Царство страха - Хантер Томпсон

Однако все происходило в самой что ни на есть реальной реальности. И никто из нас в этом на самом деле не сомневался. Будьте уверены – никто не накуривался, не закидывался и не пил той ночью. И когда за несколько часов до заката стало ясно, что за дикая и опасная ночка нам предстоит, мы неторопливо и осознанно выбрали полдюжины человек, способных иметь дело с тем безумием, что посулило нам колорадское отделение ФБР.

Атмосфера царила мрачная. Было ясно, что мы все обречены. Половина не переживет этих выборов, а другая будет безжалостно вырезана в неизбежном холокосте за ночь до голосования. Когда NBC-TV появились здесь, где-то на середине предвыборной гонки, я посоветовал им остаться: «Здесь будет кровавая баня, если меня выберут, а если я проиграю, тут все равно будет кровавая баня. В любом случае незабываемая резня гарантирована, держитесь поближе, если не хотите упустить момент для прекрасного репортажа».

Это происходило в те времена, когда мы еще находили возможным стебаться над таким вот невероятным вызовом, брошенным истеблишменту «Властью Фриков». Теперь все смешки закончились. Они закончились в тот момент, когда власти Эспена вдруг сообразили, что я реально иду на победу. Округ Питкин в штате Колорадо находился на пути к тому, чтобы выбрать первого в истории нашей нации Мескалинового Шерифа… шумливого бритоголового фрика, который отказывался идти на компромисс с кем-либо по любому вопросу, включая его собственные склонности к психотропным наркотикам; которому ничего не стоило во всеуслышание заявить, что он намерен искалечить и изуродовать всех этих жирных и жадных тварей во властных структурах Эспена вместе с их идиотскими надеждами и похотливыми фашистскими чаяниями.

* * *

Утром в День Выборов корреспондент «Life» зашел к нам в штаб, располагавшийся в отеле «Джером», и с ухмылкой сообщил, что мы четко идем на победу.

– Я вышел на улицу, – сказал он, – и провел там свой собственный опрос. Я поговорил с двумя сотнями самых разных людей, и все, кроме пары дюжин, собираются голосовать за тебя.

Он потряс головой, все еще ошеломленно улыбаясь.

– Это невероятно, совершенно невероятно, – продолжил он, – но речь идет не просто о победе, а о победе с большим отрывом.

Он открыл пиво, отхлебнул и принялся помогать своему фотографу, который укреплял лампы на потолке, дабы заснять победителя как положено, в цвете.

История наклевывалась что надо, и «Life» повезло в этот раз больше других. Они находились в городе всего 24 часа, но, едва прибыв в наш штаб в понедельник утром, немедленно застали воистину умопомрачительную сцену. Тут находился кандидат, будущий шериф Эспена и всего округа Питкин, штат Колорадо; он истерично вопил что-то про Армагеддон и колотил по столу кулаком в кожаной перчатке. Всю ночь мы разруливали непростые проблемы, обрушившиеся на наш дружный лагерь и угрожавшие похоронить всю кампанию, если только мы с ними не совладаем. Так что к утру понедельника царило настроение полуистерики, отягощенной усталостью, похмельем и сдобренное всепоглощающим чувством того, что наконец все дела улажены. Хотя если подумать, облегчение касалось только меня одного: Вил Нунан все еще печатал бюллетени, Солхайма ждало несколько радиоэфиров в понедельник и вторник, а на Эде Бастиане висело еще обеспечение штаба телефонной связью, чтобы продолжать долбать избирателей.

Так или иначе, этот понедельник стал первым за месяц днем, когда я мог расслабиться и поговорить от души, – так что команде «Life» повезло. Им достались мои хохмы о движении «Власть Фрикам» и о том фантастическом ударе, который мы наносим либералам в самое сердце.

– Начиная со среды мы потащим этих мерзавцев в суд! – хорохорился я. – Пол, у тебя готов список? Быть может, уже сегодня мы зачтем его по радио.

Пол Дэвидсон улыбнулся.

– На самом деле мы начнем гонять ублюдков завтра же вечером. Правда, сейчас нам понадобятся деньги на «Мейс», может, вы как раз подкинете?

– Да не волнуйтесь так, – подхватил я. – Денег у нас хватит, а если нет – то всегда полно мескалина на продажу, этот товар не залеживается. Давайте сюда «Мейс», несколько галлонов, и немного картечи, чтобы отстрелять двурушников!

* * *

Через два часа после закрытия избирательных участков Битва за Эспен была завершена… по крайней мере так это выглядело тогда под дерьмовый аккомпанемент внезапно пошедшего дождя. В нашем лагере воцарилось уныние, и даже не требовался RCA 1060, чтобы спрогнозировать финал, – даже несмотря на то что предварительные результаты свидетельствовали о нашей победе. К несчастью, предварительных результатов недостаточно. Наши самые преданные сторонники, хардкор-фрики, пришли на избирательные участки первыми, и мы и в самом деле уверенно победили в центральной и восточной частях города. Мы играючи обставили конкурентов в избирательных участках под номерами Один, Два и Три, однако этих голосов не хватило – исход выборов решили Эгнювильские жители пригородов и обитатели стоявших на окраине трейлеров. Уже в середине дня радостное возбуждение спало. Никто из нас не озвучивал худшие ожидания, но, думаю, все знали, к чему дело идет.

Так что ближе к закату мы уже порядочно налегли на мескалин, текилу, гашиш, пиво и все остальное, что только попалось под руки… после этого оставалось лишь перетирать какую-то хуйню с представителями национальной прессы и ждать, когда секира истеблишмента оттяпает наши головы. Наш штаб в некогда элегантном отеле «Джером» мало-помалу превратился в дурдом. Казалось, каждый присутствующий держит в руках черный микрофон размером с бейсбольную биту, а те, кому микрофона не хватило, сжимают в руках камеры – «Никоны», «Нагры», «Эклэйрсы», «Кодаки», «Полароиды», а ребята из Калифорнийского Института Искусств и вовсе притащили с собой видеокамеру.

На полу не осталось свободного места от сваленных в беспорядке кабелей, к потолку присобачили лампы со стробосветом. Фотограф из «Life» препирался с двумя громилами из Лос-Анджелесского отделения CBS; главный оператор «Вудстока» собачился с режиссером команды британского телевидения… в самом разгаре была непрерывная жестокая схватка за место для камер вокруг стола с телефоном, и все взгляды были устремлены на Элисон и Вики Колвардов, подводивших итоги голосования. Билл Кеннеди, писавший для «Harper’s», коварно и с тактическим знанием дела использовал локти в борьбе за место под солнцем и занял-таки самое выгодное место, ведомый своим инстинктом, – еще бы, ведь это тот самый парень, что вел прямые репортажи во время беспорядков в Олбани и Сан-Хуане.

Авторы «Life», «Look», «Scanlan’s», «Ski», «The Village Voice», «Fusion», «Rat» – тут терся даже корреспондент из голландского издания под названием Suck – беспорядочно толпились в комнате, переругиваясь между собой. Телефон разрывался от междугородных звонков из крупнейших новостных агентств типа AP и UPI, от телевизионных каналов, не говоря уже о простых любопытных, звонивших из Виргинии, Мичигана и Орегона, чтобы узнать результаты. Одно из лучших описаний того хаоса вышло из-под пера Стива Левина, молодого ведущего колонки в «Denver Post», проведшего с нами минимум полдня.

«Безумие и печаль, алкоголь и трава, слезы и ярость, вымученные глумливые улыбки, – писал он. – Отель «Джером» содрогался в тот день от потолка до фундамента, стены неумолимо покрывались надписями, как приличными, так и не очень. Журналисты, съехавшиеся отовсюду, начиная с Лондона и заканчивая Лос-Анджелесом, мешались с зеваками и сочувствующими, многие были обдолбаны по самое не хочу и излучали оптимизм, и лишь избранные лучше знали, как обстоят дела…»

Действительно… Те, кто быстрее других смекнул, как обстоят дела, скапливались в прокуренной напрочь комнате Номер Один, всего в двухстах футах от водоворота безумия в переполненном холле гостиницы. В этой комнате проживал Оскар Акоста. Две недели кряду он не выходил из номера, неустанно разруливая один кризис за другим, едва успевая немного поспать, выполняя одновременно три роли: старого друга, телохранителя и юридического консультанта «самой странной политической кампании, которую только видели в Америке», как писали в «New York Times». Однако ребята в газете не знали и половины правды; ведь Оскар прибыл в город в начале октября, задолго до того, как избирательная кампания превратилась во фрик-шоу такого размаха, что и сам «New York Times» не сумел описать его правдиво.

В тот момент, когда Акоста прибыл в Эспен, политическая жизнь тут здорово напоминала удолбанную пародию на гангстерские войны из «Крестного Отца». И за неделю до выборов мы действительно сели в осаду. Оскар, видный адвокат мексиканского происхождения, работал в Лос-Анджелесе и оказался в Эспене, возвращаясь из Денвера, где наносил визит своему клиенту Корки Гонзалесу – ответу Чиканос на Хьюи Ньютона или, возможно, на Г.Рэп Брауна добрых старых дней. В середине ноября Корки предстояло держать ответ перед судом по обвинению в незаконном хранении оружия, с которым его поймали во время августовских беспорядков в восточном Лос-Анджелесе. Напомню, та буча закончилась убийством Рубена Салазара окружным помощником лос-анджелесского шерифа. Оскар взялся защищать Гонзалеса, так что в середине октября ему было нечем особенно заняться, и, заехав в Колорадо, он решил ненадолго остановиться в своем старом доме в Эспене и посмотреть, что творят тут Хонки/Габачос. Тот беспредел, который он застал тут, окончательно убедил его в том, что белому среднему классу Америки нет ни оправдания, ни искупления.