего на нем, и увидел человека с белой нарукавной повязкой, делавшего укол другому раненому. Тут он все уразумел и начал кричать, чтобы ему дали морфий от боли. Санитар постучал по его каске и говорит: «Прости, старина, но ты уже получил полный шприц». Лёкен не поверил, сорвал с себя каску и увидел, что на ней написаны буквы «L» и «М». Только на самом деле это была не его каска, а чужая. Тогда он посмотрел на солдата, которому только что сделали укол. Он взглянул на его голову, а на ней — каска с буквой «L», и он тут же узнал свою мятую пачку сигарет под ремешком и эмблему ООН. Тут он и понял, что произошло. Солдат подменил шлем, чтобы ему вкололи еще одну дозу морфия. Лёкен позвал санитара, но его крики заглушил рев мотора. Так Лёкен и пролежал полчаса, крича от боли, пока они не прибыли на поле для гольфа.

— Поле для гольфа?

— На базу. Мы так ее называли.

— Значит, и вы там были?

Санпхет кивнул.

— Вот почему вы так хорошо знаете эту историю?

— Я был санитаром-добровольцем и принимал их.

— И что же с ними было дальше?

— Лёкен был жив, а второй так и не очнулся.

— Передоз морфия?

— Вряд ли он умер от пули в животе.

Харри качнул головой.

— И теперь вы с Лёкеном работаете в одном месте.

— Так вышло.

— В какой степени случайно?

— Мир тесен, — заметил Санпхет.

— Значит, LM. — Харри допил воду и, пробормотав, что никак не напьется, пошел искать Ао.

— Тебе его не хватает, господина посла? — спросил он, найдя ее наконец на кухне. Она обертывала салфетки вокруг бокалов и прикрепляла их резинками.

Девушка бросила на него удивленный взгляд и молча кивнула.

Харри вертел в руке пустой бокал.

— Как давно вы с ним стали любовниками?

Она открыла свой маленький прелестный ротик, но, так и не найдя что сказать в ответ, закрыла его, потом снова открыла, словно золотая рыбка. Глаза ее гневно сверкнули, и Харри уже приготовился, что она ударит его, но сердитое выражение исчезло. Вместо этого из глаз брызнули слезы.

— Сожалею, — произнес Харри, впрочем без всякого сожаления в голосе.

— Вы…

— Сожалею. Но мы вынуждены задавать такие вопросы.

— Но я…

Она закашлялась, подняла и опустила плечи, словно сбрасывая с себя злость.

— Посол был женат. А я…

— Тоже замужем?

— Нет, но…

Харри легонько подхватил ее под руку и отвел подальше от кухонной двери. Она повернулась к нему, в глазах снова вспыхнул гнев.

— Послушай, Ао, посол был найден в мотеле. Тебе известно, что это значит. Значит это, что ты не единственная, кого он трахал. — И он посмотрел на нее, наблюдая, какое впечатление произвели его слова. — Мы здесь для того, чтобы расследовать убийство. К тому же у тебя нет оснований соблюдать по отношению к нему какие-либо обязательства.

Она всхлипнула, и он заметил, что трясет ее за руку. Он разжал пальцы. Она подняла на него глаза. Зрачки ее были большими и черными.

— Ты чего-то боишься?

Грудь ее вздымалась.

— А если я пообещаю ничего никому не рассказывать, если только это не имеет отношения к убийству?