Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна

— Здесь не поднимемся, — буркнул он. — Сворачивай.

Они тащили тележку вдоль вала, пока не нашли более пологий спуск.

— Я потащу, а ты сзади подталкивай, — распорядился он.

Ну, конечно, помощи от Мальца никакой. Сам, считай, и вытащил и тележку с трупом, и вцепившегося в задок Мальца. На гребне он опустил дышло и закрепил тележку, чтоб не скатилась. Малец стоял рядом, озираясь с ошарашенным видом. Перед ними тянулся длинный ров с таким же гребнем по другой стороне. Судя по свежим следам колёс, оттуда совсем недавно ушли грузовики из города или какого-то другого имения. Значит, и овражные ушли к себе в барак греться. Барак у них за гребнем, оттуда, что в овраге, не видно. А что не позвали их, так это в порядке. На одного, двух команда не нужна. Кто привёз, тот сам и вывалит. Холодный ветер сдувал трупный запах, или он уже привык к нему? Ну ладно, тянуть нечего. А то ещё овражный надзиратель высунется. Он отвязал веревку, удерживающую тело Зибо, и кинул её Мальцу.

— В кольцо смотай. И жди меня здесь.

Он взвалил на плечи страшный свёрток, взял лопату и стал спускаться в Овраг. Для этого ему Малец не нужен. Это он сам должен сделать. Зибо мечтал о сыне. Его обманули. О лёгкой смерти. И её не было. О могиле. Чтоб не в общем Овраге. Знал, что рабу могилы не положено, но мечтал. Это он сделает. Он спустился на дно и пошёл в сторону от свежего завала, пока не нашёл выемку в стене. Копать было тяжело. Недавно прошли дожди, и сырая вязкая земля липла в лопате. Он сделал длинную низкую пещеру, как раз, чтобы уложить туда вытянувшееся тело. Ну вот. Осталось снять мешок и… он отвернул край с головы, заглянул в мёртвое лицо. И не стал этого делать. Пусть лежит в этом. Всё-таки хоть какая защита. Он заложил тело Зибо в пещерку, подгрёб сбоку выбранную землю и пригладил её лопатой. Ну вот, Зибо. Даже когда и сюда свалят трупы и заполнят овраг доверху, всё равно ты будешь лежать один. В плотной тёплой бумаге. И не будет известь разъедать твоё тело. Боли ты и при жизни вынес достаточно, чтоб ещё после смерти терпеть. И если правда, что будет общий суд и мы все, живые и мёртвые, придём туда, то у тебя там будет, чем прикрыть наготу, и будет человеческий облик, без язв и провалов. Он ещё раз оглядел склон. Да, если присмотреться, то сильно заметно. Но кто будет присматриваться? Нужно возвращаться. Малец мог и дёру дать с перепугу и холода… Он долго, цепляясь за редкие кусты, за какие-то торчащие из земли корни давно вырубленных деревьев, поднимался. И поднявшись был весь мокрый от пота. Малец сидел скорчившись за тележкой, от ветра что ли прятался. Он бросил лопату в тележку, выбил из-под колеса камень и взялся за дышло. Малец молча пристроился рядом. И начался их обратный путь. Им не повезло. В воротах был Полди. Он долго обыскивал их, вдруг они что притащить вздумали, и грязно балагурил по поводу их долгого отсутствия. Наконец, отпустил, и он побежал на скотную. Пока он возился в овраге, за скотиной никто же не смотрел. И вдруг появился Грегори, посмотрел, как он бегает с вёдрами, и спросил:

— А где мешок?

Он остановился и с размаху поставил вёдра, так что часть пойла выплеснулась на пол, и молча уставился на надзирателя. Так, значит, всё-таки… всё-таки…

— Ты оставил его там?

— Да, сэр.

Лицо Грегори непроницаемо.

— Вечером, после всего, пойдёшь в пузырчатку.

— Да, сэр.

— Работай.

И ушёл, уверенный в исполнении. Да оно так и есть. Ослушаться никто не посмеет. И он не посмел…

…Эркин с усилием открыл глаза. В комнате какой-то синий неприятный сумрак. Так перед грозой бывает. Но сейчас рано для грозы: весна только началась. Но как же тяжело чего-то…

Жене нравилась эта работа. Квартира, превращённая в контору, сохраняла уют и какую-то домашнюю милую атмосферу. И хотя Женя была не постоянным работником, а приходящей сдельщицей, но её приняли в этот кружок, и она чувствовала себя здесь своей, насколько она вообще могла быть своей.

Сегодня здесь были все: Норман, Перри и Рассел. Весельчаки, особенно, Перри, и любители, как они говорили, всего, что украшает жизнь. Конечно, Эллин и Мирта — тоже машинистки. И Хьюго. Инженер Хьюго Мюллер. Самая светлая голова в городе, штате, а может, и Империи, и спасавший её — свою голову — от бомбёжек в их захолустье. Женю приветствовали с такой сердечностью, что задумываться над её искренностью было бы явным и непростительным грехом.

Женя быстро разделась, убрала под вешалку сумку с продуктами и села за машинку.

— Джен, вы подобны живительному дождю для иссохшего цветка моего сердца!

Женя рассмеялась.

— Короче, Перри, у вас опять неразборчивый текст.

— Вы ясновидица, Джен.

— Давайте ваш текст.

Текст Перри как всегда вклеен, переклеен, вписан, перечёркнут и снова вписан. Но Жене это знакомо. Не страшно, бывало и хуже.

Обычно идёт весёлый трёп обо всём и ни о чём, но иногда кто-то затронет тему, которую обсуждают весь вечер. И сегодня. Эллин сказала, что развалины Паласа обносят забором, видно, будут что-то строить.

— Какой Палас? — спросила Мирта. — Эл или Джи?

— Леди-Палас, — ответил Норман. — Но если вы, милые дамы, надеетесь на его открытие, то увы-увы… комендатура не разрешит.

— А если бы и разрешили, — вступил, не отрываясь от чертежа, Рассел. — С кем открывать? Спальников практически не осталось. Их перестреляли ещё перед капитуляцией.

— А что? — спросила Женя. — Они действительно сексуальные маньяки?

Перри ухмыльнулся и открыл рот, но тут в привычной для него академической манере заговорил Хьюго.

— Видите ли, Джен, здесь нет однозначного ответа, всё и проще, и сложнее обыденных представлений. В какой-то мере они были маньяками. Но под постоянным контролем они были неопасны и поддавались определённому использованию. Их отбирали в раннем детстве, где-то в пять-шесть лет, и специально дрессировали.

Рассел не смог скрыть изумления, но промолчал.

— Хьюго, откуда вам это известно? — удивился Норман. — Вы же инженер.

— Ну, — Хьюго смущённо улыбнулся. — У меня дурная привычка внимательно читать всё, что попадётся под руку. И мне как-то попался учебник по дрессировке, вернее, это была инструкция по содержанию спальников. И я её добросовестно прочитал, хотя карьера владельца Паласа меня никогда не привлекала. Так вот, они становились в определенной степени маньяками. То есть они могут думать только о сексе и само присутствие женщины, возраст неважен, даже девочки, причем любой расы, но белой в особенности, включает, так сказать рабочий механизм. Их нельзя в этом винить, я думаю. Всё-таки они…

— Да, — перебил его Рассел, — это как сторожевая собака. Она не может не быть злобной.

— Совершенно верно, — согласился Хьюго.

— А когда стало ясно, — вмешалась Мирта, — что рабов придется освободить, и они останутся без контроля, то их и ликвидировали. Вполне логично.

— Причём, обратите внимание, — сказал Норман, — остальные рабы так же относились к ним крайне неприязненно.

— Да-да, — подхватила Эллин, — я сама видела, вы помните эти толпы, сразу после капитуляции, они шли мимо нашего дома. Зрелище, конечно, страшное. Так, когда обнаружилось, что в толпе есть спальник, его остальные просто затоптали.

— Ужас! — вырвалось у Жени.

— Да, — согласился Хьюго, — это ужасно. Но тут видимо срабатывает инстинкт самосохранение, как собаки избегают бешеных собак, так и здесь…

— Говорят, — перебила его Мирта, — что комендатура собрала уцелевших, ну спальников, и вывезла куда-то.

— Зачем? — пожал плечами Рассел, — ведь они запрещают Паласы. Для исследований?

— Вряд ли русские столь рациональны, — возразил Норман. — Скорее, просто изолировали.

— А если всё-таки остались уцелевшие? — ужаснулась Эллин. — Брр, страшно подумать…

— А вы не думайте, — посоветовал Хьюго.

— Ну, как вы можете так говорить?! Вы мужчина, а мне поздно одной возвращаться через весь город…

— Я вас провожу! — радостно завопил Перри. — Клянусь, со мной вы в полной безопасности.