Четвертый жених - Лианна Уилсон

— Я провожу его, — сказал Грант, выходя из спальни. Он быстро пересек гостиную, неслышно ступая по ворсистому восточному ковру. На вопросительный взгляд Энни он ответил без тени раскаяния: — Да, я подслушивал. Можешь меня теперь расстрелять.

— Ты слышал все? — спросила она.

Грант понял, что ее интересует, догадался ли он, что в паузе имел место поцелуй.

— Достаточно.

Не мог же он признаться, что его рука уже лежала на дверной ручке и он был готов выскочить из спальни, когда понял, что Гриффин целует ее. От ярости у него перед глазами пошли красные круги, и ему потребовались весь его здравый смысл и гордость, чтобы не кинуться на брата с кулаками.

— Я вернусь через минуту, — бросил он, кладя руку на плечо Гриффина и направляя того к двери. — Никому не открывай.

Энни улыбнулась.

— Боишься, что теперь на пороге появится твоя бывшая подружка?

— Оставь мне немного пиццы, — шутливо попросил Грант, подумав, что было бы забавно, если бы сейчас на сцене появилась Сьюзен.

— Хочешь пиццы — поторопись.

Братья зашли в лифт. Черт, надо было предупредить Энни, чтобы она не отвечала на телефонные звонки. Сьюзен вряд ли могла появиться на пороге его квартиры, а вот позвонить — вполне. А ему не хотелось объясняться ни с той, ни с другой.

Впрочем, Энни он мог сказать, что Сьюзен — его бывшая любовница, отношения с которой уже в прошлом. Сейчас Сьюзен — один из его основных клиентов. И это он не мог не принимать в расчет, поскольку ревнивая и влиятельная бывшая любовница могла нанести большой урон и его бизнесу, и его деловой репутации.

Грант не умел «дружить» с бывшими любовницами. Как можно быть друзьями, испытав — и неоднократно — близость во всех ее разнообразных формах? Он и от Сьюзен собирался держаться подальше, но она сделала ему деловое предложение, от которого он просто не смог отказаться. Но стоит ли все это объяснять Энни?

— До свидания, Энни, — крикнул Гриффин прежде, чем двери лифта сомкнулись. И доверительно шепнул Гранту: — Она очень подавлена.

— С чего ты взял?

— Пицца. Она всегда заедает неприятности подобной дрянью.

Грант усмехнулся, но потом посерьезнел. Он вспомнил, как Энни поглощала жареный картофель в комнате невесты в церкви. А Гриффин уже завел разговор о себе дорогом.

— Я сделал ошибку, — патетически молвил он.

— Я тоже так думаю, — согласился Грант. — Зачем ты явился? Почему ты не в Париже или Венеции или у черта на рогах?

Гриффин пожал плечами.

— Я все равно должен был лететь через Нью-Йорк, вот и решил повидаться с тобой и сдал билет.

Повисла пауза. Братья никогда не были близки, что вообще-то нехарактерно для близнецов. Грант всегда чувствовал себя так, будто был старше Гриффина не на минуты, а на годы. А Гриффин всегда вел себя так, будто был намного младше брата.

— Но я говорю не об этой ошибке. Не о том, что пришел к тебе.

Грант посмотрел на брата, прекрасно понимая, что тот имеет в виду, но не желая поддерживать этот разговор. От неприятного предчувствия у него даже живот свело, а на скулах напряглись желваки.

— Мне не надо было бросать Энни. Дьявол, она — лучшее, что со мной случалось, — гнул свое Гриффин. Здесь Грант не мог с ним не согласиться. То же самое он мог сказать и о себе, поскольку уже начал осознавать, какое место Энни успела занять в его сердце. — Мне надо было жениться на ней сегодня.

— Теперь уже поздно об этом говорить.

На ней уже женат я. Но Грант не произнес этого вслух. Кроме того, этот брак не был действительным. И никакие «пока смерть не разлучит нас» на него не распространяются. Между ним и Энни все было бы давно кончено, если бы не явилась миссис Хеннесси. И если бы Энни не расплакалась.

— Как ты думаешь, она простит меня?

— Какая женщина в здравом уме сделает это?

Гриффин скрестил руки на груди. Его чемодан притулился у ног, как щенок. Впрочем, Гриффин никогда не обременит себя заботой и ответственностью даже за щенка, не говоря уже о жене и детях. Почему же Гранту так неспокойно на душе? Гриффин может думать о чем угодно, но это не меняет того факта, что сейчас Энни в его, Гранта, квартире, в его кровати. Или будет в ней ночью. Но вся беда в том, что сам он вряд ли разделит ее с ней.

Он удивился, насколько хочет этого — разделить с Энни постель. И жизнь. Что с ним? Он никогда не стремился жениться, всегда избегал постоянных отношений.

— Энни не похожа на других женщин, — не унимался Гриффин. Грант и без него знал это. — И особо рассерженной она не выглядела.

— Это точно, — с язвительным смешком согласился Грант. — Она очень рада тому, что ты оставил ее и что она сейчас не в Венеции и не с тобой.

— Не думаю. — Гриффин поскреб щеку, заросшую густой щетиной, что свидетельствовало о том, что сегодня он не брился. Очевидно, он с самого начала не намеревался приходить на собственную свадьбу. — Я думаю, она обижена и смущена. Уверен, что смогу ее вернуть. С твоей помощью, Большой Брат.

— Нет.

Гриффин посмотрел на него своим отработанным годами невинным взглядом, всегда заставлявшим Гранта уступать, но только не на этот раз.

— Почему? — спросил Гриффин.

Мысленно Грант увидел, как хватает брата за грудки, прижимает к стене и говорит, чтоб он держался от Энни подальше. Вместо этого он засунул руки в карманы.

— Мало ты причинил ей боли?

Лифт остановился на нижнем этаже, двери раздвинулись. Братья одновременно ступили в вестибюль. Грант нес чемодан, еле сдерживаясь, чтобы не вышвырнуть его, а заодно и его хозяина на улицу.

— Я больше не обижу ее.

— Конечно. — Грант был больше не в силах слушать это. Мысль о Гриффине, вернувшем любовь Энни, была невыносима.

— Не обижу, клянусь. Ты видишь перед собой совершенно нового человека.

Грант повернулся лицом к брату и сунул ему в руки чемодан.

— Послушай, я устал убирать за тобой грязь. Я целый день провел с женщиной, которую ты бросил у алтаря. Она мне нравится, и я…

— Энни нравится тебе? Ты поэтому притащил ее к себе? Потому что сам положил на нее глаз? — В голосе Гриффина слышались гнев и недоверие.

Обоснованность его подозрений немедленно породила в Гранте чувство вины.

— По твоей милости ей некуда было деваться. Ей нужно было где-то остановиться. Пригласить ее к себе — вот то немногое, что я мог сделать, учитывая, что я твой брат.

— Ладно, не заводись. Я не собирался тебя ни в чем обвинять. Просто Энни сводит меня с ума. По-моему, это любовь. Ну что, поможешь мне?

Грант колебался. Ни при каких обстоятельствах он не хотел бы видеть Гриффина и Энни снова вместе. Он уверял себя, что просто волнуется за нее и не хочет, чтобы ей снова причинили боль. Гриффин вполне мог бросить ее у алтаря второй раз. Но, с другой стороны, Грант ничего не мог ей предложить — она хочет того, что он не в состоянии ей дать. Энни не для него. Может быть, ей действительно будет хорошо с Гриффином, если тот остепенится и осядет на одном месте. Чувствуя озноб и пульсирующую боль в виске, Грант ответил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});