Рейтинговые книги
Читем онлайн Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа - Борис Михайлович Носик

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 73
почти четверти века знаменитый эмигрантский писатель Гайто Газданов крутил баранку, был ночным таксистом. А еще он воевал, в отличие от Набокова, – сперва в армии Врангеля, потом был в Сопротивлении.

Надгробие Гайто Газданова.

Писателю пришлось пережить все невзгоды эмигрантской судьбы: работать в порту грузчиком, мыть паровозы, ночевать под мостом. В течение почти четверти века он крутил баранку, был ночным таксистом…

Он учился урывками, на медные деньги, потому что на войну с большевиками он ушел после седьмого класса гимназии. Однако природа наделила этого русскоязычного осетина недюжинным талантом, а судьба изредка все же посылала ему удачи, чтоб он окончательно не упал духом. Так после эвакуации в Галлиполи девятнадцатилетний белогвардеец Газданов случайно встретил в Константинополе кузину Аврору Газданову, балерину, которая помогла ему поступить в русскую гимназию. Гимназия переехала в Болгарию, но Газданов успел ее окончить, а в Сорбонну он поступил только в начале тридцатых, когда уже был знаменитым и нищим эмигрантским писателем, автором нашумевшего романа «Вечер у Клэр».

Четыре года он изучал историю литературы, философию, экономику в Сорбонне, но пережил настоящее отчаяние в середине 30-х годов. До него дошли слухи о болезни матушки, которая осталась во Владикавказе, у него больше не было сил… Именно тогда он напечатал в «Современных записках» свой отчаянный очерк про обреченность молодой эмигрантской литературы. Именно тогда стал просить Горького (высоко оценившего его знаменитый роман) похлопотать о его возвращении, хотя уже многое понимал про тогдашнюю подневольную Россию. В эту пору, насколько я понял, его морально поддержал Михаил Осоргин, который привел его к масонам для «строительства внутреннего храма», ибо душевный кризис было даже труднее пережить, чем скудость и полуголодную жизнь.

В конце 30-х годов Газданов принес присягу Франции и воевал против немцев. А в пору немецкой оккупации вместе с женой, Фаиной Ламзаки, он примкнул к Сопротивлению. Он выпускал подпольный листок, что было, конечно, смертельно опасным. Под влиянием послевоенного русского патриотизма, советских побед и долгого, неуклонного полевения русских масонских лож Газданов садится сразу после войны за новый роман («На французской земле»). Эта его «Молодая гвардия» была достаточно далека от реальности французского Сопротивления… Похоже, что довольно скоро взгляды самого Газданова на «эволюцию большевизма» и на собственный роман претерпели изменения. В литературном докладе, прочитанном им в масонской ложе, Газданов признал, что художественное произведение должно выдержать дистанцию с описываемым историческим событием. То есть не надо назавтра после Бородинской битвы садиться за «Войну и мир». А выдержав дистанцию, вчерашний певец таинственных комиссаров досточтимый брат Газданов сообщил своим братьям по ложе, что, проанализировав сообщения о ситуации в СССР, он пришел к выводу, что в ближайшее время никаких положительных изменений в Стране Советов не предвидится и оттого стремление части русских эмигрантов вернуться на родину является результатом утопических мечтаний. Еще через пять лет, окончательно утвердившись в этом мнении, Газданов уехал в Мюнхен, где он до конца жизни работал на радиостанции «Свобода». Вечная нужда отступила, да и на прозу Газданов все же находил время. Вышел его новый роман «Призрак Александра Вольфа», который был переведен на четыре языка.

В 60-е годы Газданов прочел в масонской ложе интересные доклады о Гоголе и Чехове. Умер он в 1971 году, не дописав свой последний роман. Прозу его, вполне сложную и современную, многие критики считают менее «сделанной», менее блистательной, чем набоковская проза. Впрочем, есть критики, которые видят в прозе Газданова больше доброты, морального трепета, лиризма. Подобно Бунину, Газданов постоянно ощущал «необыкновенную хрупкость жизни», «ледяное дыхание и постоянное присутствие смерти». Оставалось лишь, как всякому писателю, уповать на милость Божию и бессмертие родного слова, которому он посвятил жизнь…

ГАЛАХОВ НИКОЛАЙ ПАВЛОВИЧ, губернатор Витебска, 1855–1936 ГАЛАХОВА (ур. ШЕНШИНА) ОЛЬГА ВАСИЛЬЕВНА, 1862–1947 ГАЛАХОВА (ур. ВЫРУБОВА) МАРИЯ,1885–1941ГАЛАХОВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ,1884–1928 ГАЛАХОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, 1911–1965 ГАЛАХОВА КИРА НИКОЛАЕВНА,1886–1967

Николай Павлович Галахов (который был не только витебским, но и орловским губернатором, а также камергером Высочайшего двора) женился на девице Ольге Васильевне Шеншиной, которая приходилась племянницей поэту Шеншину-Фету, а также племянницей писателю Ивану Тургеневу. Таким образом, тургеневское имение Спасское-Лутовиново досталось сестрам Галаховым (Марии и Кире).

ГАЛИЧ (ГИНЗБУРГ) АЛЕКСАНДР АРКАДЬЕВИЧ, 19.10.1918–15.12.1977

Я знал этого милого, обаятельного, красивого и талантливого человека в Москве в «звездный час» его судьбы – в конце 60-х – начале 70-х, незадолго до его эмиграции. Но уверен, что это мое короткое знакомство с ним ничего не прибавило к тому, что я знал о нем раньше, заочно. Ибо хотя я и успел за этот последний его российский год оценить его доброту и терпимость, его обаяние, его блестящую речь, его пение в узком, интимном кругу, это «реальное» общение дало мне все же меньше эмоций, чем сотни часов, проведенных у магнитофона, бесконечно певшего его голосом, или даже встречи с «его» героями (и особенно – его героинями: они были все очень трогательными), чем обнаружение в своей собственной речи «его» неотвязной лексики.

Мне кажется, в жизни его именно в те годы произошло чудо. Конечно, еще и раньше 60-х он был московский писатель, драматург, процветающий кинодраматург, лауреат и так далее, и даже в 30-е годы (как рассказывал мне один его одноклассник) он уже был красивый, артистичный московский мальчик Саша Гинзбург, но он еще не был тогда Галичем. Конечно, он что-то декламировал, что-то писал (пьеса «Вас вызывает Таймыр», написанная вместе с К. Ф. Исаевым, еще десяток пьес, сценарий фильма «Верные друзья» и еще две дюжины сценариев), что-то сам ставил, даже пел что-то, но все это было ненастоящее, вернее, такое, как у всех, ну, может, чуть лучше или чуть честнее… Но в конце 60-х годов он вдруг запел свое, совсем свое (он говорил мне, что это другое началось с «Милиционерши Леночки»), и Москва словно сошла с ума. Через несколько лет после блистательного Окуджавы появился в России новый прекрасный «бард», другой, конечно, но тоже замечательный – и остроумный, и злой, и добрый, и трогательный, и лиричный…

И вот помню, как у нас в сценарной студии при московском Доме кино объявили, что со следующей недели курс у нас будет вести не Анатолий Гребнев, а Галич, тот самый Галич… Пришла долгожданная неделя, и он вошел в класс… Я испытал шок. Я даже не знаю, чего я ждал. Что войдет обглоданный тундрой (той, что он «кайлом ковырял») зэк с железными зубами? Не знаю… Вошел красивый усатый человек в замше, с трубкой, пахнущий дорогим табаком, дорогим коньяком и дорогим одеколоном… И я понял, что еще какой-нибудь год тому назад он был просто преуспевающий драматург, просто богатый сценарист (сколько

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 73
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа - Борис Михайлович Носик бесплатно.
Похожие на Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа - Борис Михайлович Носик книги

Оставить комментарий