Во тьме - Евгений Кусков

Окинув мрачным взглядом только что написанные им слова и оставшись недовольным, Сандерс вырвал листок из блокнота и положил его на видное место на том же столике. Вздохнув, он вернул на себя недавно снятые предметы одежды и вышел из квартиры.

Марк знал, куда ему направиться.

Глава 27

Они поймали её без особых усилий. Загнали в угол и, злорадно усмехаясь, начали приближаться. Их было двое. Жестокие лица, и без того не отличавшиеся даже намёками на красоту, вдобавок были искажены неадекватными гримасами — явное наркотическое опьянение. В пользу этого очень красноречиво говорили их глаза — пустые, тускло блестящие в неровном свете уличного фонаря. Всё равно, что искусственные.

Они приближались к совсем молоденькой девушке лет шестнадцати, в ужасе вжавшейся в стену мрачного заброшенного здания. На ней было лёгкое летнее платьице, колготки и красивые туфли на высоком каблуке, которые подвели хозяйку, пытавшуюся спастись бегством. Длинные каштановые волосы, растрепавшиеся от бега, ниспадали на обнажённые плечи. Юное тело дышало здоровьем, лучилось живительной энергией, благоухало изысканной парфюмерией и чистотой.

Такой лакомый кусочек подонки не могли упустить, и гнусное решение пришло в их головы практически одновременно спустя лишь мгновение после того, как они увидели её, спокойно бредущую между брошенными домами. Она порядком устала на дискотеке и очень хотела побыстрее попасть домой, поэтому срезала путь.

Это решение стало роковым.

Они не стали церемониться. Не до того — слишком много времени минуло с прошлого раза. Тогда это было по согласию, сейчас нет — разницы никакой. У них преимущество во всём.

Они накинулись на неё, как свора голодных собак на дичь. Она пыталась сопротивляться, за что получила несколько яростных ударов по лицу и в живот.

Больше никаких тщетных попыток спастись девушка не предпринимала.

Даже когда вся её одежда, купленная лишь несколько часов назад, превратилась в кучу бесформенных тряпок…

Даже когда они повалили её на землю…

Даже когда они по очереди орально изнасиловали её…

И даже когда с её девственностью было покончено…

Всё, что она могла себе позволить — кричать, когда ничто не препятствовало крику.

Впрочем, какой прок от воплей? Местность эта на редкость безлюдная. К тому же — что сделают как минимум восемьдесят пять процентов обычных людей (независимо от пола, положения в обществе, уровня интеллекта, даже физической силы)? Правильно — они просто уйдут подальше. Оставшиеся пятнадцать процентов не проигнорируют ситуацию, но десять из них постараются как можно скорее дозвониться до полиции. Учитывая скорость работы последней — не самое благоприятное решение. В итоге — лишь пять процентов от всего населения города (в котором, к слову, жило чуть больше ста тысяч) придут на выручку, но и тут не всё ладно. Ещё три процента не смогут совладать с двумя извергами. Что же остаётся? И каков шанс, что кто-то из этих двух процентов окажется в столь поздний час на окраине города, в заброшенном районе, где нормальным людям даже днём нечего делать? Можно с полной определённостью утверждать, что девушка была в полной власти насильников.

Вдоволь насладившись юным телом по очереди, они пошли на более изощрённые методы. Поскольку её рот был свободен, она снова начала кричать, сильнее, чем раньше. Невыносимая боль не оставляла ей другого выбора, но, естественно, мучителям было на это глубоко наплевать.

Внезапно она услышала торопливые шаги и сквозь слёзы увидела приближающегося человека. На какое-то мгновение страдания уступили место облегчению — это был Марк! Да, он самый! Слава Богу — скоро этот кошмар кончится!

— Марк, — простонала она, содрогаясь не только от рыданий. — Пожалуйста, помоги мне!

— Привет, мужики! — радостно возвестил подошедший Сандерс, оценивающим взглядом окидывая сцену группового изнасилования.

— Где тебя носило? — протянул тот, что пользовался девушкой по прямому назначению.

— Да, где? — поддакнул тот, что «не по прямому».

— Отлить ходил, — небрежно бросил Марк. — Что, меня не могли дождаться?

— Если б ты не ушёл на полчаса — дождались бы! А так извини — всё уже распаковано.

— Ладно, ничего. Я не в обиде. В последний раз, что ли?

— И то правда!

Они общались непринуждённо, в то же время ни на секунду не останавливаясь.

Она ничего не понимала. Как же так? Марк — с ними?! Нет, этого не может быть! Только не он. НЕ МАРК!

— Хватит, пожалуйста! — простонала она. — Я не могу больше!

— Ну, мы ещё только начали. Это всего лишь разминка.

— Умоляю, отпустите!!! ОТПУСТИТЕ!!! ОТПУСТИТЕ!!! — она принялась повторять это слово снова и снова, срывая голос.

— Слушай, — недовольно обратился к Сандерсу тот, что «по прямому». — Заткни ей рот — достала уже своим писком!

— Лады, — охотно отозвался Марк и ладонью, от которой разило табаком, прервал её вопли.

— Вот блин, идиот! — рассмеялся «правильный» насильник. — Кто же бабе пасть рукой затыкает?

— Ах, да! — тоже осклабился Марк и в порыве внезапной жестокости схватил девушку за шею, чуть сжав пальцы. Другой рукой он расстёгивал молнию на потёртых джинсах. Она, не в силах вдохнуть, широко раскрытыми глазами смотрела на него, машинально открыв рот. Он только этого и ждал и отпустил её шею. Однако не успела она сделать даже один нормальный вдох, как он закупорил последнее свободное отверстие.

Теперь девушка оказалась фактически распятой. Её хрупкое тельце содрогалось от мощных толчков; грубые пальцы царапали нежную шелковистую кожу, особенно на груди; адская боль электрическими разрядами прошивала каждую клетку. Сандерс небрежно намотал когда-то уложенные в тщательную прическу волосы на свою ладонь, держа голову жертвы и не позволяя ей отстраниться ни на дюйм. Она не могла вдохнуть. Организм, несмотря на все страдания, яростно требовал кислорода, но она НЕ МОГЛА дышать.

Сознание начало проваливаться во тьму, сумасшедший ритм сердца отдавался в ушах барабанной дробью. Ей казалось, что с каждым толчком насильники вгрызаются в её тело всё дальше и дальше, и так будет продолжаться до тех пор, пока они не разорвут бедняжку на части, как её одежду.

Паника перерастала в агонию. Агонию, наполненную лишь мерзкими влажными шлепками и звериным рычанием нелюдей…

Джейн резко вскочила на постели, скинув на пол одеяло. Она лихорадочно пыталась вдохнуть, но лёгкие словно сжались и впускали воздух едва ощутимыми порциями. Липкий пот покрывал всё её тело, пропитав ночную рубашку. Широко открытые глаза невидяще смотрели в окружающую тьму. Руки судорожно стискивали простыни.

Наконец, спустя томительную минуту балансирования между миром кошмаров и реальностью, девушка смогла заставить себя вдохнуть душный воздух спальни полной грудью.

«Это сон, это сон», — крутилось в голове.

Она протянула руку и щёлкнула выключателем настенного светильника. Комнату залил неяркий, приятный для глаз свет. Видя знакомые предметы и обои, она убедилась, что находится у себя дома, а не в заброшенном дворе.

Обычно человек, придя в себя после кошмара, испытывает поистине огромное облегчение. Нельзя сказать, что Джейн не почувствовала его, однако в её случае прилагательное «огромное» необходимо опустить. Да, сейчас это всего лишь сон. Но ведь это было НА САМОМ ДЕЛЕ, причём не так уж и давно — четыре года назад. Даже чуть меньше, если быть точнее — всё случилось в середине августа. Слишком короткий срок, чтобы забыть или хотя бы отодвинуть на задний план то, что требует десятилетий. Кошмары, подобные только что виденному, преследовали несчастную девушку регулярно, и никакие психологи и лекарства не помогли от них избавиться. С равным успехом можно заставить человека забыть своё имя.

Но сновидения — лишь отражение реальности. В действительности всё было куда хуже, потому что сегодня Джейн смогла «досмотреть» лишь до середины. Она отчаянно хотела забыть об этом — хотя бы до следующей ночи — но омерзительные картины того, что обезумевшие от наркотиков отморозки делали с беззащитной девочкой на протяжении нескольких часов, мелькали у неё перед глазами, сливаясь в зловещий калейдоскоп. Казалось, она снова слышала свои отчаянные крики боли и ужаса, когда они издевались над ней, уже разрядившись в её тело. На смену половому возбуждению пришла жестокость и невообразимо извращённая фантазия, так что изнасилование, как таковое — это были всего лишь цветочки.

Джейн, не в силах убежать от прошлого, накрывшего её с головой неприятно тёплой липкой волной, обхватила своё прекрасное лицо ладонями и зарыдала. Протяжно, жалобно, безысходно. Слёзы лились по её щекам, как и несчётное количество раз до этого, и прозрачными капельками падали на простыни, оставляя небольшие влажные пятна. Прошло несколько минут, а девушка всё не могла остановиться, постепенно переходя на всхлипывания.