Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать - Ирина Чернова

Фриц убежал, я занялась домашними делами - еду и уборку никакая война не отменяла. Муж лучше разбирается, что там надо делать и я ему в этом не советчик, а вот без ужина остаться ему не понравится гораздо больше.

Под вечер он еще не вернулся, зато по улицам то и дело бегали вооруженные люди с факелами, громко кричали и ругались. Где-то визжали и бранились женщины, фрау Альма уже давно вернулась с ратушной площади и рассказала, что народу там собралось много, все галдели и понять, что же на самом деле произошло, было невозможно. Рассказывали каждый свое, пугая себя и окружающих, слушали друг друга, перевирали и преувеличивали опасность и в конце концов женщин разогнали по домам, а мужчины пошли на городскую стену и к воротам.

- Так что нам надо ждать, пока вернется Фриц, уж он точно все знает!

Муж вернулся утром, грязный и уставший, в порванной рубашке и хромающий больше обычного. Про последнее он отмахнулся, посетовав на подвернувшийся камень.

- Там был небольшой отряд, человек пятнадцать всего, и шли они пешком. Пограбить решили по пути, у селян провианта набрали, пригрозив, что спалят деревню вместе с жителями. Это не регулярная армия, а так, объедки одни. Встали под стенами и давай орать, что требуют выкуп от города, а не то сожгут все за стеной. По воротам бить не решились, все же силы у них не те, а вот вокруг стены прошлись и порядком порушили, что могли.

- Шмайдель с семьей ...как?

- Ушел Шмайдель, да они там больше поломали со злости, чем взяли! Дед у них остался, лежачий, так его прикончили сразу. Потом решили, что надо угрозу свою осуществить и стали стрелять с огнем за стены. Два дома подпалили, да сарай. Стража у ворот стояла, не отходя, это мальчишки увидели и тревогу подняли. К вечеру они вроде угомонились, подогнали телегу с едой и устроились лагерем под стенами. А как наелись да отяжелели, мы и вышли из ворот. Порубились изрядно, хоть они и сопротивлялись до последнего, да грозились Божьей карой за то, что на них руку подняли.

- Что...с ними сделали? Всех поймали?

- Чего это их ловить-то? - удивился Фриц. - Кого на месте порубили, кого ранили. Дорога у них все равно одна - на ближайший сук. Патер даже отходную читать не стал, вздернули и все дела. Своих надо похоронить, это важнее.

- Кто-то из городских погиб? - вздрогнула фрау Альма. - Ох ты, горе-то какое...

- Да. Дитриху не повезло, не успел увернуться, а Вальдер подставился. Еще шестеро раненых, но тяжелый только один, остальные выживут. Ждать долго пришлось, почти до рассвета, чтоб они утихомирились, иначе бы погибших было больше.

- Вы же лучше вооружены, у вас доспехи, почему так не повезло Дитриху и Вальдеру?

- Потому что они не живут войной и грабежом, как те, кто пришли к нам. Жизнь в городе расслабляет и заставляет забывать об опасности за его стенами. Я говорил бургомистру о необходимости постоянных учений, но он не прислушивался к моим словам, а люди погибли. Дитрих мог бы быть хорошим стражником, но ему не хватило сноровки, понимаешь? И еще слишком долго тянули, вместо того, чтобы сразу начать отбиваться от мародеров. Сам бургомистр слышал их требования, но позволил им поджигать дома и бродить вдоль стен! Это не война, где герцогские посланники объезжают города и предупреждают о готовящемся нападении, это грабеж и разбой, а наказание за него только одно - веревка.

- Что надо было по-твоему делать? Сразу выскакивать за стены?

- Нет, но можно было начать обстреливать их из луков и арбалетов. Этого было бы достаточно, чтобы они или убрались совсем или же мы сократили бы их количество. Любой отряд, недвусмысленно высказавший свои требования, становится врагом города и мы будем защищать наши дома с оружием в руках.

- Мы? Это значит, все горожане? А как же войска герцога Айзенштадтского? Разве по долгу правителя он не обязан защищать города и людей, находящихся на его земле? Он же получает подати с каждого дома...с семьи...Фриц, это ты служил в наемниках, ну стража еще немного обучена и умеет держать в руках меч и алебарду, а все остальные - женщины, дети, тот же Шмайдель, Ганс, Карл...они же не солдаты и будут убиты при захвате Варбурга!

- Марта, до герцога еще надо добраться, чтобы он отправил в нашу сторону тех, кто может прийти нам на помощь. Мы живем близко от границы земель герцогства и пока его отряд дойдет до нас, кроме нас самих нам никто не поможет. Если случится такое, то на стены встанут все, у кого есть силы натягивать лук или бросать камни. Окружить город так, чтобы ни одна мышь не проскочила, невозможно, и всегда можно найти лазейку для гонца к герцогу. Потом остается только ждать, но не сидеть сложа руки, а сопротивляться. Вода в Варбурге своя, мы не зависим от реки, провианта хватит надолго и мы можем продержаться до подступления герцогских войск.

- Ты... участвовал в осадах городов? Сколько они длятся? Мы же можем тут все умереть от голода или болезней...

- Осада города редко длится больше недели. Потом начинаются разброд и шатание, но это я говорю о нападении не регулярной армии, а о мародерах. Им не нужен сам город, им нужны только деньги и ценности, а по пятам большинства из них идут солдаты и не в их интересах сидеть под стенами. У них одна тактика - налететь, пограбить и исчезнуть. Их главный козырь - быстрота и внезапность. Если же на земли нападает регулярное войско из соседнего княжества, то они могут просидеть и месяц под стенами, для них главное - получить ключи от города, взять его и поставить во главе своего человека, чтобы провести под протекторат. Зачем убивать жителей, когда они могут еще принести пользу новому хозяину? Если бургомистр приносит ключи с поклоном, то и грабежа будет меньше, разве что солдаты день-другой пройдутся по домам, но без ненужных убийств.

- Не знаю, что и хуже, - перспектива подобного будущего не радовала меня.

- На все Божья воля, - философски заметил Фриц. - И воля его сиятельства герцога.

Отпевание фрау Альмы прошло по всем правилам - в церковь пришло удивительно много народу, скорбевшего о ней и патер Оскар проникновенно говорил о тяжелой земной юдоли, о грехе рождения, о скорби и раскаянии и самым радостным моментом, по его словам, представлялась смерть. Помер - и избавился от болячек, грехов и трудностей, зато там, на небе, тебе будет хорошо и приятно.

Накинув на плечи и голову черный платок, я размеренно шла за траурной процессией, почти наступая на пятки впереди идущим. Фриц нес гроб с другими и я видела только его широкие плечи да прихрамывающую походку. Ползли все по дороге так медленно, будто были инвалидами с детства, переговариваясь между собой о вещах, не имеющих никакого отношения к похоронам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});