Закулисные интриги - Николай Леонов

– Я не помню. Кто-то сказал мне в клубе. Весть разлетелась очень быстро... В наших кругах... Вам ведь уже известно, что Юра был гомосексуалистом?

– Да, известно.

– Вот, я об этом и говорю. Кто-то из клиентов моего клуба принес эту весть, и я...

– Ладно, – вновь оборвал словесный поток допрашиваемого полковник. – Вернемся к твоим делам с покойным Равцом. На что ты ему дал денег?

Лошманов замялся, но едва Гуров угрожающе потянул его за волосы, как он снова заговорил:

– Юра планировал в театре новую постановку. На основе каких-то лазерных шоу. Честно говоря, я не очень хорошо разбираюсь в этом деле. Но по его словам, выходило, что это должно быть нечто грандиозное. А я... Я был, ну как бы это сказать?.. Я был спонсором театра. Мы практиковали подобное и раньше. Мне это спонсорство помогало уйти от налогов... К чему дарить бабки государству? Да и вообще, деньги у меня есть, так почему бы не дать их на благое дело? Так вот... Юра составил смету...

– А разве министерство не финансировало подобные проекты? – поинтересовался Гуров.

– О чем вы говорите, полковник? То, что давало министерство, – сущие гроши. Знаете, сколько у нас в стране идет денег на культуру? Хрен целых, ноль десятых...

– Ну, хорошо, – сдался сыщик. – Что было дальше?

– А что дальше? – торопливо заговорил Лошманов. Чувствовалось, что ему хотелось как можно скорее высвободить свои волосы из рук полковника. – Я дал денег. Это было полгода назад. А постановки этой до сих пор нет. Я спросил Юру напрямик, и он сказал мне, что затея провалилась. Проект накрылся пыльным мешком. Последовал резонный вопрос: а где деньги? И тут он говорит: «Нету». Естественно, я взбесился, мы с Юрой поругались, но через пару недель после этого происшествия он позвонил мне сам. Сказал, что деньги ушли на какие-то театральные нужды, и в скором времени обещал мне все вернуть по частям в течение трех месяцов. Я согласился. А что мне оставалось делать? Пусть хоть так... И кстати, во время нашей с ним последней встречи, перед тем как... его убили, мы даже не говорили на эту тему.

– Откуда у Равца могли взяться деньги, чтобы отдать тебе долг?

– Не знаю. Ну, он все-таки имел деньгу с театра, с других спонсоров... – Лошманов презрительно скривился. – И с загрантуров ему в последнее время солидно капало. Дело-то разрасталось.

Гуров насторожился.

– Что это за загрантуры?

Лошманов опять нервно сглотнул.

– Я толком не знаю, – пробормотал он. – У Юры был какой-то налаженный бизнес с западными странами. Молоденькие актрисы вроде катались туда для каких-то шоу. Этот проект финансировало Министерство культуры. Юра как-то рассказывал мне. Но он говорил сумбурно, а я, признаться, не очень-то его и слушал. Мне, правда, показалось, что дело тут какое-то нечистое...

– Почему?

– Юра сказал, что ответственный за это финансирование в министерстве Олег Меньшинский, а я немного знаю этого типа. Скользкий товарищ.

– Гомосексуалист?

– Нет! Какой там. Натурал, – последнее слово Лошманов бросил с особым презрением. – Но скользкий он не поэтому. Просто... Как бы это объяснить?.. Я бы не стал иметь с ним общих дел. А Юра имел. Но что это за дела были на самом деле...

Гуров и Крячко обменялись многозначительными взглядами.

– Я правда больше ничего не знаю, – взмолился Лошманов. – И я не убивал Юру! Клянусь вам!

– Ладно, я тебе верю, – Гуров наконец отпустил свою жертву, и Роман Анатольевич едва сам не упал лицом в тарелку. – Если что, еще пообщаемся. Так что не прощаюсь.

Сыщик подал знак напарнику, и они оба под пристальными взглядами клиентов и служащих ресторана направились к выходу, лавируя между столиками. Шагов через десять Гуров остановился и, повернувшись к Лошманову, наставительно произнес:

– И еще, Роман Анатольевич, никогда не хамите людям, предварительно не разобравшись, что они собой представляют.

Лошманов промолчал.

Глава 6

За последние полтора часа Лиза уже трижды приближалась к телефонному аппарату, но так и не решилась набрать нужный номер. В последний раз она даже отважилась снять трубку и мысленно прикинула, что и как скажет сыщикам, допрашивавшим ее в театре, а затем оставившим ей на всякий случай номера своих телефонов. А что она, собственно, может им сказать? Что она видела, как в ночь убийства Равца Виктор Максимович выходил из его кабинета? А если она обозналась? Хотя это маловероятно... Михайлова с его походкой и манерами можно было узнать издалека. Первого замдиректора театра ни с кем не спутаешь. Так почему же она сразу не сказала об этом сыщикам? Испугалась? Сомневалась? Скорее всего, первое...

Лиза положила трубку обратно на аппарат и отошла от журнального столика на безопасное расстояние. Не стоит себя искушать. Все равно у нее так или иначе не хватит смелости сказать правду. В дела сильных мира сего лучше не вмешиваться. Себе дороже, как говорится.

В том, что она видела, может, и нет ничего криминального. Мало ли что могло понадобиться Виктору Максимовичу в директорском кабинете. Возможно, то, что он там был, никак не связано с убийством, а доноса на него Михайлов ей уже не простит. Терять работу Лизе не хотелось. В последнее время она и так едва-едва сводила концы с концами. Будь у нее хоть какой– нибудь еще источник дохода, тогда куда ни шло, а так...

Лиза и сама не заметила, что она последние несколько минут нервно расхаживает по комнате. Неожиданно возникшая у нее мысль заставила девушку остановиться как вкопанную.

А что, если поговорить на эту тему с самим Михайловым? Позвонить ему прямо сейчас, назначить встречу в театре и все выяснить. Напрямик. Если все виденное ею не более чем нелепое совпадение и Михайлову нечего скрывать, вопрос разрешится сам собой. И не придется больше им мучиться. А если у него рыло в пушку?.. Наверняка Виктор Максимович не захочет, чтобы подобная информация достигла ушей следователей. И при таком раскладе с ним можно будет договориться полюбовно. Ведь Лиза не побежала доносить на него. Значит, ей можно доверять. Глядишь, Михайлов подсуетится и поднимет ей зарплату. А может, и так деньжат подкинет. За молчание.

Лиза мечтательно прикрыла глаза. Кто знает, насколько щедр может оказаться Михайлов? Насколько для него желательно сохранить происшедшее в тайне? Может, ей повезет, и она наконец сможет осуществить свою давнюю мечту, связанную с покупкой полушубка из козьего меха? Подобный поворот мысли пришелся Лизе по душе. Наскоро взвесив все «за» и «против», она решительно качнула головой, словно отбрасывая ненужные сомнения, и вновь вернулась к журнальному столику. Опустилась в плюшевое кресло и придвинула к себе телефонный аппарат. Порывисто сняла трубку. Номер Михайлова Лиза помнила наизусть.

Вызываемый абонент ответил после четвертого гудка.

– Алле! – Как обычно, Михайлов был настроен на игривый тон с собеседником.

– Виктор Максимович. – Девушка немного стушевалась. – Это Лиза.

– Какая Лиза? – Игривость из голоса исчезла.

– Пеленева Елизавета. Я работаю у вас в театре. Уборщицей.

– А-а! – протянул Михайлов. – Очень приятно. И чего же вы хотите Пеленева Елизавета. Что-то случилось?

– Да... То есть нет. – Лиза почувствовала, как у нее дрожит рука, сжимающая трубу телефона. – Я хотела бы с вами встретиться и поговорить. В театре. Скажем, через час. Сможете, Виктор Максимович?

– А зачем? – Предложение девушки особого энтузиазма у Михайлова не вызвало. – О чем нам с вами разговаривать, деточка? Если это как-то связано с работой, то вам лучше обратиться в кадры. Или в бухгалтерию, например. У вас есть их номера телефонов...

– Телефоны у меня есть. – Лиза перевела дух и уже с большим напором продолжила: – Мне нужны лично вы, Виктор Максимович.

– Я очень занятой человек, Елизавета...

– Но то, что я хочу сказать, касается лично вас, – перебила она незримого собеседника. – И ночи, когда был убит Юрий Юрьевич... Я как раз дежурила в театре...

Она замолчала. Михайлов некоторое время тоже хранил молчание. Затем сухо откашлялся.

– Вы где, Елизавета? – спросил он наконец.

– Сейчас я дома. – Девушка испытала явное облегчение после того, как ею был взят первый невидимый барьер. Отступать теперь было некуда. Слово – не воробей. – Но мне хотелось бы встретиться с вами в театре. Через час.

Михайлов снова помолчал.

– Хорошо. Я буду. – Теперь он будто бы выплевывал из себя каждое слово. – Приходите через час. Ко мне в кабинет. Жду вас.

Короткие гудки отбоя известили Лизу о том, что разговор закончен. Она осторожно опустила трубку на аппарат и поднялась с кресла. Поведение Михайлова свидетельствовало о том, что ему все-таки есть что скрывать. Перспектива покупки полушубка из козьего меха реально замаячила на горизонте. Лиза счастливо улыбнулась.

Сборы заняли не больше двадцати пяти минут, и еще пятнадцать потребовалось девушке на то, чтобы добраться от дома до театра. Она зашла в здание с черного хода, миновала рабочее место дежурного сторожа и поднялась по лестнице на второй этаж. Дверь в кабинет Михайлова была еще заперта. Лиза для уверенности подергала ручку, убедилась в том, что она не поддается, и отошла в сторону. Разместилась возле окна и стала смотреть на улицу.