Храм ночи - Донован Фрост

На кафтане и впрямь не хватало верхних жемчужных пуговиц. Иллиах так и прыснул в кулак.

— Да, не впрок тебе выигрыши идут, асир ты одноухий, — прошамкал Хольгер, предусмотрительно отвернувшись от короля и сплевывая кровь на переломанный папоротник.

— Все, кончай болтовню, «эйнхерии», так вас… — Конан поднял свой оброненный меч. — Дуйте втроем, разузнайте, жив ли там Ройл, и каких таких спасителей вместо Хресвельга сюда принесло.

Пока Конан с наслаждением прислушивался к незабываемому зуду в избитом теле, с каким возвращались силы, тройка покалеченных телохранителей привела ветерана боссонской границы. Ройл был весь перепачкан кровью и слегка хромал.

— Я цел, мой король. Остальных, правда, положили, в основном стрелами. Это не моя кровь. Только нога вот… попал сапогом в кроличью нору, а топор одного из этих сынов погибели аккурат над макушкой прошел, — отрапортовал ветеран, с нескрываемым неудовольствием посматривая на появившихся невесть откуда гвардейцев. Те спокойно и как-то буднично расхаживали по полю боя, добивая раненых разбойников.

— Хвала Крому, Ройл, — буркнул Конан. — Если окажешься в Вендии, можешь принести по случаю жертву прародителю всех кроликов. Эй, вы там, чернокафтанные! Где ваш командир, живо его ко мне!

Королевский приказ отправились выполнять, однако было видно, что с некоторой ленцой. «Эйнхерии» с Ройлом отошли в сторонку, туда, где гвардейцы поставили своих коней, и занялись своими ранами. Конан же остался стоять, гневно раздувая ноздри и стараясь испепелить взглядом нерасторопных служивых. Некогда от этого взгляда аквилонские ратники бледнели и начинали трястись, моля Митру и всех светлых заступников рода человеческого, чтобы грозный киммериец решил отвести душу на ком-нибудь другом. Однако и времена те канули в вечность, да и гвардейский полк давно был любимой вотчиной Конна. Будь здесь аквилонский принц, давно бы уже весь лес наполнился бегающими и спешащими выполнить повеление воинами. Сам Золотой Лев добился лишь того, что один из Драконов с видимым сожалением оставил ворочающегося в луже крови разбойника и ускакал за своим командиром, а остальные, сбившись в плотную кучку, отошли подальше. Только стайка пажей в мышиных камзолах с гербами своих хозяев бродили по опушке, словно стая гиен, потроша убитых и подбирая достойное внимания оружие.

Наконец раздался стук копыт, и к Конану подлетел храпящий тонконогий жеребец, покрытый роскошной попоной, черной с парой серебряных василисков, выполненных, впрочем, довольно неряшливо. В простом, видавшем виды седле, на бритунский манер брошенном на попону и прихваченном парой шелковых шнуров, восседал их спаситель. Взгляд Конана вначале остановился на оружии, которое, без сомнения, совсем недавно было в деле, — пучок травы, которым был вытерт торопливо палаш, не смог полностью очистить голубоватую сталь от рыжины, кроме того, имелась и пара свежих зазубрин.

«Хорошая работа, даже не определить сразу, в какой части света ковали, вот только на гарде лишнего понакручено, да и ножны — словно павлиний хвост», — подумал король, после чего уделил внимание и хозяину палаша.

Киммериец сразу же узнал одного из любимчиков принца по имени Армледер. Некогда он был телохранителем самого Конана, еще до создания северной дружины, однако после какой-то истории, подробности которой киммериец запамятовал, аквилонцу пришлось отправляться из столицы в некий медвежий угол, где тлела долгая и кровавая война.

Только годы спустя молодого вояку отметил Конн и приблизил к себе. Молодой капитан, замерший в воинском приветствии, выглядел весьма браво. Во взоре не было подобострастия, чего Конан просто терпеть не мог, но не было и дерзости. Лицо казалось совершенно отрешенным, взгляд устремлен куда-то сквозь короля, но выражение у него было как у породистой боевой псины, ждущей команды без восторженного виляния хвостом, а степенно, подобравшись в тугой комок.

Доспехи, по обычаю своего полка запрятанные под черный с серебром камзол, весь в разрезах, дабы не стеснять движения, Конан разглядеть не мог, кроме лишь легких наручей безо всяких чеканок и насечек.

Левую руку, прижатую сейчас по уставной форме к бедру, покрывала толстая кожаная перчатка, раструб которой наползал на предплечье, скрывая левый наруч едва ли не наполовину. К грубой коже были вкривь и вкось пришиты медные чешуйки, явно содранные с чьего-то панциря.

«Сам, наверное, сделал, — с некоторым одобрением подумал Конан, пошевелив пальцами той своей руки, которая так же была затянута в перчатку, — в пасть льву ее, конечно, не сунешь и палаш, пожалуй, не отобьешь, однако легкие шпаги да сабли вполне можно отводить. Знатный, наверное, рубака, если сам себе амуницию правит. Да и будь по-другому, вряд ли Конн держал бы его при себе».

— Благодарю за своевременную помощь, капитан, хоть она и пришла весьма неожиданно. Что вас привело в эти гиблые чащобы? Вы, верно, выполняете распоряжения принца?

— О да, мой король. Сам принц Конн, а вместе с ним военные советники вашего величества в настоящее время находятся в лагере пограничников… чьи бренные останки я отдам немедленный приказ предать земле, с вашего позволения.

— Ах, вот как! — Конан взъерошил свою гриву, размышляя и недовольно кривя губы. — Что же их сюда принесло? Впрочем, вы и не знаете наверняка… Вольно, вольно, простите уж старика, забыл я на некоторое время об этикете.

Ничуть не изменившись в лице, Армледер принял более непринужденную позу, отдал знаком приказ своим гвардейцам. Те тут же кинулись складывать в одно место погибших порубежников, а сам выудил из кармана промасленную тряпицу и стал сосредоточенно водить по клинку. Конан же, покачиваясь с каблуков на носки, думал о своем. Наконец тягостное молчание прервал король, спросив:

— Вас, капитан, принц послал найти меня и привести в ставку Конна… Кром, я никак не ожидал, что у этих голодранцев окажется так много людей, умеющих держать в руках оружие, да еще этот их змееподобный атаман…

— Осмелюсь доложить, мой король, весьма примечательная личность.

Армледер с сожалением ощупал зазубрины и, отправив палаш в ножны, продолжил:

— Я с моими Драконами гнал их некоторое время, пока деревья не стали помехой для конной погони. Многих порубили и покололи, остальные, видно, уже на немедийской стороне, благодарят Митру за спасение.

— Ну, Митра им там не поможет, — решительно сказал Конан, топнув ногой, а Ройл, подошедший сзади, и услышавший последние слова, уверился в своих подозрениях. — Так что там с этим сетовым отродьем в кольчуге?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});