Следы невиданных зверей - Бернар Эйвельманс

Святая наивность видного бретонского натуралиста всегда была предметом насмешек. Тем не менее он единственный из всех последователей теории катастроф, который никогда не противоречил самому себе.

Что же касается Кювье, то он с присущим ему лицемерием говорил:

«Я не утверждаю, что для воспроизводства ныне существующих видов нужна была некая новая исходная форма: я просто имею в виду, что прежде их не было там, где они есть теперь, и что они, должно быть, пришли туда извне».

Для меня навсегда останется загадкой, почему столько здравомыслящих людей позволили ввести себя в заблуждение этим нелепым толкованием. Ведь оно предполагает, что изначально земная фауна была богата и весьма разнообразна и что она включала в себя все виды, какие только возможно. После каждой, скажем так, глобальной катастрофы Землю должны были населять лишь уцелевшие виды, и таким образом земная фауна должна была постепенно оскудевать.

Такое предположение, с одной стороны, полностью расходится с данными палеонтологии, которые «отцу» этой науки следовало бы знать. Чем глубже ученые проникали в геологические отложения, тем менее разнообразны были формы, которые они там находили: в отложениях доюрского периода уже не было птиц; дотриасового — млекопитающих; доугольного — рептилий; додевонского — земноводных; доордовикского — рыб; а в отложениях докембрийского периода не было ничего, кроме следов самих примитивных организмов — одноклеточных и губок. Выходит, что со временем земная фауна не только не оскудевала, а напротив, становилась все богаче и разнообразнее.

С другой стороны, толкование Кювье, безусловно, противоречит... его собственным теориям. Не он ли утверждал, что «человек не мог быть современником так называемых допотопных животных»?

Да, но если человеческий род не пустил корни на Земле уже вначале всех времен и если он ведет свое происхождение не от первобытных форм, в таком случае, откуда он вообще взялся?

«Извне», — отвечает Кювье, ничуть не скрывая своих религиозных и философских воззрений. И тут так и хочется произнести: «Аминь!»

Пагубное влияние этого незыблемого и непримиримого учения, долгое время тяготевшее над исследователями, приводило к тому, что они становились жертвами нелепейших заблуждений. В 1854 году одно общество естественной истории сочло невозможным опубликовать сообщение о палеонтологических открытиях, удостоверенных тремя заслуживающими доверия экспертами, потому что оно расценило его как «не соответствующее действительности».

В этом сообщении говорилось не более и не менее как об обработанных каменных орудиях, найденных подле останков ископаемых животных.

В 1860 году Парижская Академия наук отказалась по той же причине выпустить работу замечательного зоолога Эдуарда Лартэ «О геологическом возрасте человека в Западной Европе». И он был вынужден опубликовать ее в Швейцарии и Англии, где она была встречена с радостью...

Спустя некоторое время после смерти Лартэ родственники ученого, придя в ужас от его еретических воззрений, — он тоже верил в то, что человек был современником ископаемых фаун, — сняли все его труды с продажи и пустили их под нож.

Но пусть эти забавные случаи не вызывают у нас улыбки. Даже сегодня — по тем же самым причинам, теперь уже малопонятным — многие научные журналы отказались бы печатать сообщение, в котором на полной серьезе рассматривалась бы вероятность того, что некоторые ископаемые виды сохранились до наших дней.

К сожалению, не так-то просто избавиться от «оков» учения, навязанного силой. Когда, наконец, восторжествовала теория эволюции, сначала ее толковали несколько упрощенно, дабы не вызвать резкого разрушения устаревших догм.

Идею «скачкообразной» сменяемости фаун просто заменили теорией их «непрерывного» развития, из чего был сделан вывод: любую древнюю форму следует рассматривать как прямого предка более поздних, родственных ее форм. В соответствии с этим принципом получалось, что современных ящериц надо считать потомками динозавров палеозоя!

И, само собой разумеется, любое животное, типичное для той или иной геологической эпохи, уже не могло попасть в следующую эпоху, поскольку оно должно было постоянно видоизменяться.

Таким образом, появилось новое основание, чтобы можно было отрицать априори вероятность сохранения архаичных форм до наших дней.

ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ: ТЕОРИЯ НАЛОЖЕНИЯ И ВЗАИМНОГО УНИЧТОЖЕНИЯ ФАУН

Со временем мы мало-помалу свыклись с понятием «живых ископаемых», и отныне нам уже ясно, что эволюция происходит не скачкообразно, а по «кустообразному» принципу.

Образно говоря, зоологический тип с индивидуальной приспособляемостью не может появиться сам по себе на конце одной из веток куста, которая представляет собой возникшую ранее и уже распустившуюся группу. На самом деле он происходит от синтетического типа-производителя, расположенного в основании куста. Пройдя беспрепятственно и незаметно определенный отрезок эволюционного пути, он становится молодым побегом и в конце концов находит себе среду, наиболее благоприятную для роста; в это же самое время он вдруг резко распускается и начинает плодоносить, производя разнообразные формы. Покуда эти формы развиваются и обретают самостоятельность, основание куста может пустить новый неприметный росток, которому в дальнейшем будет суждено дать жизнь другой самостоятельной группе. И так далее.

Вот почему их следует искать главным образом в самых недоступных местах земного шара — на островах, на высокогорьях, в подземных пещерах, девственных лесах, болотах, пустынях, а также в наименее посещаемых судами морях, скорее всего, в их глубинах.

Таким образом, в двух предыдущих главах мы установили априори, что на Земле, возможно, есть еще много неизвестных крупных животных. Кроме того, мы убедились апостериори, что наши фаунистические каталоги из года в год пополняются новыми видами. Теперь мы знаем, что в будущем список зоологических открытий может обогатиться и известными видами, которые, однако, принято считать ископаемыми. Сейчас нам остается только подготовиться к путешествию «по следам невиданных зверей», предварительно изучив предстоящий маршрут. Поскольку речь здесь идет о животных, возьмем с собой в дорогу особенную, зоологическую карту; с ее помощью мы побываем поочередно во всех крупных зоогеографических областях Земли. А начнем мы наше кругосветное путешествие с восточной, или индийской области — то есть с Юго-Восточной Азии; далее двинемся на восток и пересечем австралийскую область, куда, кроме Австралии, входят Новая Гвинея, Новая Зеландия и прилегающие к ним острова. Вслед затем, одолев бесконечные просторы Тихого океана, мы войдем в неотропические области — Южную и Центральную Америку; потом поднимемся к северным широтам Старого Света и ненадолго — по причине свирепой стужи — остановимся в голарктической области; затем на короткое время заглянем в эфиопскую область, то есть в Африку; а закончим наше путешествие остановкой на Мадагаскаре. Итак, пожелаем самим себе доброго пути и хорошей «охоты»!

Часть вторая. Юго-восточная Азия и Океания

«Так совмещается прах умерших с остатками их предшественников; в своем дыхании, в конвульсиях глина поглощает и тех, и других; правда уходит от нас...»

Уильям Блейк

Глава I. Ниттаево, исчезнувшее племя

Наверное, кто-то сочтет странным, что в книге о неведомых животных мы выделили новый предмет охоты — человека. В самом деле, разве ниттаево — люди? Кто знает...

В какой бы уголок индо-малайского региона мы ни заглянули, везде при поиске мифических существ возникает дилемма — человек или животное? Может, истина где-то посередине — полузверь-получеловек? Человек, так и не сумевший уйти насовсем от животного состояния, или же животное, поднявшее близко к человеческому уровню...

ПАРАДОКСАЛЬНАЯ ОХОТА НА ПРЕДКА

Есть ли на Востоке неведомые науке приматы, интеллектуальное развитие которых выше, чем у современных известных антропоидов и приближается по уровню к нашему? Если да, то где же живут эти люди, находившиеся на более низком уровне развития, чем наши браться австралоиды, ведда, бушмены, негрито или папуасы, — люди, оставшиеся в целом на уровне развития неандертальцев? Может, их следует искать в местах или рядом с местами, где находят останки — на Яве (у питекантропов) или в Китае, под Пекином (у синантропов)? Это, если снять налет романтики, первая проблема, которой нам предстоит заняться.

Удачная охота на доисторического целаканта в водах Коморских островов подстегнула поиски неведомых животных. Действительно, группа, к которой принадлежит этот вид, находится среди возможных предков человека. Латимерии образуют часть отряда Crossopterigies, от которых пошли первые земные позвоночные-амфибии, а уж от них — рептилии, птицы и млекопитающие. И если сегодня находят столь отдаленных предков живыми, не реально ли встретить и более близких к нам родственников?