Срочно требуется семейное счастье - Елена Булганова

На банкете в его честь профессор Ричард Смайлз веселился как ребенок. Однако ровно в десять заявил, что хочет вернуться в номер и лечь в постель: завтра у него рабочий день. Эльвира по русской привычке уговаривала его задержаться, но в глубине души была рада, что профессор, хоть и имел русские корни, в отношении работы был истинным американцем. Она чувствовала себя совершенно измотанной, а сердце каждые пять минут болезненно обрывалось от страха. Ведь уже завтра вынесет свой вердикт. А впереди – еще встреча с Владимиром, с которым, скорее всего, ей придется расстаться. Уж слишком он ее грузит. Наверняка начнет требовать доплаты за свое призрачное отцовство, выставлять себя жертвой женского произвола. Заранее противно!

Что-то томило, беспокоило ее уже второй день. Как будто она что-то проморгала, не вспомнила вовремя. Упустила важнейшую деталь. И потому совершила ошибку. Но что? Кажется, за последние дни она не заключала никаких важных договоров.

Дома Эльвира едва успела постоять под холодным душем, чтобы успокоить раздрай в душе и в голове, как заявились Маруся и Владимир. Мужчина без особых церемоний прошел в комнату, Маруся замешкалась в прихожей, произнесла тоненьким просительным голосом:

– Эль, можно я сразу пойду домой? Устала я что-то…

Эльвира наклонилась и заглянула подруге в лицо. Та и впрямь выглядела неважно: запали глаза, побелели обычно румяные щеки.

– Ты не заболела? – слегка взволновалась Мухина.

– Не-е, – замотала головой Маруся. – Просто мне давно пора выспаться. А потом, я считаю, вам с Володей нужно поговорить наедине.

Эльвира в ответ только повела плечами. Реплика Маруси ей не понравилась, но не хотелось упрекать помощницу сейчас. Она молча заперла за Марусей дверь и вернулась в гостиную. Владимир смиренно сидел на стуле, ожидал. Сегодня он уже не выглядел истуканом.

– Так, слушаю вас, – прямо с порога резко заговорила Эльвира. – Время позднее, встреча у нас незапланированная, поэтому постараемся свести ее к минимуму. Что вас не устраивает?

– Извините, Эльвира Ивановна, но я хотел бы прояснить вопрос с ребенком, – набычившись, заговорил мужчина. – Вчера мы как-то вскользь коснулись этого…

– Вы были слишком озабочены своим гонораром, – уколола его Эльвира.

– Да, я помню. Уже дома я подумал, что ребенок – это слишком серьезно. Этого вопроса нельзя лишь коснуться…

Видно было, что мужчина с трудом подбирает слова. Скулы его побелели от внутреннего напряжения. Эльвира немного понаслаждалась его растерянностью, а потом решительно перебила:

– Так, я поняла. Хоть и с опозданием, но до вас дошла серьезность вопроса. Но вы исходите из ложной предпосылки. Вы решили, что мне нужен номинальный муж, чтобы прикрыть грех. Это не так. Ребенка у меня нет и не предвидится, своего по крайней мере. Для простоты дела объясню вам все более подробно. Мой отец тяжело болен, по сути, приговорен. Я не собираюсь сдаваться, к нему уже приглашен лучший в мире специалист. Но нужно предусмотреть все варианты. Мои родители очень хотят, чтобы у меня была семья. И я собираюсь их порадовать. Вы наняты в качестве жениха. В ближайшее время я планирую взять из детского дома ребенка. Есть одна тонкость: я собираюсь сказать родителям, что это мой родной ребенок. Потерянный восемь лет назад при туманных обстоятельствах.

Живейшее изумление отразилось на лице мужчины. Не отрывая от Эли взгляда, он несколько раз открывал рот, и только на третий раз произнес:

– Да зачем все это?

– Умоляю вас, – скривилась Эльвира. – Только не надо говорить мне, что я еще молода и способна иметь собственных детей. Я слишком устала, чтобы выслушивать этакую хрень.

– Даже не собирался! – решительно мотнул головой Владимир. – Я удивлен такими сложностями. Вчера вы описали мне своих родителей. Мне кажется, такие люди, как они, с радостью примут в семью и будут любить брошенного ребенка.

– А почему бы им с таким же успехом не любить собственную кровиночку?

– То есть зачем говорить правду, если можно соврать, – понимающе кивнул Владимир. – Но мне кажется, тут есть некоторые сложности. Ведь ребенку придется принять ту же версию, что и родителям, так?

– Естественно, – насторожилась Эльвира.

– Вот тут проблема. Одно дело, если ребенок будет знать, что его усыновили. Тогда он легко примет предлагаемые обстоятельства. В вашей семье он найдет достаточно любви и не будет страдать от того, что вы к нему холодны. Совсем другое, если он станет считать вас настоящей матерью. Во-первых, у него возникнет вопрос, почему вы так долго не находились. Во-вторых, почему, найдя его через столько лет, вы ведете себя так отстраненно. Он станет думать, что не понравился, не угодил вам. И его маленькая жизнь превратится в кошмар.

Эльвира высоко подняла брови:

– Почему вы так уверены, что я буду к нему холодна?

– Потому что вижу, как вы к этому делу подходите, – последовал короткий ответ.

– Слушайте, Владимир, а вы, случайно, не вступили в сговор с моей помощницей? – саркастически усмехнулась Эльвира. – Если нет, советую вам приглядеться к этой девушке. Вы с ней поете в унисон.

– Маруся очень славная, – серьезно проговорил Владимир. – Я даже догадываюсь, кто больше всех станет заниматься этим ребенком. Но это несправедливо. У Маруси должна быть собственная семья.

– Слушайте, хватит меня учить! – рявкнула Мухина. – Вас все это вообще не касается. Лучше скажите, зачем вы пришли. Хотите увеличить гонорар или испугались, что на вас могут навесить какого-то ребенка? Так вот, вы к нему не будете иметь вообще никакого отношения! Усыновлять или удочерять его вас никто не просит. Когда мы с вами, наконец, расстанемся, вы больше его никогда не увидите!

– Вы знаете, что меня не это интересует, – вставая, холодно произнес Владимир. – Я просто хотел добросовестно выполнить свою работу.

– Я счастлива, – сквозь зубы произнесла Эльвира. – Проводить вас до двери?

Владимир ушел, а Эльвира еще долго не могла успокоиться. Если первый приход этого мужчины ее даже позабавил, теперь она испытывала злость и раздражение. Проанализировав ситуацию, Эльвира поняла, что из себя ее вывел разговор о ребенке. Что-то она тут не додумала, не оценила серьезности ситуации. Может, и не надо никакого ребенка? Родители будут счастливы, что она выходит замуж. У них появится надежда на внуков. Зачем еще и ребенок? Все дело в том, что она – перфекционистка и если делает что-то, то по максимуму. Идея с ребенком втемяшилась ей в голову, и теперь ее оттуда собаками не выгонишь. А ведь она совершенно не любит детей. Всегда выносить не могла их вопли. Даже когда сама была ребенком. Когда родители единственный раз послали ее в лагерь, она дважды лежала в лазарете с головной болью из-за этих криков.