Памятники Византийской литературы IX-XV веков - Сборник

16. В скором времени стали доходить до царя наветы и доносы на Феофова, будто он враг, предатель, злоумышленник. Узнав об этом, Феофов собрал персов и двинулся к Синопе. Город этот получил название от одной амазонки, основавшей его. Прежде он назывался Кромма; Амастреей же стал называться [96] от персиянки Амастриды, дочери Оксиарта, брата Дария. Амастрида была супругой Дионисия, Гераклейского тиранна. Город, которым он овладел, Дионисий назвал именем супруги. Феофов захватил Амастрею и жестоко расправился с ее жителями. Это стало известно царю, и он сильно огорчился. Но испугавшись, как бы амастрийцы не перешли к арабам, царь достиг Пафлагонии, заверил их в том, что они не потерпят никакого ущерба и, захватив Феофова, вернулся в город; а другие персы были возвращены на прежнее место своего поселения. Местные жители любили Феофова за его справедливость не меньше, чем сами персы.

17. На десятый год правления Феофила родился у царя от Феодоры мальчик, которого назвали Михаилом. По своему обыкновению, отправился царь в Влахернскую церковь; встречает там его какой–то человек и говорит:

— Царь! А конь–то, на котором ты едешь, — мой.

Царь спрашивает конюха:

— Чей конь? —Тот отвечает:

— Комит [97] Опсикия послал его тебе, царь.

На другой день привели комита Опсикия (случилось же, что тот был в городе). Царь задает ему вопрос:

— Чей это конь? —Тот отвечает:

— Я купил его.

Но когда вызвали истца, он стал отрицать это и говорить, что конь был уведен у него силой и за него ничего не плачено. Тогда царь сказал комиту:

— Почему же ты за него не уплатил? — Тот ответил:

— Я давал ему сто золотых, а он просил сделать его дворцовым стражем; но будучи человеком трусливым, он не стал стражем; но и ста монет взять не захотел.

Тогда царь убедился, что конь уведен силой, возвратил его, а конюха приказал сделать дворцовым стражем. Тот же не захотел принять коня; он взял две золотых литры [98] и ушел.

18. Быстрым маршем царь направил войска в Каппадокию, так как сарацины подошли вплотную к Аморию 20. Амермун, отобрав 50 тысяч воинов и поставив во главе их Гундене, самого знаменитого вождя среди агарян, послал их против царя. Произошла битва; царь потерпел поражение и бежал: с позором повернув назад, он едва спасся. Сарацины же окружили Аморий[99] валом и несколько раз начинали сражение, но, увидев, что находящиеся внутри сражаются стойко, хотели отступить. Тогда какой–то ученик Льва Философа, находившийся в крепости, объявил им:

— Если продержитесь в течение двух дней, то овладеете нами.

Так и случилось, ибо Вудитз —так звали его — и Маникофанес предали город. В плен попали самые знаменитые благочестивые мужи: патрикий Феофил, стратигий Мелиссин и Аэций, протоспафарий Феодор, евнух Кратер, турмарх Каллист, друнгарий [100] Константин, скороход Васоес и некоторые начальники отрядов.

Пожелав их выкупить, царь отправляет к амермуну послов с двумястами кентинариев [101]. Но амермун не дал согласия, сказав, что если бы за пленников царь дал от своего имени даже тысячу кентинариев, он все–таки не освободил бы ни одного из них.

19. И вот пленников повели в Сирию. Ужасные насилия претерпели они от первого советника амермуна и от Вудитза во время своего семилетнего пребывания в тюрьме. Но, возлюбив жизнь вечную вместо кратковременной, не согласились они отречься от Христа. Отсекли им мечом головы и на следующий день трупы их бросили в реку. Самое же удивительное — что каждая отсеченная голова соединилась и срослась со своим телом. И подобно тому, как души собраны в одном месте рая, так и тела святых удостоились от верующих одного места погребения.

После их смерти первый советник приказал обезглавить и Вудитза, сказав, что если бы этот человек был истинным христианином, он не принял бы мусульманской веры.

Вудитза обезглавили, и тело его бросили к телам святых, но в груде их тел его не нашли. Голова его валялась далеко от тела, не соединившись с ним, как это случилось с головами святых. А когда их бросили в реку, то все тела святых всплыли и пристали к другому берегу, на глазах у всего народа; тело одного только Вудитза крокодилы растерзали на части и съели.

20. Ученика Льва Философа, предсказавшего предательство, амермун стал расспрашивать об его науке; тот сказал, что он ученик Льва Философа. Узнав, кто такой Лев, амермун пожелал увидеть его и, вручив одному из пленников послание, обращенное к Льву Философу, отправил его в Константинополь, обещая ученому мужу почетное место, второе после себя. Получив послание, Лев принес его царю Феофилу. Узнав об его познаниях и о том, что такой мудрый муж живет в его городе, царь взял его к себе во дворец и поселил в Магнавре [102], передав ему для обучения самых одаренных юношей. Царь Предоставил ему полную свободу от всяких других повинностей. Впоследствии Лев стал

митрополитом Фессалоники; рукоположил его святейший патриарх Мефодий.

21. На одиннадцатый год правления царь строит во дворце Триконх и так называемую Сигму, а также кафедры партий; строит он и Фиалу [103], где происходит так называемый саксимодексимон [104], когда с двух сторон проходят кони, покрытые золотыми попонами. Внизу, под Триконхом, он сооружает посредством какого–то приспособления так называемый Мистерион [105]: если в одном его углу произнести что–либо согнувшись и полушепотом, то в другом углу это ясно слышится.

26. На двенадцатый год царствования Феофила было отделано здание, предназначенное для приюта странников, называемое теперь домом Феофила. Дом этот принадлежал сначала патрикию Исидору, прибывшему при Константине Великом из Рима вместе с Оливрием; по истечении некоторого времени он стал содержаться на счет государственной казны и в нем поселились женщины знатного рода, но дурного поведения. А при Льве Исавре [106] из публичного дома он был превращен в странноприимный дом. Потом он стал домом Константина, сына Ирины, после того, как мать его ослепила. Константин умер, и супруга его, сделавшись монахиней, основала в память мужа монастырь и назвала его «Обителью Покаяния». Когда огромная балка триклиния провисла и грозила упасть, монахини попросили о помощи царя, проезжавшего мимо этого монастыря. Царь кивнул в знак согласия и осмотрел здание; оно понравилось ему, и он переселил монахинь в другой монастырь, а это здание, украсив всевозможными украшениями, превратил в странноприимный дом, предоставив деньги и пригородную землю и назвав его домом Феофила.

27. Заболев дизентерией, царь призывает своих приближенных держать совет относительно перса Феофова. Зная, что персы, в том числе и многочисленная знать, очень верят Феофову и любят его, царь боялся, как бы после его смерти они не сделали Феофова царем, отстранив сына его, Михаила. Царь распорядился послать за Феофовом, привезти его во дворец и заключить в темницу. Потом, когда болезнь усилилась, царь повелевает обезглавить Феофова. Увидев его голову, он сказал:

— Ты мертв, Феофова, и теперь я спокоен.

И тотчас дыхание его прервалось в тяжких муках. Тело Феофила похоронили в храме святых Апостолов [107], а тело Феофова в его доме недалеко от покоев Нарсеса [108]. В это время персы стали разыскивать Феофова, спрашивая, что с ним. Придворные же уверили их в том, что он живет при дворе. Так и живет до сих пор у персов эта молва, будто смерть не коснулась Феофова.

Константин Порфирогенет

(905–959 гг.)

В культурном движении X в. значительную роль сыграла деятельность четвертого императора Македонской династии, Константина VII, прозванного Багрянородным, или Порфирогенетом (Πορφυρογένητος).

Обстоятельства, которые предшествовали его единовластному правлению, качавшемуся в 945 г., — длительная борьба за престол между его старшими братьями и его опекуном — в большой степени способствовали его ученым занятиям. Будучи необыкновенно одаренным, он стремился с юности к литературной и научной деятельности и стал одним из самых выдающихся эрудитов своего времени.

Константин умел ценить образованность и в других людях, его заботил также культурный уровень общества в целом — поэтому по его инициативе возобновил свою деятельность основанный Кесарем Вардой университет.

Понимая, что уже в его время часть литературных сокровищ Византии находится под угрозой забвения, а может быть даже и гибели, он взялся за написание монументальных сводных трудов, преимущественно на исторические и антикварные темы.

Константин имел обыкновение привлекать к себе помощников, — не только секретарей и переписчиков, но и ученых. Его имя сохранилось на множестве рукописей, как на произведениях, им самим написанных, так и на тех, в создании которых он только принимал участие. К рукописям второго рода принадлежат так называемые «Василики», руководство по стратегии, несколько собраний исторических отрывков, энциклопедии по сельскому хозяйству и медицине.