Приятная ночь для убийства - Джеймс Чейз

Фуентес замер:

– Ты имеешь в виду Педро?

– Кого же еще? Я разговаривал со своим приятелем из больницы. Теперь не осталось никакой надежды. Это вопрос времени. Педро может протянуть неделю, даже две, но он не жилец на этом свете.

Фуентес, думавший только о своей шкуре, успокоился.

– Значит, нам теперь не нужны бомбы? – Его кидало в дрожь, когда он думал о бомбах. – Так что у нас одной проблемой меньше?

Мануэль посмотрел на него. Его глазки были похожи на маслины.

– Приятель, ты совсем ничего не соображаешь. Или ты забыл, что предстоит нам: тебе, Аните и мне?

Фуентес уставился на него:

– Ты ошибаешься! Я точно знаю, что нам делать! Мы врываемся в апартаменты отеля, задерживаем эту богатую парочку до получения выкупа и уезжаем с пятью миллионами в Гавану. Почему ты говоришь, что я не соображаю?

– А как мы попадем в апартаменты?

Фуентес в нетерпении возвел кверху руки.

– Мы же договорились. У Аниты есть дубликат ключа. Она проведет нас в апартаменты. Почему же ты говоришь, что я не соображаю?

– Теперь я вижу, что ты не только не соображаешь, но еще страдаешь короткой памятью, – заметил Мануэль, отрезая себе кусок сыра. – Ты забыл, что Анита обещала провести нас в апартаменты только при одном условии.

Он наклонился вперед и посмотрел Фуентесу в глаза.

– Педро должен быть свободен и уехать с нами в Гавану.

Фуентес пробежал пальцами по длинным сальным волосам.

– Но ты же сказал, что он умирает.

– Теперь, дружище, ты начинаешь видеть проблему. Да, Педро умрет примерно через неделю. Анита любит этого человека. Она готова сделать все, чтобы снова быть вместе с ним. – Мануэль отрезал себе еще сыра. – Женщины нуждаются в понимании. Я хорошо ее понимаю. Для нее деньги ничего не значат. Ее жизнь целиком принадлежит Педро. Я дал ей слово, что муж ее получит свободу и поедет вместе с нами в Гавану, если она проведет нас в апартаменты. Я сделал все возможное, чтобы обеспечить его освобождение. У меня есть две бомбы, которые окажут такое действие, что Педро освободят.

Мануэль закрыл глаза, чтобы Фуентес мог видеть, как он страдает.

Наступило долгое молчание, во время которого Фуентес смотрел на Мануэля со все возрастающим нетерпением, но он боялся его и поэтому молчал.

– Я дал Аните слово, – начал опять Мануэль, уставившись на свои огромные руки, лежащие на столе. – Я обещал освободить ее мужа, если она проведет нас в апартаменты. Таков был договор.

– Я знаю, – подтвердил Фуентес. – Но ведь Педро умирает.

– Да, в этом нет никакого сомнения. И теперь между Анитой и мною нет никакого договора.

Фуентес схватился руками за голову.

– Ты хочешь сказать, что мы можем потерять пять миллионов долларов только потому, что эта тупая баба, которая сходит с ума из-за своего никчемного сопляка, не согласится провести нас в апартаменты, если узнает, что этот ублюдок умрет? – закричал Фуентес.

– Именно это я и хотел сказать. Но такой человек, как ты, не понимает этого. Я известен как хозяин своего слова! – Мануэль замолчал, уставившись в пространство, потом продолжал: – Речь идет о пяти миллионах долларов. Говорят, что каждый человек имеет свою цену. – Мануэль вытер потное лицо. – Пять миллионов! Я промучился несколько часов, прежде чем принять решение. Пять миллионов долларов! С такими деньгами можно открыть любые двери, которые сейчас закрыты для меня.

– Ты забываешь о моей доле, – резко сказал Фуентес.

Черные глаза-маслины Мануэля ничего не выражали, когда он кивнул:

– Да. Ты получишь миллион. Итак, четыре миллиона!

– Что ты решил? – спросил Фуентес. Мышцы его жирного лица задергались.

– Я вынужден солгать ей. Эта ложь роняет меня в собственных глазах. Обмануть любого из моего народа – позор. – Мануэль сжал кулаки. – Ты думаешь только о деньгах. Я могу тебя понять. Ты – человек бедный. Но эта ложь, на которую я вынужден пойти, пробьет брешь в моем сердце.

Фуентес с трудом владел собой. Его подмывало наорать на Мануэля, чтобы тот прекратил эту дурацкую мелодраму. Кого волнует эта Анита? Кто она такая, собственно говоря? Пустое место, как и ее жалкий муженек! Однако он сдержался и промолчал. Никто не осмеливался кричать на Мануэля, зная, что мгновенно получит кулаком по лицу.

– А бомбы? – спросил Фуентес после продолжительного молчания. – Они еще нужны?

– Конечно. Мы должны будем действовать в соответствии с этой ложью. Она женщина вовсе не глупая. Придется соблюдать предельную осторожность, обманывая ее.

Мануэль встал.

– Ложись спать, дружище. Через полчаса я встречусь с Анитой. Нельзя терять ни минуты. Педро умрет, возможно, завтра или послезавтра. Анита может узнать о его смерти, тогда нам не видать пяти миллионов. Самое позднее послезавтра она должна провести нас в апартаменты.

– Нам понадобится оружие, – заметил Фуентес.

– Все приготовлено, все предусмотрено, неизвестно только, как поступит Анита.

Полчаса спустя Мануэль покинул свой бот и пошел по набережной, таща мешок с бомбами. Подойдя к дому, где жила Анита, он поднялся по лестнице и постучал в ее квартиру.

Анита распахнула дверь. В скудном свете пыльной лампочки она выглядела больной и осунувшейся. Под глазами у нее были темные круги.

– Хорошие новости, – сказал Мануэль, проходя в крохотную гостиную.

У нее загорелись глаза.

– Педро?

– Да, Педро.

Мануэль поставил мешок на стол. Его толстые губы растянулись в фальшивой улыбке.

– Я как раз из больницы. Мой приятель, который там работает, сообщил, что Педро пришел в сознание и температура у него снизилась. Через два дня его можно будет перевозить.

Анита пристально посмотрела на него.

– Я просто не могу в это поверить, – прошептала она. – Он был в таком тяжелом состоянии! Через два дня? Нет, этого не может быть!

– Антибиотики творят чудеса, – возразил Мануэль, стараясь избегать ее пристального взгляда. – Мой приятель сказал, что полиция уже пыталась допросить Педро. Он чудесный парень, Анита! Ты должна гордиться им! Он отказался им хоть что-нибудь сообщить. До сих пор они даже не знают, кто он. Педро оберегает тебя.

Лицо Аниты задрожало. Она отвернулась и бросилась в маленькую спальню. Слыша ее рыдания, Мануэль закрыл глаза. Смогут ли четыре миллиона долларов стереть в его памяти хоть когда-нибудь этот момент, с которого он не имеет права называться хозяином своего слова?

Он ждал, когда женщина появится вновь. Его лицо покрылось мелкими капельками пота. Услышав, что рыдания прекратились, Мануэль тихонько подошел к двери и заглянул в спальню.

Анита стояла на коленях и, склонив голову в молитве, благодарила Бога за чудо. Мануэль отвернулся с перекошенным лицом.

Минут через десять Анита вышла из спальни. Теперь это была совершенно другая женщина: она умылась, причесала волосы. Жесткое выражение ее лица сказало Мануэлю, что теперь перед ним была именно та женщина, которая поможет им проникнуть в апартаменты Уорентонов.

– Бог услышал мои молитвы, – сказал она и обеими руками схватила правую руку Мануэля. – Я не переставала молиться, и Бог меня услышал! Теперь мы должны отвезти Педро домой! Ты говоришь, что через два дня он сможет ехать?

– Да, но за эти два дня нужно еще много подготовить. Сначала бомбы.

Мануэль подошел к столу и, взяв мешок, вытащил из него маленький черный ящичек размером с пачку сигарет.

– Эта маленькая бомба, которую ты должна спрятать в холле отеля.

После этого он вытащил другой черный ящик, раза в четыре больше первого и завернутый в целлофан. Со всеми предосторожностями он поставил его на стол.

– Это большая бомба, которая сможет разрушить кухню. Надеюсь, нам не придется ею воспользоваться.

Потом он вытащил из мешка еще маленькую коробочку.

– Это детонатор. Видишь, здесь две кнопки. Я нажимаю верхнюю – и взрывается маленькая бомба, нажимаю нижнюю – взрывается большая. Детонатор останется у меня, а обе бомбы ты возьмешь с собой.

Анита подошла к столу и стала внимательно рассматривать оба ящика. Выражение твердости и решимости на ее лице не оставляли места сомнениям.

– Я спрячу бомбы. Ты можешь положиться на меня, – сказала она.

– Хорошо. Завтра в полночь я приду сюда с Фуентесом, и мы втроем отправимся в отель. Ты уверена, что сможешь нас провести в апартаменты?

– Да, я уверена.

– Тогда здесь, завтра в полночь. – И Мануэль направился к двери.

Анита положила руку ему на плечо:

– Я верю тебе. Ты хороший человек. Фуентесу я не доверяю, но тебе… – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Наши люди говорят, что ты хозяин своего слова. Помни, я делаю это только ради Педро.

Мануэль вышел в коридор.

– Все будет хорошо, – заверил он, презирая самого себя, но думая теперь только о том, что означают четыре миллиона для его будущего. – Завтра вечером! – И Мануэль пошел по коридору и вниз по лестнице. Анита все еще смотрела ему вслед. Когда внизу захлопнулась дверь, она заперла дверь квартиры, прошла через комнату и достала из ящика кинжал. Этот кинжал принадлежал Педро, и он учил ее, что иногда наступает момент, когда человек должен защищаться.