Укротительница попугаев - Наталья Александрова

Из последних сил несчастная женщина вцепилась в дверь. Как ни плохо она знала детскую литературу, поскольку у нее не было ни детей, ни внуков, ни племянников соответствующего возраста, но все же мультфильм про Карлсона и фрекен Бок по телевизору показывают достаточно часто. И как же было Эльзе Борисовне не расстроиться, если среди бела дня на лестничной площадке стоял Карлсон с пропеллером за спиной и разговаривал с подарочной коробкой! Вот именно, коробка шевелилась, а Карлсон говорил ей утомленно:

– Господи, как же ты мне надоел! Не можешь пять минут посидеть спокойно!

– Тюр-рьма! – ответила коробка.

– Заткнись!

С этими словами Карлсон бросил коробку на пол и сунул руку в карман широченных штанов. Эльза Борисовна почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Она всегда была женщиной здравомыслящей, и, по ее мнению, происходящее на лестнице можно было объяснить только одним: у нее начались галлюцинации. И зрение тут ни при чем: она отлично видит. Следовательно, это явление мозговое. Возможно, у нее инсульт. Или помешательство, хорошо, если временное. И некому пожаловаться. Близких родственников у нее нет, звонила в прошлом году двоюродная сестра из Дивногорска, просила приветить ее дочку Таню, которая поступила в институт и живет сейчас в общежитии. Эльза Борисовна говорила с сестрой достаточно холодно, они никогда не были близки, виделись редко. И как же она сейчас об этом пожалела!

Карлсон на площадке усиленно искал что-то в кармане, и вдруг изнутри его живота раздался визг и лай. Карлсон отдернул руку и отчаянно выругался высоким голосом:

– Дрянь такая! Прекрати кусаться!

Эльза Борисовна, охнув, сползла на пол.

Она пришла в себя через некоторое время и осознала, что лежит на коврике возле собственной двери. Первой мыслью несчастной Эльзы Борисовны было позвонить немедленно двоюродной сестре в Дивногорск и узнать координаты ее дочки Тани. Танечку следует вызвать немедленно, пускай живет здесь, хоть стакан воды будет кому подать в трудную минуту. От этой мысли стало немного легче, и Эльза Борисовна смогла подняться и снова выглянуть в глазок.

Как она и предполагала, на площадке никого не было. Эльза Борисовна тяжело вздохнула и поняла, что галлюцинации имели место. Но теперь она, кажется, временно обрела ясность мысли. Эльза Борисовна приоткрыла дверь и прислушалась. Ей показалось, что за дверью соседки слышится какое-то движение, шаги и льется вода, стало быть, видовые галлюцинации переросли в слуховые. Эльза Борисовна подумала немного, потом вооружилась скалкой и, решительно сжав губы, позвонила в соседскую дверь.

Тут же дверь раскрылась и на пороге появилась Ольга в коротеньком халатике и в тапочках на босу ногу. Она бурно обрадовалась Эльзе Борисовне и пригласила ее войти.

– Тут никого нет, кроме вас? – подозрительно спросила Эльза.

– Я как раз собиралась к вам по этому делу! – обрадовалась Ольга. – Сейчас я вас познакомлю. Ребята, быстро идите сюда!

Слово «идите», употребленное Ольгой, было в данном случае не совсем уместно, потому что один из «ребят» влетел в комнату на бреющем полете, а другой прискакал. Большой красно-синий попугай влетел в комнату, сделал круг под потолком, чуть не столкнувшись с люстрой, и уселся на шкафу. Крошечный песик неизвестной Эльзе Борисовне экзотической породы вбежал в комнату и звонко залаял.

– Эльза Борисовна, душечка! – затараторила Лола. – Я вас умоляю, присмотрите за моими питомцами несколько дней! Попугая только покормить два раза в день и водички налить! А Пу И вывести на улицу, но вы ведь все равно гуляете…

Попугая можно оставить на ночь одного, но Пу И очень нежная, впечатлительная собака, он привык спать в кровати, одиночество его убьет… И еще он очень любит ореховое печенье, только я не успела купить… Но я вам оставлю денег, так что не стесняйтесь…

Приговаривая все это, Лола металась по квартире, и вот уже она одета и причесана, а вот уже ее нет, остались только запах духов и несколько купюр на столике у телефона.

Эльза Борисовна очумело покрутила головой, потом подумала, что от стресса ее спасет только стакан крепкого чаю с солидным куском макового рулета. Однако когда она вознамерилась уйти из квартиры соседки, оказалось, что это не так просто. Песик сидел перед дверью и жалобно смотрел глазами-бусинками, и Эльза Борисовна тотчас вспомнила, что он нежная и легковозбудимая собака. Она подхватила песика на руки, решив взять его на время к себе, но тотчас попугай заорал со шкафа:

– Дискр-риминация!

От неожиданности Эльза Борисовна выпустила Пу И из рук, и он шлепнулся на пол с пронзительным визгом.

– Пер-ришон хор-роший! – сообщил попугай, склонив голову набок, и неожиданно приземлился на плечо Эльзы Борисовны. – Ор-решков, Пер-реньке ор-решков…

Она пошатнулась, но устояла на ногах, а в это время Пу И вспрыгнул ей на руки. Так они и пошли из квартиры – все вместе.

– Орешков, – ворчала соседка на ходу, – одному печенья подавай, другому орешков. Где я вам все это возьму?

Однако вскоре выяснилось, что все не так плохо. Для попугая нашлись чищеные семечки, а Пу И согласился вместо орехового печенья на хрустящую корочку макового рулета. Поглаживая шелковистую шерстку и слушая болтовню попугая, Эльза Борисовна подумала, что не следует торопиться со звонком к двоюродной сестре в Дивногорск. Сейчас ей и так нескучно.

Закрыв дверь за веселой компанией, Маркиз повернулся к бывшему Карлсону, который без «сценического» костюма превратился в слегка обрюзгшего мужчину лет сорока пяти, с нездоровым, припухшим и оплывшим лицом часто и помногу пьющего человека, он отзывался на имя Игорь.

– А тебе, Игореша, придется немного подождать, чтобы у какого-нибудь наблюдателя не возник лишний вопрос – почему вошло в дом четыре человека, а вышло пять.

– Все понятно, – артист пожал плечами, – отчего не подождать немножко в хорошей компании, тем более тут столько всего осталось… Вот, помню, когда в девяносто четвертом году мы поздравляли с юбилеем знатного чукотского оленевода…

– Неужели прямо к нему в тундру летали? – поразился Маркиз.

– А как же! Специальный самолет за нами прислали, – проговорил Игорь, снова усаживаясь за стол, – ну да ладно, не будем о грустном… – и, подняв фужер, он провозгласил тост:

– За великое искусство!

Леня хотел было уточнить, какое именно искусство Игорь имеет в виду, но в это время тревожно зазвонил его мобильник – тот, который он использовал только для связи с заказчиком.

Маркиз схватил телефон и вышел в коридор, чтобы не вести важный разговор в присутствии постороннего человека.

– Слушаю, – вполголоса произнес он, нажав кнопку отзыва.

– Очень хорошо, что слушаешь, – недовольным голосом отозвался заказчик, – когда я получу свой товар?

– Очень интересно! – Леня слегка повысил голос. – Это вы не явились на встречу! Я, между прочим, ждал вас на условленном месте…

– Я пришел, – проворчал Ленин собеседник, – но там творилось черт знает что, просто какой-то дурдом. Все кафе было засыпано грязью и мусором… я не решился подойти. Поэтому следующую встречу проведем за городом, в тихом месте…

«Там, куда ты сможешь привезти с собой целую группу захвата», – подумал Леня.

Словно прочитав его мысли, заказчик сказал:

– Можешь сам назначить место и время встречи, если ты такой недоверчивый.

– Хорошо, – проговорил Маркиз, вспомнив установленный на машину маячок и догадавшись, какой сюрприз готовит для него собеседник, – приезжайте на Выборгское шоссе в семь часов. Там я с вами свяжусь и назову точное место и время встречи. И никакого сопровождения!

– Само собой! – отозвался заказчик и отключил трубку.

Вернувшись к Игорю, Маркиз сказал:

– Как ни приятна мне ваша компания, но дела зовут!

– Понял, не дурак, – отозвался бывший Карлсон и поднялся из-за стола, с сожалением оглядывая оставшееся на столе недоеденное и недопитое богатство, – вот когда в девяносто шестом году мы поздравляли с юбилеем богатого казахского овцевода…

– Не будем о грустном, – напутствовал его Леня, вежливо придерживая входную дверь.

За час до назначенного времени Маркиз сел в машину и поехал в северный конец города. Почти сразу он заметил слежку. Две машины с тонированными стеклами ехали за ним на значительном удалении, время от времени меняясь местами. Преследователи могли не приближаться к Лене – радиомаяк постоянно сообщал им его координаты, поэтому, когда он прибавил скорость, «хвост» на какое-то время исчез. Когда из узких, забитых транспортом улиц центра Леня выехал на оперативный простор возле Поклонной горы, преследователи и вовсе отстали, чтобы не мозолить ему глаза, – они понимали, что он никуда от них не денется.

Леня снова прибавил скорость, чтобы увеличить отрыв, и стал внимательно оглядываться по сторонам. Он хотел присмотреть на дороге какую-нибудь ненадолго припаркованную машину, чтобы переставить на нее радиомаяк и тем самым сбить «хвост» со следа.