Шумеры. Забытый мир - Мариан Белицкий

Произнеся эти угрозы, посланец передает требование Энмеркара: подчиниться Уруку и заплатить дань. Однако правитель Аратты тоже объявляет себя любимцем Инанны и говорит, что святая Инанна, «царица небес и земли», «владычица всех божественных законов», покровительствует Аратте. Поэтому он отказывается уступить Энмеркару. Тогда гонец заявляет, что именно Инанна, которую Энмеркар сделал «госпожой Эанны» в Уруке, обещала Энмеркару господство над Араттой.

Правитель был удручен и огорчен глубоко,

Он не знал, что ответить, он долго искал ответ,

Он взглянул себе под ноги омраченным взглядом и нашел ответ.

(Пер. Ф. Л. Мендельсона)

Поврежденный кое-где текст на табличке затрудняет понимание некоторых мест, которые явно противоречат друг другу. Так, в одном месте правитель Аратты предлагает решить вопрос поединком двух воинов, представляющих каждый свою страну, а в другом он готов подчиниться Энмеркару, поскольку Инанна лишила его своей милости, «взяла назад свое слово», но при условии, что тот пришлет ему много зерна.

Выслушав ответ своего посланца и совершив ряд магических обрядов, Энмеркар обращается за помощью и советом к богине мудрости «всеведущей Нидабе». Затем он нагружает зерном вьючных животных и отправляет их в путь через семь гор. Караван ведет посланец Энмеркара, которому поручено произнести речь, прославляющую могущество и славу Энмеркара, и потребовать у правителя Аратты сердолик и лазурит.

Из этого и следующего фрагмента поэмы явствует, если мы правильно понимаем текст, что во второй и в третий раз гонец везет уже не устное распоряжение своего царя, а табличку с записанными на ней требованиями Энмеркара.

Правитель Аратты принимает гонца на площади перед своим дворцом. Народ Аратты, обрадованный тем, что получил зерно, согласен дать Энмеркару сердолик и поручить своим старейшинам построить ему храм. Однако правитель

Аратты возражает. Провозгласив, в свою очередь, собственное могущество и славу, он буквально словами из послания Энмеркара ставит ему такие же точно условия: требует от него сердолик и лазурит.

Узнав об этом, Энмеркар вновь обращается за советом к богам и различным оракулам и совершает всевозможные магические обряды, среди которых особо важную роль играют манипуляции с тростником сушима, который он переносит «из света во тьму» и «из тьмы на свет», а когда «проходит пять лет, проходит десять лет», срезает этот тростник.

Затем царь Урука в третий раз отправляет посланца в Аратту. Однако на сей раз вместо ответа он вручает ему свой скипетр. Вид этого символа власти почему-то приводит в трепет правителя Аратты. Охваченный ужасом, правитель Аратты совещается со своим шатамму (советником) и горько жалуется на тяжелое положение, в которое поставила его город немилость Инанны. Тем не менее, хотя он поначалу и был склонен выполнить требования Энмеркара, позднее по неизвестным нам причинам он меняет свое решение и снова предлагает Энмеркару выбрать «человека поединка», который должен помериться силами с его «человеком поединка». Таким образом «станет ясно, кто сильнее».

В ответ на это Энмеркар в четвертый раз отправляет своего посланца в Аратту. Он принимает вызов правителя Аратты, но продолжает настаивать на том, чтобы ему были присланы золото, серебро и драгоценные камни для храма богини Инанны в Уруке. В противном случае он грозит сровнять Аратту с землей.

В этом месте мы находим в эпосе вторичное упоминание о какой-то записи. Как полагают исследователи, Энмеркар, опасаясь, что его гонец не сможет повторить слишком длинное послание, вручает ему табличку с текстом.

Пока гонец дожидается ответа правителя Аратты, к тому приходит на помощь шумерский бог дождя и грозы Ишкур, который приносит в Аратту дикорастущую пшеницу и еще какие-то зерна (возможно, бобы). При виде пшеницы павший духом правитель Аратты воспрянул духом и заявил, что Инанна вовсе не отвернулась от Аратты и «свой дом из лазурита не покинула». Из-за пропусков в этой части эпоса и в особенности из-за повреждений в следующей невозможно понять, как развивались дальнейшие события, завершившиеся в конце концов тем, что народ Аратты все-таки принес в дар богине золото, серебро и лазурит и сложил все это во дворе храма Эанна в Уруке.

Вторая поэма об Энмеркаре также повествует о переговорах между правителями Урука и Аратты. Долгое время был известен лишь довольно большой, почти в 100 строк, начальный фрагмент и отрывок в 25 строк, завершающий поэму. Однако настойчивые поиски неутомимых исследователей шумерских текстов увенчались успехом: во время раскопок 1951 -1952 гг. в Ниппуре американской экспедицией были обнаружены две таблички, существенно восполнившие пробелы в тексте. Хотя интерпретация отдельных сюжетных линий еще не доведена до конца, смысл этого произведения в основном уже ясен.

В отличие от первой поэмы во втором сказании об Энмеркаре правитель Аратты уже не выступает анонимно. Поэт называет его имя – Энсукушсиранна. Названы имена и других действующих лиц: «первого министра» (визиря или наместника) правителя Аратты зовут Ансиггариа, его высокого сановника, жреца «машмаша» – Ургирнунна, наместника Энмеркара – Наменнадума. Обращает на себя внимание тот факт, что поэт, согласно существовавшей в Шумере традиции, указывает время описанных в поэме событий. На основании анализа текста можно предположить, что дело происходило в те дни, когда царем всего Шумера был Эннамибарагга-Уту. Разумеется, эта попытка разместить во времени все случившееся – не более чем поэтическая метафора, цель которой – придать повествованию характер подлинности. А может быть, Эннамибарагга-Уту – это еще одно имя бога солнца, до сих пор неизвестное науке? Любопытно, что ни в одном из имеющихся в нашем распоряжении текстов не упоминается царь по имени Эннамибарагга-Уту. Конечно, перед нами лишь легенда, и все же необходимо подчеркнуть, что безымянный автор, слагавший эту поэму спустя тысячу лет после описанных в ней событий, затрагивает проблему общешумерской власти. Зная, насколько строго шумерские авторы следовали традиции, трудно предположить, что поэт мог допустить столь существенные искажения. Если же это вымысел, то он должен был возникнуть задолго до появления на свет людей, записавших текст этой поэмы на глиняной табличке.

В поэме, которую мы назовем «Энмеркар и Энсукушси-ранна», рассказывается о том, как правитель Аратты отправил посланца к царю Урука Энмеркару с требованием, чтобы тот признал его гегемоном и «переселил» богиню Инан-ну в Аратту. Возмущенный Энмеркар с презрением выслушивает вызов своего противника и в пространном послании, объявив себя любимцем богов, заявляет, что Инанна останется в Уруке. Кроме того, он требует, чтобы Энсукуш-сиранна признал себя вассалом Урука. Тогда правитель Аратты созывает своих старейшин, чтобы выслушать их мнение о том, как ему поступить. Предложение подчиниться Уруку он с негодованием отвергает. На помощь правителю Аратты приходит жрец «машмаш», который говорит, что готов переплыть «реку Урука», чтобы покорить все страны, «верхние и нижние (т. е. северные и южные), от моря до кедровых гор» и возвратиться к Аратту с доверху нагруженными кораблями. (Эти слова скорее всего – анахронизм: в те легендарные времена сеть ирригационно-судоходных каналов в лучшем случае только начинала создаваться и до Аратты, даже если она находилась где-то в верхнем течении Диялы, никакие корабли не могли дойти.) Обрадованный Энсу-кушсиранна дает жрецу 5 мин золота, 5 мин серебра и все необходимое дорожное снаряжение.

По прибытии в Урук – в тексте нет описания этого путешествия – «машмаш» входит в священный хлев, где стоят корова и козел богини Нидабы. Там он беседует с коровой:

– О корова, кто пьет твои сливки, кто пьет твое молоко?

– Нидаба пьет мои сливки,

Нидаба пьет мое молоко,

Мое молоко и сыр…

Приносят, как подобает, в большие пиршественные залы, в залы Нидабы.

Я хотела бы давать свои сливки… из священного хлева,

Я хотела бы давать свое молоко… из овчарни,

Верная корова, Нидаба – возлюбленное чадо Энлиля…

(Пер. Ф. Л. Мендельсона)

«Машмаш» уговаривает корову не давать больше свое молоко и сливки божественной Нидабе. Жрецу удается уговорить и козла Нидабы, и в результате все хлева и овчарни Урука приходят в запустение. Великое горе охватило рыдающих пастухов, которых покинули их помощники. В этот момент появляются два пастуха богини Нидабы – Машгула и Урэдинна, «сыновья одной матери». Они выслушивают совет бога Уту и с помощью Матери Сагбурру расстраивают злые козни жреца.

Они вдвоем [Машгула и Урэдинна] бросили владыку в реку,