Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну-ну! Довольно, чёрт побери! Младший Пелу, вы совсем свихнулись, друг мой. Вам не кажется, что пора возвращаться домой?
Это последнее слово воскресило в нём картину, которая успела уже поблёкнуть за последний час: квадратная комната, его бывшая детская, встревоженная молодая женщина возле окна и Шарлотта Пелу, размягчённая выпитым мартини…
– Ну уж нет! – сказал он громко. – Нет… С этим покончено.
Он поднял вверх свою трость, остановилось такси.
– В ресторан… гм… в ресторан «Голубой дракон».
Под звуки скрипки он пересёк гриль-бар, залитый резким электрическим светом, который показался ему весьма бодрящим. Один из метрдотелей узнал его, и Ангел пожал ему руку. Навстречу ему поднялся высокий молодой человек с впалыми щеками – Ангел радостно приветствовал его:
– А-а, Десмон! Мне так хотелось с тобой повидаться! Какая удача!
На столе, за который они сели, стояла ваза с розовыми гвоздиками. С соседнего стола Ангела приветствовала некая девица: она махала ему ручкой и кивала головой, сотрясая огромную эгретку.
– Это девица по прозвищу Малышка, – сообщил Ангелу виконт Десмон.
Ангел не помнил никакой Малышки, но улыбнулся огромной эгретке и, не вставая, коснулся веером-рекламой маленькой ручки. Потом с видом завоевателя смерил взглядом незнакомую пару, сидевшую неподалёку от его стола, потому что женщина при одном только виде Ангела сразу забыла о еде.
– Тебе не кажется, что этот тип похож на рогоносца?
Шепча эти слова, Ангел наклонился к самому уху приятеля, и глаза его светились радостью, точно половодьем слёз.
– Что ты пьёшь, с тех пор как женат? – спросил Десмон. – Настой ромашки?
– «Поммери», – ответил Ангел.
– А до «Поммери»?
– «Поммери», до и после.
И, раздув ноздри, он попытался оживить в памяти окутанное ароматом роз шипение старого шампанского 1889 года, которое Леа берегла специально для него…
Он заказал себе обед во вкусе эмансипированной модистки: холодную рыбу с порто, жареную дичь и горячее суфле с кислым красным мороженым внутри.
– Привет! – крикнула Малышка, махая розовой гвоздикой.
– Привет! – отвечал Ангел, поднимая свою рюмку. На английских стенных часах пробило восемь.
– Чёрт возьми, – проворчал Ангел. – Десмон, ты не можешь позвонить для меня по телефону?
Бледные глаза Десмона выжидающе уставились на Ангела.
– Звони: Баграм семнадцать – ноль восемь, попроси к телефону мою матушку, скажи ей, что мы с тобой обедаем вместе.
– А если к телефону подойдёт госпожа Пелу-младшая?
– Скажи ей то же самое. Как видишь, я пользуюсь полной свободой. Я хорошо её воспитал.
Ангел много пил и ел, изо всех сил стараясь выглядеть серьёзным и равнодушным. Но как только в зале раздавались взрыв смеха, звон рюмок или звуки вальса, он приходил в полный восторг. Деревянные стены, отливающие синевой, напоминали ему Ривьеру в полуденный зной, когда море кажется почти чёрным вокруг отражающихся в нём солнечных бликов. Он позабыл свою обычную холодность и принялся обстреливать темноволосую даму, сидящую напротив него, профессиональными взглядами, от которых та дрожала всем телом.
– А как Леа? – внезапно спросил Десмон. Ангел не вздрогнул, он как раз думал о Леа.
– Леа? Она на юге.
– У тебя с ней всё кончено?
Ангел засунул большой палец в пройму жилета.
– Разумеется! Мы прекрасно расстались, лучшими друзьями. Не могло же это длиться всю жизнь. Ох, старик, какая прелестная умная женщина… Прямо-таки выдающаяся женщина! Впрочем, ты ведь знал её. Такая широта взглядов… Признаюсь тебе, мой дорогой, если бы не разница в возрасте… Но куда от неё денешься, от этой разницы…
– Конечно, конечно, – перебил его Десмон.
Этот молодой человек с бесцветными глазами, досконально изучив тяжёлую и трудную работу прихлебателя, не смог сдержать любопытства и теперь упрекал себя, считая, что поступил опрометчиво. Но Ангел, хотя и отличался большой осторожностью, продолжал говорить о Леа, тем более что он слегка захмелел. Он говорил весьма разумно, его речи были проникнуты здравым смыслом доброго семьянина. Он превозносил брак, но и отдавал должное заслугам Леа. Он воспевал мягкую покорность своей молодой жены, чтобы иметь возможность покритиковать решительный характер Леа: «Ты не представляешь себе, что это за негодница, всегда себе на уме!» Он продолжал свои откровения и дошёл в отношении Леа даже до резкости и дерзости. И говоря о ней всякие глупости, прикрывая дурацкими словами свою недозволенную любовь, он наслаждался редким счастьем просто без страха говорить о ней. Ещё немного, и он облил бы её грязью, славя в своём сердце само воспоминание о ней, её нежное, лёгкое имя, которое вот уже полгода стало для него запретным, весь её милосердный облик:
Леа – склонённую над ним, Леа – с двумя-тремя глубокими непоправимыми морщинами, Леа – прекрасную, Леа – потерянную для него, но, увы, такую близкую…
Часам к одиннадцати они собрались уходить, тем более что ресторан уже почти опустел. Только за соседним столиком ещё сидела Малышка: писала письма и требовала бланки пневматической почты. Она подняла к друзьям своё беззащитное лицо, похожее на мордочку белого барашка:
– Что ж, мы даже не попрощаемся?
– Прощайте, – согласно кивнул Ангел.
Чтобы выразить своё восхищение Ангелом, Малышка призвала в свидетели подругу:
– Ты только посмотри на него! Да ещё и денег куры не клюют! Бывают же такие счастливчики, у которых есть всё!
Но Ангел предложил ей всего лишь открытый портсигар, и она перешла на язвительный тон:
– Да, у них есть всё, но они предпочитают этим не пользоваться… Возвращайся к мамочке, моя лапочка!
– Я как раз хотел попросить… – сказал Ангел Десмону, когда они вышли на улицу. – Хотел попросить тебя… Подожди, сначала выберемся из этой толчеи…
На улицах было много народу, никто не спешил домой в этот тёплый влажный вечер. Но на бульваре, сразу за улицей Комартена, после окончания спектаклей должно было начаться настоящее столпотворение. Ангел взял своего друга под руку:
– Так вот, Десмон… мне бы хотелось, чтобы ты ещё раз позвонил по телефону.
– Опять? – остановился Десмон.
– Да, позвони: Ваграм…
– Семнадцать – ноль восемь…
– Обожаю тебя. Скажешь, что мне стало плохо у тебя… Где ты сейчас живёшь?
– В гостинице «Моррис».
– Прекрасно… Скажи, что я вернусь завтра утром и что ты сейчас дашь мне выпить мяты… Иди, старик. На вот, возьми, дай это мальчишке в кафе, а можешь оставить себе. Возвращайся поскорей. Я буду ждать тебя на террасе «Вебер».
Высокий молодой человек, услужливый и надменный, ушёл, смяв бумажки в кармане и не позволив себе сделать ни одного замечания.
- Жюли де Карнейян - Сидони-Габриель Колетт - Исторические любовные романы
- Клодина в Париже - Сидони-Габриель Колетт - Исторические любовные романы
- Клодина уходит... - Сидони-Габриель Колетт - Исторические любовные романы
- Клодина замужем - Сидони-Габриель Колетт - Исторические любовные романы
- Дуэт - Сидони-Габриель Колетт - Исторические любовные романы
- Кошка - Сидони-Габриель Колетт - Исторические любовные романы
- Мой нежный граф - Адель Эшворт - Исторические любовные романы
- Кровные узы - Роберта Джеллис - Исторические любовные романы
- Подари мне рай - Эллен Марш - Исторические любовные романы
- Пленница Дикого воина - Ирэна Солар - Исторические любовные романы / Исторические приключения / Короткие любовные романы