Жизнь побеждает - Ольга Матюшина

У окна, наблюдая за тем, что делается во дворе, сидит Галя. Она дружна с мальчиками, особенно с Колей. Однажды он рассказал ей, как жил в деревне, занятой немцами. Когда Советская Армия прогнала немцев и освободила родные места, колхозники ходили по запущенным полям, всё осматривали, словно в первый раз видели свою землю. Сознание, что они могут ходить свободно и никто их не остановит, пьянило людей.

«Мы, ребята, не отставали от взрослых, — рассказывал Коля. — Мне было тогда девять лет, и всюду, всюду хотелось мне заглянуть. Как-то с двумя мальчиками мы ушли очень далеко. В поле наткнулись на кучу железного лома. Принялись разбирать его. Вдруг я вытащил какой-то непонятный предмет. Верчу его со всех сторон, а мальчишки отбежали и кричат: «Брось, Колька, еще взорвется!». Мне хотелось знать, что это такое. Сначала думал домой снести, а потом, — не знаю, как это вышло, — взял и ударил камнем по своей находке. Раздался взрыв. Первое время я даже боли не почувствовал, побежал. Потом упал, обливаясь кровью: обе руки оторвало и глаз пропал… Выходили в больнице».

Гале жаль мальчика. Она понимает, как трудно такому. Живой, способный и изобретательный, Коля стал молчаливым и озлобленным. У него было сильное желание поправить свою ошибку, стать самостоятельным. Безрукий, он научился делать почти всё. Трудно понять, как он может писать, и притом хорошо. Заткнет вставочку под рукав рубашки, локтем бумагу придерживает. Так и пишет. Говорит — легко! Галя пробовала сама так писать: ни одной буквы не вышло, а он пишет красиво и разборчиво. Меньше четверки по русскому языку никогда не получает.

Коля — гордый, всё старается делать хорошо. Вот и сейчас Галя видит, как он орудует лопатой — разгребает снег. Конечно, ему трудно. Зато у него ноги здоровые, и как он ловко на коньках катается! Футболист он лучший в детдоме. Воспитанники прозвали его «Чемпионом».

— О чем ты так задумалась, Галочка? — Маша, обняв подругу, заглянула в окно.

Только что политый лед сверкал на солнце и казался синим ручейком среди снежных берегов. Коля, увидев в окне девочек, подбросил ногой мягкий снег и попал за шиворот стоявшего невдалеке мальчика.

— Берегись, Колька! — кричит пострадавший. К нему присоединяются другие.

Коля Дубков отбивается, но он один, а нападающих четверо. Он ловко защищается. Самый ярый из его «противников» уже барахтается в снегу. Дубков нападает на другого. В азарте он ничего не замечает и вместо мальчишки ударяет по руке воспитателя.

Сразу опомнился. Стоит, опустив голову. Девочки прильнули к стеклу. Они боятся за Колю:

— Что говорит Иван Иванович?.. Неужели Колю накажут?

Но Иван Иванович не хмурит брови. Значит, он не сердится. Вот он положил руку на плечо Дубкова. Смеется.

— Машенька, он не накажет Чемпиона. Он же видел, что Колька ударил его не нарочно.

— Понятно, Иван Иванович зря не придерется. Вот они вместе идут домой и о чем-то разговаривают. Пора и нам готовить уроки. Уже звонок.

Галя и Маша спустились в класс, заняли свои места и прилежно принялись за работу. Екатерина Казимировна наблюдала, как ребята приготовляют уроки.

Высокая, худенькая девочка аккуратно сложила книги, тетради и попросила разрешения уйти из класса.

— Пожалуйста, Лиза! Вы свободны. Как всегда, кончили первая!

— Может быть, надо кому-нибудь помочь, Екатерина Казимировна?

Воспитательница не успела ответить, как несколько человек уже попросили Лизу остаться.

— Два раза начинала решать эту задачу, — обратилась к ней Нина. — Ничего не выходит! Такая трудная. Пожалуйста, посмотри!..

Лиза прочитала условия задачи, проверила решение. Она быстро нашла ошибку и с упреком сказала:

— Опять виновата твоя рассеянность, Нина! Ты правильно делала, но взяла не те цифры, что даны в условии. Здесь надо поставить не двести двадцать три, а на сотню больше.

— Верно! — радостно согласилась Нина и быстро кончила задачу. Лиза уже помогала другим ребятам.

Екатерина Казимировна наблюдала за девочкой. С первого взгляда трудно заметить инвалидность Лизы, так естественны и просты ее движения. Не сразу заметишь и черную перчатку на неподвижном протезе. Рука ампутирована до плеча. Девочка не любит говорить о себе. Если кто-нибудь спрашивает, где и когда она потеряла руку, — бледные щеки Лизы вспыхивают ярким румянцем, большие глаза смотрят так печально, что задавшему вопрос делается неловко и разговор прекращается.

Лиза окончила детдомовскую школу на «отлично», и сейчас она первая ученица в восьмом классе обычной школы. Там ее любят и немного балуют, но это не портит девочку.

Помогая товарищам, Лиза задержалась надолго. В классе остались только два мальчика, переписывавшие сочинение, да Галя с Колей Дубковым о чем-то тихо говорили в дальнем углу. Лиза подошла к ним.

Коля встал, уступая ей скамейку.

— Хорошо, что ты подошла, — сказала Галя. — Надежда Павловна поручила мне договориться со всеми пионерами. Если согласны, — соберемся вечером в учительской. Надежда Павловна тоже придет туда.

— О чем договориться-то? — торопил Коля. — Скоро ужинать позовут!

— Мы учимся здесь и живем, — продолжала Галя, не обращая внимания на слова Дубкова, — а пионерской организации у нас еще нет. Несколько человек, принятые в пионеры раньше в госпиталях и других детских домах, уже забыли, кажется, об этом. Даже галстуки перестали носить. Наша старшая пионервожатая ребят еще плохо знает. Она хочет нас объединить, сделать своим активом. Думает дать нам поручения. Ну, начать пионерскую работу… Понимаете?

— Давно пора! — сказал Коля. — Больше двух лет как я пионер, и никто ни разу даже на сбор не пригласил. Совсем забыли нас!

— Я с Колей редко соглашаюсь, а сейчас он, кажется, прав, — помолчав, ответила Лиза. — Что ты так удивленно смотришь на меня. Чемпион?

— Поражен и обрадован! Ребята, небывалая вещь! Лиза со мной согласна! — и, подпрыгнув, Дубков ловко перескочил через парту.

— Не хулигань! — сердито сказала Галя. — Вета! (Так подруги в школе звали Лизу, и детдомовцам нравилось это имя.) Сколько у нас пионеров?

— Здесь — трое. Вон еще Нина идет. Маша тоже пионерка.

— Юрка Жилеткин — тоже. Еще Гоша Кузин и Окунев. Только Окунев, наверно, откажется. Он уже взрослый. Вон какой верзила!

— И Гошка, друг его, наверно, не пойдет.

— И всё же им надо сказать, — заметила Лиза.

— Пока шесть человек у нас есть. Значит, сегодня после ужина соберемся в учительской.

— Правильно! — крикнул Коля и побежал к двери.

— Ты куда?

— Юрке скажу!

— Всегда торопишься, — упрекнула Галя.

Но Вета опять поддержала Чемпиона:

— Не огорчайся, Галочка, он правильно поступает. Не будем откладывать. Ты, пока еще нет звонка на ужин, переговори с Машей.

После ужина у детей свободное время; можно заниматься чем хочешь. С приходом в детдом Нади ребята по вечерам стали готовиться к самодеятельным выступлениям. Надя на пианино по слуху подбирала аккомпанемент к песням. Выходило неплохо.

Сегодня ребята будут петь одни. Надя торопилась на собрание пионеров. Проходя по коридору, она услышала звонкие голоса и глухой бас доктора. Платонова вошла в комнату мальчиков. Дмитрий Яковлевич стоял спиной к двери и что-то внимательно разглядывал.

— Обрезано! Сомнений нет. Опять обрезано! Пострелять захотел?

— Да я не трогал! Резина износилась! — уверял вихрастый мальчишка, а сам старался не смотреть на доктора.

— Не спорь; обрезано! Давно ли я дал тебе новые протезы? И предупредил. А ты снова испортил их. Придется посидеть в постели.

— Дмитрий Яковлевич, не буду больше! Как-нибудь почините! Мы завтра в кино идем на новую картину.

— Теперь — «почините»! Надо было раньше думать!

— Ничего, посидит, — сказал кто-то, — так ему и надо.

Надя неслышно вышла из комнаты. Она не в первый раз была свидетельницей сражений доктора с ребятами из-за срезанной для рогаток резины. Угрозы Дмитрия Яковлевича засадить озорника на несколько дней в постель редко сбывались: доктор любил своих пациентов и торопился скорее исправить протезы. Дети знали его отзывчивость и старались сами помогать ему, а озорникам от товарищей попадало сильней, чем от самого Дмитрия Яковлевича. Надя с большим уважением относилась к доктору, спрашивала его, как правильнее держать себя с нервными, вспыльчивыми ребятами.

Около учительской Надю ждала группа детей в пионерских галстуках. Платонова пригласила их войти. Дети расселись вокруг стола и сами заговорили:

— Надежда Павловна, мы очень рады, что вы собрали нас и хотите дать нам пионерские поручения.

Надя пересчитала их.

— Вас только шесть пионеров? А мне казалось — больше…