Корова царя небесного - Иоанна Хмелевская

Последнее прозвучало столь зловеще, что Элюня забеспокоилась. В голосе пана Ремяшко отчетливо слышалась угроза привлечь Бурскую Элеонору к уголовной ответственности, если та не выполнит его поручения. Как пить дать, возложит на нее вину за украденный мерседес металлик, если его таки уведут.

Пан Ремяшко уже отключился, и Элюня со всех ног бросилась выполнять задание.

Зеленый мерседес спокойно и одиноко торчал перед особняком номер шесть по улице Пилкарской. Не украли! Облегченно вздохнув, Элюня припарковалась рядом.

Прошло три четверти часа, Элюня замерзла и включила двигатель, чтобы согреть машину. Куда же подевались супруги Ремяшко, почему не торопятся домой в столь драматических обстоятельствах? Элюня пересидела все фазы ожидания: обычного, раздраженного, тревожного и теперь находилась в стадии бешеной ярости. Что, в конце кондов, думают эти люди, свалили на нее свои проблемы и успокоились. А ей что, всю ночь торчать на Пилкарской? А может, и всю оставшуюся жизнь?

Вилла стояла темная и тихая, видимо, у Ремяшко не было ни детей, ни домашних, ни прислуги. Хотя дети, судя по возрасту обокраденной дамы, уже могли жить отдельно от родителей или вести разгульный образ жизни и развлекаться до утра. В соседнем особняке светились окна, а все остальные дома на этой небольшой боковой улочке стояли неосвещенные, пустые. Только по соседней Викторской улице время от времени проезжала машина.

Прошло два часа. Элюня подумала наконец о том, чтобы привлечь полицию. В конце концов, это ее прямые обязанности. Отделение полиции, она знала, находится на Мальчевского, совсем близко, на машине она могла подскочить за пару минут, сообщить о создавшемся положении, свалить на полицию обязанности караулить бездомную машину, а самой покинуть пост. Однако какой-никакой жизненный опыт заставил ее призадуматься, не мчаться в полицию очертя голову. Ведь давно известно: машина может простоять здесь и год и ничего не произойдет, пока она, Элюня, торчит рядом, а стоит на две минуты оставить ее без присмотра – и поминай как звали. Итак, без присмотра оставить машину она не имеет права, раз пообещала караулить, но сообщить в полицию необходимо. Как быть?

Глянула на освещенные окна соседнего особняка и решилась.

Полдевятого, еще не поздно, время вполне приличное. Тщательно продумав дальнейшие действия, Элюня вышла из машины, заперла свою тойоту, включила сигнализацию и подошла ко входной двери дома номер четыре по улице Пилкарской.

Только после третьего звонка что-то брякнуло и из домофона донеслось:

– Кто там?

– Я насчет машины, – жалобно произнесла Элюня. – Бурская я.

Элюня совершенно случайно выбрала самые подходящие слова из всех возможных. Автомашина для любого – самый животрепещущий вопрос, а когда к тому же прозвучит фамилия звонившего, совершенно незнакомая хозяевам, то это, с одной стороны, внушает доверие, а с другой – возбуждает любопытство, так и хочется разгадать загадку. Ни с того ни с сего какая-то Бурская приходит на ночь глядя по автомобильному вопросу, что бы это значило?

– Моментик! – ответил голос в домофоне.

Потом из него донесся какой-то шум, слышались какие-то отдаленные голоса, и вот девушка отчетливо расслышала слова:

– ...да не в голову, ты что! В коленку, в самый суставчик...

Домофон отключился, и тут же щелкнул замок калитки. Элюня толкнула калитку, прошла несколько шагов и поднялась на крыльцо.

Дверь в дом распахнулась, на крыльцо вышел какой-то мужчина.

– Извините, что вас беспокою, – торопливо произнесла Элюня, машинально оглядываясь, на месте ли подопечная машина, – но не могли бы вы немного присмотреть вон за тем мерседесом, у шестого дома стоит...

– Машина Ремяшко? – уточнил сосед.

– Ну да! Видите ли, у пани Ремяшко украли документы на машину, и теперь они боятся, что машину уведут, меня попросили постеречь, а я больше не могу здесь торчать. Хочу сообщить в полицию, чтобы организовали охрану, да боюсь оставить машину на произвол судьбы, может, на нее уже кто-то нацелился и только ждет, чтобы я уехала. Надеюсь, это займет немного времени, я сейчас прямиком гоню в полицию, вот и хотела попросить вас это время приглядеть за ней.

Хотя уже стемнело и мужчина в темноте был плохо виден, а свет из распахнутой двери освещал его только сзади, Элюня заметила, как он весь расцвел. Неизвестно почему опасность, грозящая соседской машине, преисполнила его живой радостью. Он охотно согласился выполнить просьбу неизвестной пани Бурской.

– Конечно, конечно, непременно пригляжу! Можете не беспокоиться. Поезжайте, конечно же, поезжайте, зачем вам тут стоять? А я пригляжу, непременно пригляжу. Проше бардзо, проше бардзо!

– Благодарю вас, я скоро вернусь...

На Мальчевского Элюня и в самом деле добралась за минуту. Ей даже не пришлось заходить в отделение полиции, потому что патрульные машины стояли перед ним на улице. Девушка обратилась к водителю первой с краю. За минуту, что ехала сюда, она придумала фразу, которую произнесет, чтобы было и кратко, и понятно. Ее сообщение прозвучало по-деловому четко. Сержант полиции выслушал и потребовал паспорт. Записал паспортные данные Элюни и попросил показать, где именно стоит машина, хотя наверняка прекрасно знал улицу Пилкарскую. А Элюня и не возражала, даже если бы ее не попросили, она все равно не отстала бы от полиции, пока собственными глазами не убедилась, что ее сменили на посту. И пока не вернули паспорт, у нее не было ни малейшего желания еще и этого лишиться.

Мерседес по-прежнему стоял перед виллой Ремяшко. Патрульная машина и Элюнина тойота остановились рядом. Сержант попросил Элюню:

– А теперь, будьте любезны, еще раз повторите все, мне надо составить рапорт. Да, разумеется, располагая документами на машину, воры могли соблазниться возможностью ее похитить. Благодаря вашему сообщению мы, не исключено, и сумеем поймать вора, укравшего документы. Итак, слушаю.

Преисполненная надежды наконец избавиться от неприятной, а главное, чрезвычайно промозглой обязанности, Элюня теперь уже не столь кратко, но столь же четко и понятно рассказала о происшествии, не скрывая при этом своего негативного отношения к пану Ремяшко. На материальную выгоду от трехчасовой охраны его машины она уже потеряла надежду.

– Что же, черт возьми, эти люди себе думают? – тоже возмутился полицейский сержант. – Больше трех часов прошло, а они и не думают возвращаться!

– Я думаю – он думает, что она вернулась, – высказала предположение Элюня. – А она думает – он вернулся.

– Вот именно! Он проворачивает свои делишки, она же небось застряла у приятельницы, а мы с вами должны сторожить их имущество. А в доме никого нет?

– Думаю, никого, все время темно.

– Однако пятьсот злотых он обязан пани заплатить, раз обещал. Холодно, черт побери! Зазябли?

– Страшно! Потом, правда, включила двигатель, согрелась. Моя тойота хорошо греет. Так вы, пан сержант, полагаете, что деньги он должен мне заплатить? Тогда завтра я ему позвоню и напомню. Если, разумеется, и у вас не лопнет терпение и мерседес таки украдут. Боюсь, тогда он меня в этом обвинит. Он такой...

– Ни в коем случае! А рапорт зачем? Тогда уж мы с ним побеседуем. Вот, возьмите свой паспорт.

– И я могу ехать домой? – обрадовалась Элюня.

– Можете, конечно.

Элюня уже подъезжала к дому, когда вдруг одолели сомнения. Да нет, невозможно, чтобы патрульная машина, наверняка обремененная многочисленными обязанностями, торчала на Пилкарской, сторожа одну машину, когда вон сколько по Варшаве их крадут за один вечер. Патрульную машину могут вызвать на происшествие, воры воспользуются и уведут мерседес, а пан Ремяшко засудит ее, Элюню. Господи, и зачем она вообще ввязалась в это дело? Ну конечно же, из-за своей глупой привычки в моменты волнения торчать столбом, вот пани Ремяшко и обратилась к ней с просьбой. А нужно было ответить – пусть сама звонит мужу, пусть сами договариваются. Ну да что теперь, задним умом все умные, а тогда не сообразила, согласилась помочь, идиотка несчастная! Но раз согласилась, теперь уж должна обещание сдержать.

И, развернувшись у своего дома, Элюня погнала опять на Пилкарскую.

У цели снизила скорость, ибо в голову пришла очередная проблема: что она скажет полиции, если та все еще там? Оказалось, полиции уже нет, а мерседес все стоит. Тут из соседней виллы вышли двое мужчин и быстрым шагом направились к Викторской. Наверняка у соседа, так охотно согласившегося посторожить машину Ремяшко, были гости, они еще что-то такое говорили о головке и коленках. Может, полиция тоже попросила соседа присмотреть за мерседесом, потому сама и уехала?

И в этот момент Элюня увидела знакомую патрульную машину, которая потихоньку сворачивала на Пилкарскую. Полиция остановилась около особняка Ремяшко. И тут из соседнего дома вышел еще какой-то мужчина. Похоже, там или был прием, или в бридж играли. Увидев полицию, он вроде бы замер, а потом прикурил сигарету и, резко повернувшись, двинулся в другую сторону – к улице Рацлавицкой. Ему пришлось пройти мимо Элюни, немного оцепеневшей.