Последний десантник - Сергей Зверев

Понаблюдав еще, Комаровский удостоверился, что, как он и прикидывал, основная часть террористов располагается в здании, накрытом шиферной крышей. Вторая «казарма» чуть поодаль. А это сооружение, что охраняется аж тремя постами, явно основная «резиденция». Кроме автотранспорта, здесь имелась и временная конюшня: в горах лошадь часто надежней самого навороченного авто.

* * *

Так… Лавров присмотрелся. На крыльцо вышел шкафообразный субъект, к которому подбежал боевик явно рангом помельче. Вытянувшись почти по стойке «смирно», он выслушал какое-то распоряжение и мелкой рысью удалился. Здоровяк, стоя на крыльце, выкурил сигарету и, сплюнув, отправился назад в здание.

Особое внимание, естественно, уделялось воротам. Прежние, сейсмологические, в военном смысле не представлявшие никакой ценности, были ликвидированы, и на въезде бандиты устроили что-то вроде усиленного блокпоста. Эх, как хотелось бы накрыть их всех плотным огнем и взяться за это гнездо всерьез, разобравшись со всеми в общем и с каждым по отдельности! Да так, чтобы эти крысы поняли, хотя бы перед смертью, что такое настоящие военные действия, что такое серьезный противник. Не те мирные жители, которых они еще вчера загоняли в юрты, сжигая живьем всех – и старого деда, и ребятню, и беременную мамашу…

Но пока об этом можно только мечтать, да и то: что душу травить. Эмоции в их деле – вещь ненужная. Если бы Батяня поддавался эмоциям, то на первом же серьезном задании и сгорел бы. А так – уж сколько лет тянет лямку, и ничего, жив пока.

Учитывая разницу в военных силах, рассуждать здесь было просто не о чем. Конечно, среди всей троицы один десантник многих здешних отморозков стоит, но надо мыслить трезво и взвешенно. Тем более что Центр дал четкий приказ. Пока что приходится ограничиваться только наблюдениями. Впрочем, и то, что уже стало окончательно ясно, весьма и весьма неплохо. Во всяком случае, расстановка примерно ясна.

Батяня перемещался практически бесшумно. Даже если бы кто-то поставил своей целью прислушаться, и в этом случае он немногого добился. А уж если не знать…

Спустя полтора часа все трое встретились здесь же – под высокой елью. Разбив на сектора территорию, каждый из десантников внимательно ознакомился с вверенным ему участком. Теперь оставалось лишь синтезировать информацию. Территория по периметру была изучена, посты зафиксированы. Надо сказать, что отсутствие военного опыта у боевиков сказывалось, слабых мест в этой цепочке имелось много, и использовать их можно. Но не в этой ситуации, не сейчас.

– Таким образом, хлопцы, общая картина нам ясна, – подытожил Лавров, обсудив с коллегами увиденное. – По большому счету в основном совпадает с тем, что мы ранее услышали. Действительно, точка серьезная, ничего не скажешь. И ситуация такова, что разделаться с ней своими силами мы не сумеем.

– А может, все же ударим? – то ли шутя, то ли серьезно спросил, ухмыляясь, Кеша.

– Не надо ударять, – спокойно произнес Лавров.

– Так что же – будем лежать и зубами щелкать? – Сибиряку хотелось более активного отдыха.

– А вот это вряд ли. Прохлаждаться я вам не дам, – ответил майор, покусывая травинку. – Есть у меня одна идея…

Десантники внимательно всмотрелись в лицо Батяни. На нем играла странная улыбка.

Глава 16

А в это время в столице республики события развивались самым стремительным образом. Ситуация вышла из-под контроля. Еще недавно никто не мог себе и вообразить, что все обернется так.

Над городом поднимался дым. Сожженные дома, трупы, горящие машины превратили это место в настоящий ад. Паника, страх и отчаяние – так можно было охарактеризовать положение, сейчас царившее в столице. В этом хаосе северяне обвиняли южан, а те – северян. Службы, должные защищать закон и порядок, словно испарились. Действия боевиков Абуталипа и уголовников сыграли роль этакого запала, от которого сдетонировала критическая масса. К погромам присоединялись бандиты, мародеры и просто желавшие погреть руки. Поддавшись общей панике, милиция устранилась от дел, в буквальном смысле попрятавшись по домам. Военные предпочитали сохранять нейтралитет, присматриваясь к тому, куда все повернется. Никто не желал проиграть по-крупному, примкнув к партии, которая может в самое ближайшее время полететь вверх тормашками. А уж участвовать в кровавых разборках, в которых тебя же потом и обвинят, – тем более.

Хуже всего, что беспорядки стали происходить уже за пределами столицы. Так, еще одной горячей точкой стал областной город на западе. Там погромщики захватили здание областной администрации, а затем огромная толпа направилась к местному УВД с требованиями отпустить задержанных днем ранее за участие в погромах. Местная милиция, видя размах волнений, не решилась обороняться и оставила комплекс, увезя, правда, оружие. Возможность разгуляться бандиты и мародеры не упустили – подожгли комплекс зданий, привели в негодность машины. В результате разгрома практически все здания УВД сгорели. Тем из работников охраны правопорядка, кто все же попал в руки мятежников, завидовать не приходилось – в лучшем случае они отделались тяжелыми травмами.

Но все это меркло по сравнению с тем, что происходило в столице, где власть вообще охватил паралич. Российские военные с базы, расположенной в пригороде, никакого участия в этих событиях не принимали. Комплекс, придя в полную готовность, ощетинился, словно еж, – положение было таким, что зевать не приходилось.

* * *

– Что-то теперь будет, – вздохнула женщина лет тридцати, прислушиваясь к все нараставшему шуму за окнами, – я себе просто места не нахожу. Хоть бы сегодняшний день пережить. Просто руки трясутся, когда вокруг такое творится!

– Да уж, – согласился ее муж, кряжистый мужчина, ремонтировавший дверную ручку, – жизнь такая пошла, что… Хотя чего нам бояться? Мы люди мирные, к политике никакого отношения не имеем. Пускай они там наверху власть делят! Какого черта я должен отвечать за их разборки? Один другого желает от власти оттереть, а мы тут должны думать, как уцелеть.

– Больше всего за детей боюсь, – продолжала жена, – ведь после того, как умерла моя мама, у них никого нет, кроме нас. А нам их еще на ноги надо поставить… – Она оглянулась на мирно игравших девчушек, занятых своими куклами. – Говорят, в центре погромы идут. Магазины грабят. Вот и…

Женщина прислушалась. За окном послышались крики, затем выстрел. Завизжала собака.

– Наш Рекс, – изумленно произнесла она. – Да что же это такое?

Мужчина вскочил со стула. В этот момент дверь распахнулась и в дом вбежала соседка. На ее щеке красовалась свежая, сочившаяся кровью царапина.

– Помогите! – с порога закричала она. – У нас в доме бандиты. Я выскочила в окно. Они…

Те, о ком она упомянула, не заставили себя ждать. Один за другим в комнату ворвались пятеро. То, что они не принадлежат к элите общества, было понятно с первого взгляда. Бандиты, вышедшие из СИЗО, были изрядно навеселе, и винный запах стремительно заполнял помещение.

– Ах ты, сука! – заорал один из них, с наколками на руках. – Сбежать хотела? Не выйдет. Иди сюда.

Он схватил вырывавшуюся женщину.

– Да тут еще одна цыпочка! – ухмыльнулся стоявший рядом уголовник. – И как раз в моем вкусе. Мне такие нравятся. Смотри, как она глазками-то хлопает, – недотрога, видать. Вот сейчас мы и посмотрим…

– Вы кто такие? Что вы делаете в моем доме? – побледнев, выступил вперед хозяин.

– Сейчас узнаешь, – зловеще пообещал один из нежданных визитеров, обрушивая на голову мужчины тяжелый железный прут. – Вот тебе информация… к размышлению.

Тот схватился за голову, залился кровью и рухнул на колени.

– Убрать эту падаль, – скомандовал главный, толкнув его ногой. Двое подхватили хозяина дома под руки и поволокли во двор. Откинутая назад голова безвольно болталась.

– Не трогайте его! – завизжала опомнившаяся хозяйка. – Это мой муж!

– А мы и не знали, – цинично ухмыльнулся уголовник. – Да что поделаешь, теперь уже поздно.

Словно в подтверждение этому со двора раздались два выстрела.

– Нет! Пустите меня! – Женщина бросилась к двери, но ее, словно клещи, схватили татуированные руки.

– Нет у тебя больше муженька. А значит, я с тобой сейчас покувыркаюсь, – блеснул золотой фиксой главный. – Соскучился я за эти четыре года по женской ласке. У нас там в камере таких красоток не бывало.

А из другой комнаты уже рвался отчаянный крик соседки и хохот троих любителей женского пола. Остальные, заперев детей в погребе, потрошили шкафы. За окном раздалась длинная автоматная очередь. Убегавший от толпы уголовников парень в белой окровавленной рубашке, взмахнув руками, упал на обочину…

* * *

Беды и несчастья преследовали беженцев с юга буквально по пятам. Вынужденные покинуть свой край, приехавшие сюда, где их никто не ждал и не любил, пострадавшие совсем недавно, теперь они переживали, пожалуй, самое страшное. Ворвавшиеся несколько минут тому назад сюда неизвестные методично и жестоко уничтожали не только лагерь, но и тех, кто здесь находился.