Опасная связь (СИ) - Джолос Анна

Разворачиваюсь и устремляюсь от него прочь. Очень вовремя, ведь в этот самый момент на улице появляются мои родители. И глава семьи, судя по внешним признакам, пребывает не в самом лучшем расположении духа.

— Поехали.

Забираюсь в отцовский внедорожник и отворачиваюсь к окну. По ощущениям, ко мне только сейчас нормальное дыхание возвращается.

— Если лететь на майские, то надо выкупать путевки.

— Ну так выкупай.

— А не получится как в том году? — завуалировано упрекает его мать.

— Чего ты от меня хочешь?

— Хочу понимать, как планировать наш отдых! — невозмутимо отражает она.

— Планируй. Кто мешает.

— Паш, это разговор слепого с глухим!

— Александра, ты чего там надулась? — обращается ко мне отец.

— Все нормально, — выдавливаю из себя я.

— Из-за Саркисян?

— Ее зовут Нарине Саркисовна.

Эта женщина обучает меня вокалу на протяжении семи лет, а он все никак ее имя-отчество запомнить не может!

— Не дури мне давай! — вещает с водительского сиденья. — Должна понимать, что я исключительно о твоем будущем пекусь.

— Знаю, пап, — соглашаюсь на автомате.

— Вот и прояснили. Нечего забивать голову всякой ерундой. Устроим тебя шоколадно. Благо, связи имеются. Жень, на ужин кроме травы что-нибудь есть? Или в ресторан заедем? — переключается на мать.

— Отличная идея! В кои-то веки проведем остаток вечера в узком семейном кругу.

— Черт бы их всех побрал! — раздраженно вздыхает отец, когда мы встаем в пробку.

С безразличием наблюдаю за тем, что происходит. Все как всегда. Автолюбители сигналят, психуют и норовят пролезть там, где это невозможно сделать физически.

Протираю запотевшее стекло ладонью. Со скуки разглядываю спешащих по своим делам прохожих. Случайным образом выхватываю из толпы знакомую мужскую фигуру, и сердце подскакивает к горлу.

Аж привстаю, чтобы убедиться: он.

Отслеживаю траекторию, по которой движется. Нахмурившись, отмечаю, что спускается в метро. Там и теряю его из виду.

В салоне становится нестерпимо жарко. Сдергиваю шапку. Расстегиваю пальто, треща пуговицами, и послабляю шарф.

Лицо пылает. Либо отец на всю врубил обогрев, либо кто-то нещадно меня костерит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Больше склоняюсь ко второму варианту.

— А полковник мне…

— Убавь, духота как в сауне! — не выдерживаю, бесцеремонно встревая в диалог родителей.

— Да обычная вроде температура, — поворачивается ко мне мама.

— Значит пальто твое меня парит! — выдыхаю сердито. — Я вся мокрая, потрогай! В нем вообще невозможно тут сидеть. Говорила же тебе! Говорила?

— Сань, ну чего ты завелась?

«Сань…»

Как же меня все бесит!

Снова отворачиваюсь к окну.

«Давай мириться, Бестия»

Страшно злюсь. То ли оттого, что пострадали ни в чем не повинные цветы. То ли оттого, что кожа до сих пор горит от прикосновения его ледяных пальцев…

Глава 12. Гость

Илья

Сука-сука-сука-сука…

Блять, откуда такие берутся? К ним не инструкцию надо прикладывать. Им пометку на лбу надо делать «ДЭНДЖЕР».[12] Вот такееендовыми буквами! Чтоб мужики за метр считывали и обходили десятой дорогой!

Спускаюсь в адскую подземку и, нахмурившись, смотрю на табло, ни хрена не понимая, налево дальше, или направо.

— Стал тут посреди дороги, ирод! — раздается недовольное за спиной, после чего я получаю клюкой по ногам.

— Мать, те места мало, что ли? — спрашиваю вслед.

Старуха, проковылявшая мимо, резко останавливается. Оборачивается, поправляет пуховый платок, одномоментно с этим сощуривая один глаз. Сканирует мою морду недобрым взглядом, а потом и вовсе посылает меня прямо туда (ага, на три веселых буквы)…

— Охренеть, какие тут все приветливые! — ворчу под нос, продолжая поиски нужной станции.

Определившись с направлением, прохожу в вагон. Точнее в него меня заносит толпа разномастных пассажиров, в хлам затоптавших мои новые ботинки. И плевать им на то, что следующий поезд будет через пару минут. Всем надо втиснуться именно в этот. Курьеру яндекса с велосипедом. Мужику с парой огромных чемоданов в руках. Большой делегации китайцев, балакающих на своем сяо-мяо. Мамаше с тремя орущими троглодитами. Группе студентов, занявших весь хвост вагона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ловлю на себе заинтересованный взгляд девчонки, стоящей в левом углу. Смотрю перед собой и все там же в отражении вижу, как она толкает локтем свою подружку, залипшую в телефон. Та реагирует не сразу. Недовольно на нее шипит и возмущается, но по итогу, тоже поднимает на меня свои зеньки.

Оценивают. Перетирают. Хохочут.

На следующей станции подбираются ближе и, не прекращая хихикать, типа случайно на меня заваливаются, когда поезд трогается. Кто-то из них при этом снова наступает на мой ботинок.

Мать вашу…

Не мой день, по ходу. По всем фронтам.

— Извините, — пищат, краснея.

— Молодой человек, а чего это вы такой хмурый? — интересуется блондинка. — Я Света, кстати.

— А я Ира, — подключается темноволосая.

— Илья, — отвечаю без особого энтузиазма.

— Мы из меда. А ты?

— А я органами торгую, — выдаю на полном серьезе.

— Че?

— Почку не хочешь продать? — наклоняюсь, обращаясь к той, которая представилась Светой. — По-быстрому у ребят моих вырежем. Деньги наликом сразу. Много.

— Нееет, — испуганно от меня шарахается и тянет за рукав свою подружайку.

Вскоре вылетают из поезда, сверкая пятками. А я ржу.

Ну вас в жопу, девочки. С одной уже провел приятно время. До сих пор разгребаю. Никак не разгребу.

Сжимаю ладони в кулаки. Чувствую, что начинаю закипать по новой. Стоит только вспомнить невыносимую рыжую стерву, возомнившую о себе невесть что, и аж в глазах от злости темнеет.

Еле сдержался, чтобы не нахамить. Отвечаю. Особенно, когда она с улыбкой на лице отправила в урну купленные мной цветы.

Дура конопатая. Придушил бы! Ни одна баба так себя со мной не вела! А эта совсем попутала…

Механический голос объявляет остановку, и я только сейчас понимаю, что свою проехал.

Выдаю трехэтажный забористый мат.

— Чтоб тебе «хорошо» спалось сегодня, ведьма проклятая! — посылаю в космос. Очень надеясь, что «там» услышат.

Короче смиренно еду дальше, воспринимая это как возможность согреться. Минут пятнадцать спустя в голову ударяет моча. Решаю посмотреть главную достопримечательность Москвы, потому что возвращаться на хату к пацанам пока желания нет…

*********

Из подземки выползаю уже в районе двенадцати. На поверхности дышать становиться значительно легче, чем в московском метрополитене. Хотя, возможно, только в зимний сезон так. Наслышан о том, что летом в этих бетонных джунглях можно от духоты скопытнуться.

— Говори.

— Илюха, ты куда пропал? — интересуется Дымницкий.

— Культурно просвещаюсь, — вставляю в рот сигарету и опять кручу головой, пытаясь сообразить, куда мне надо.

— Шаришься где-то?

— Красную площадь ездил смотреть.

— Ого-го! И че? Впечатлился?

— Типа того.

При всей моей нелюбви к столице, теперь понимаю, зачем туда прется каждый заезжий турист.

— А щас ты где?

— Уже на районе. По какому поводу допрос?

— Обижаешь, беспокоюсь, братан. Ты ж у нас топографический кретин. Мало ли…

— Через пять минут буду. Пожрать что-нибудь есть? — пропускаю его подкол мимо ушей.

— Ага, поляна накрыта. Давно тебя ждем.

Сбрасываю вызов. Осматриваю местность и нахожу свой ориентир — те самые дутые стеклянные высотки. Застегиваю молнию повыше. Прячу руки в карманы куртки и топаю вперед по расчищенному тротуару.

Надо бы позвонить в автосервис и узнать, что с тачкой. Ваще не в тему она сломалась! Завтра к человеку срочно ехать, а я пешеход.