Пришествие (СИ) - Руш Роман

Спустя пол часа переодетый и подлатанный Сайвес докладывал трем старейшинам о произошедших в монастыре событиях и пути до Ордена. Выслушав его доклад и коротко посовещавшись прямо на месте, при чем один из старейшин задействовал какой-то артефакт, глушивший все звуки и как-бы смазывавший движение губ так, что метаморф, сколько ни старался, не смог различить ни одного слова, огласили свое решение.

— Ну что ж, Сайвес, Орден оценил твои достижения, — начал один из старейшин. — Ты заслужил свою награду! Но! Есть последнее задания для тебя, после которого ты получишь то, о чем давно мечтаешь!

***

Мейстер Ульрих сидел в полутемном кабинете. За окном давно стемнело, а время перевалило за полночь. Весь стол был завален книгами, разной степени древности. Фонарь освещающий помещение и тот располагался на стопке книг стоявшей на углу стола. Вдруг раздался осторожный стук в дверь, который вырвал Преподобного из задумчивости.

— Войди, Тайер, — сказал священник, никто кроме личного помощника не мог прийти в такое время, да и тот осмелился бы потревожить его только в случае крайне важных новостей.

— Ваше Преподобие, — обратился с поклоном молодой человек — срочная депеша от мейстера Внешнего Ока. Он протянул запечатанный сургучом конверт.

Ульрих вскрыл письмо, запечатанное личным клеймом мейстера Заргота и быстро прочитал содержимое. Старший шпион сообщал, что четверо чернецов, которых он отправил по следу лже-Блурка пропали, читай мертвы, а след таинственного метаморфа скрылся в коллекторах столичной канализации. Ну что ж это значило, только то, что игра затевается серьезная и за мальчишкой из монастыря нужно присматривать внимательнее. Мало кто мог потягаться в опыте и навыках с тайными служителями церкви, а тут один метаморф одержал победу над четверыми чернецами в двух стычках подряд. Что ж, это только подогревает интерес ко всему происходящему. Тем более далее в письме был приложен доклад о допросе одного из членов тайной организации с которой они столкнулись в противостоянии.

— Тайер, подготовь все для письма, — обратился Преподобный к юноше. — Нужно срочно направить депешу в Северную стражу.

Глава 8 По полям, по полям

Тиссу разбудил солнечный свет, пробивающийся через неплотно прикрытую ставню на окне. Девушка приподнялась на локтях на лежанке и осмотрелась. Солнечный луч, бросал полосу на дощатый пол и хоровод пылинок кружился в нем. Маленькая комната, была заставлена мешками и бочками, у одной из стен стоя стеллаж с различными коробочками, свертками, мешочками и пучками высушенных трав. Лежанкой оказался огромный сундук. Судя по всему, это была кладовая, которая была единственным отгороженным помещением в общем доме крестьян. Заботливые хозяева постарались обеспечить комфорт девушке, поместив ее в отдельное помещение, а может просто опасались ее. На сундук был наброшен тюфяк, набитый свежей соломой, от которой исходил теплый аромат поля.

Девушка отдернула шерстяное одеяло, которым она была укрыта, и посмотрела на свои ноги. Маги не силовики, раны на них затягиваются так же, как и на обычных людях, ну может чуть быстрее, но не на столько, чтобы это было существенным превосходством. В сравнении, у силовиков процесс регенерации был в пять раз быстрее, чем у простых людей, у магов всего в полтора.

Ноги были обработаны какой-то мазью и перебинтованы чистыми льняными лентами и практически не болели. Девушка скорее ощущала зуд, который бывает при заживлении ран, чем боль от свежих порезов. Интересно, что за мазь использовала хозяйка.

Тисса аккуратно поднялась со своего импровизированного ложа, взяла со стоящего рядом с ней табурета кувшин с водой и жадно припала к нему. Свежая прохладная вода бодрила и приводила мысли в порядок. Часть воды струйкой стекала по лицу девушки на шею и дальше между ключиц. От этого нательная рубаха намокла, и девушка вдруг осознала, что у нее совершенно нет никакой одежды, и все что у нее было сейчас надето на ней.

На удивление крестьяне не сняли с нее ни колец, ни серьги. Вообще люди оказались на редкость порядочными. Попади она к нечистым на руку людям, ее могли попросту убить и снять с тела все драгоценности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Девушка села и осторожно поставила ноги на пол, прислушиваясь к ощущениям. Голова слегка кружилась, а боли в ногах практически не было. Она столкнулась с дилеммой. С одной стороны, девушке на выданье не пристало разгуливать в нательной рубахе, с другой, все равно все обитатели дома ее явно уже видели. Да и кто они — крестьяне, кто им поверит, что они видели принцессу в неподобающем виде. Пока она сидела и размышляла, отправиться в общую комнату так как есть или попробовать позвать кого-нибудь, дверь тихонько скрипнула и в комнату вошла та самая женщина, которая открыла ей дверь.

— Ой, доченька, очнулась! Слава всем святым, — и женщина осенила себя священным знаком. — А я ужо думала, что всё, пора отходную читать. Почитай три денечка в горячке лежала, не пила, не ела.

Говоря всё это, женщина быстро заглянула в пару коробов и достала оттуда простое домотканое платье, которое было больше похоже на мешок с рукавами и дыркой для головы.

— На-ка возьми, дочки моей сряду, ей то уж не пригодиться, — протянула женщина одежду Тиссе, а в глазах промелькнула скорбь. В комплект к платью девушке был выдан пояс, лента для волос и платок. Обуви женщина не предложила никакой, что, впрочем, не удивительно, у крестьян с обувью туго. Лишь самые зажиточные могут позволить себе самые простые сапоги. В основном же фермеры носили онучи и то только по зиме, летом все ходили босыми.

— Бери, бери. Не брезгуй. Всё чистое, а я пойду воды подготовлю. Ножки твои помоем и мазью-то намажем, — женщина ушла, положив всю одежду рядом с Тиссой, а девушка даже не нашлась что сказать.

Быстро одевшись, Тиссея поняла, что украшения ее слишком броские на фоне простого сельского наряда, сняла все золото и спрятала в поясе. Когда она вышла в общую комнату, осторожно ступая перевязанными ногами по дощатому полу, лохань с бледно желтым отваром уже стояла у одного из табуретов, а женщина хлопотала у печи, растирая и смешивая какие-то травы.

— Садись и ножки-то в отвар опуская, пущай повязки отмокнут немного, — сказала хозяйка не оборачиваясь. Девушка подчинилась и сделала как велели. Больше в доме никого не было, видимо остальные обитатели фермы отправились на дневную работу. Крестьяне народ привычный и не слишком тяжелую работу выполняют и в полуденный зной. А на улице

— Как вас зовут? — спросила Тисса у женщины, которая уселась перед тазом на колени и добавляла в теплую воду смесь трав.

— Тайрой меня кличут, доченька. Да ты не бойся, отвар целебный, опускай ножки. Да рассказывай, как тебя зовут, да что с тобою приключилось, а я покамест посмотрю, что там у тебя, — и женщина начала аккуратно разматывать бинты и омывать ноги принцессы травяным отваром. Он был теплой, а касания женщины были аккуратными, чувствовался опыт в уходе за ранами.

— Тизой меня зовут, служанкой я была у господ в столице, — принцессе не хотелось называть своего настоящего положения и имени. Но по быстрому взгляду и ухмылке хозяйки, она поняла, что та ей не поверила.

— Вот что, милая, врагов у тебя тут нет. А коли имени своего называть не желаешь, будь по-твоему, Тиза так Тиза. Ну и что с тобой стряслось? — ответила Тайра не отрываясь от обработки ран.

— А вы разве не знаете? — удивилась девушка. — Столица мертва, там нет никого. Всех проклятье убило, а по ночам твари какие-то на людей нападают. Я со своим… дядей убегала оттуда, но его твари на переправе убили — дальше Тисса рассказала, как переплывала через реку и по полям вышла к их ферме, и о том, как твари шли по ее следу.

— То-то зарево две ночи за рекою полыхало, — посетовала Таира. — Ну что ж, девонька, все хорошо с ножками твоими, повязывать боле не будем, так все заживет. Ходи токмо осторожно, не скачи козой.

В этот момент входная дверь в дом открылась и в нее вошел бородатый мужчина, примерно того же возраста, что и хозяйка. Вместе с ним с улицы в дом ворвалась волна горячего воздуха. Он был крепок и широкоплеч. Тиссе он даже немного напомнил отца. Та же окладистая борода с проседью, такой же широкий в плечах и уверенный в своих действиях. Мужчина прошел внутрь и сел за стол.