Великий последний шанс (сборник) - Михаил Веллер

Вот это и называется страна третьего мира.

Сочетание позорной бедности с бесстыдной роскошью при общем богатстве страны — есть один из основных показателей принадлежности к третьему миру. Принципиальной принадлежности. Структурной. Системной. Внутриполитической.

Кушайте свою третьесортность, о любезные сограждане мои.

Может, хоть теперь кого начнет тошнить, и кто придет из раздражения в бешенство, и решит, что он должен хоть что-то сделать, чтоб жить не в позорной стране, а в достойной.

7. Сейчас возразят, что «зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей, а также в области балета…»

Ракеты вы не делаете. Вы живете старыми советскими наработками. Еще через десяток лет они кончатся, военная техника посыплется по старости, устареет морально. Мозговики съезжают за рубеж, офицеры и генералы продают что могут. Потихоньку разворовывать ветшающий барский дом выгнанного барина — не значит быть домовладельцем, равным прочим.

Мы дожимаем остатки советской экономики, науки, техники, хозяйствования. В нашей нынешней экономической структуре и ее функционировании — нет заслуг по части того, что мы еще чем-то владеем. (Ну — вот выгнать всех из России и заселить дикарями: первое время у них все будет, пока не износится и не сломается. Так и населяющие сегодня Египет арабы уверены — в школе их учили! — что они — потомки и наследники великой египетской цивилизации, хотя не имеют ни малейшего отношения к великой культуре, языку, архитектуре, астрономии, земледелию и пр. настоящих и давно сошедших с лица Земли египтян. Египтяне кормили пшеницей полсредиземноморья и ставили пирамиды — нынешние египетские арабы не могут прокормить себя, а облицовку пирамид давно растащили на бытовые постройки.)

Величие России — военное, экономическое, территориальное величие России — есть остатки величия Советской Империи в непрекращающемся процессе уменьшения этого величия.

Динамика — динамика не в нашу пользу!

Сегодняшнее величие России означает лишь: «На сегодня у нас еще не все потеряно, прогажено и продано». И только!..

Так говорят спесивому и недоверчивому больному: «Дорогой, да, вы еще хорошо ходите, и можете поднять ведро воды, и пищеварение лучше, чем у многих, но мы наблюдаем процесс в динамике, и мы поставили диагноз — и вам надо лечиться! срочно! серьезно! иначе вы сдохнете скоро, батенька! Да, вот Иванов хилый и маленький, но он здоров и качает мышцы, а вы рослый и сильный, но вы слабеете с каждым днем, поэтому вас мы числим больным и отправляем в больницу!»

8. Изобилие ресурсов при малоразвитости промышленности и общей бедности — еще один вернейший признак страны третьего мира. Комментарии ну совершенно излишни.

9. Эмиграция сливок интеллектуалов. Эмиграция самой энергичной и квалифицированной рабсилы. Можно сказать: «Хотят самореализоваться». Или «За лучшей жизнью». Или: «Бегут с тонущего корабля». Но такая эмиграция — один из показателей места страны среди прочих в мире.

10. Торговля живым товаром: девушками для проституции и детьми для усыновления. На экспорт. В массовых масштабах.

11. А как насчет проституции? Нет, она есть везде, но Россия ведь стала одной из секс-стран для туристов мира! Страна набита борделями и пестрит журналами призывов. Секс-туризм «попользуй русских незадорого» набрал обороты серьезного бизнеса.

12. А чего стоит перекрывание центральных трасс Москвы — ежедневно! — когда едет Его Величество Большой Человек? Еще бы. Это свободный человек запросто разговаривает со своим президентом. А туземцу не полагается и близко контактировать с — Вождем! Лидером! Отцом нации! Всем принять вправо и стоять!!!

Вот это — летучее, ежедневное, бытовое, мелкое — унижение властью своего народа путем причинения ему неудобств ради своего пущего, с надежным запасом, комфорта — тоже характерная черта стран третьего мира.

Ну — слава богу, нас не едят жареными под ромовым соусом с плодами хлебного дерева.

13. И под номером тринадцатым — даем абсолютную и сладостную власть расплодившегося чиновничества в числах поголовья саранчи.

14. И в сочетании с этим всем — нашу весьма извечную ментальность в международном плане: взаимокомпенсацию комплексов шовинизма и национальной неполноценности с переменными перевесами одной из двух противоположностей: диалектика, так сказать. Русские — самые лучшие, храбрые, умные и добрые и талантливые, но они же неорганизованные, разгильдяистые, пьющие и ленивые. И к иностранцам пристаем: ну, как мы вам — нравимся? А наше то? А наше это?

И вдруг критики: мы дерьмо, идиоты, отсталые, вот у них там — все лучше — и воевать, и работать, и любить, и изобретать. Все — а-а-а-а-а!

Молчание. Вдруг — ответ: там — все дерьмо, а мы, если вот так разобраться, прибавить, умножить, вычесть и обернуть — то сразу видно, что лучше всех.

И редкий русский отзовется о русских, как о равных среди равных: у всех, мол, свои достоинства и недостатки, удачи и провалы, и у нас — вот такие и такие.

15. Выпьем с горя, где же кружка — русский национальный сосуд для водки? На прощание — про официантов, халдеев проклятых, сколько через них народных денег загублено.

В цивилизованной стране официант — это такой же человек, как ты, и работа у него такая же, и уважение ему такое же, и спрос такой же, просто его работа — принять твой заказ и принести блюда, а вообще вы с ним — равные, у обоих свое человеческое достоинство. У нас официант — обычно, обычно, — это специфическая смесь льстивости и наглости, подобострастия и хамства. Он тут же оценивает платежеспособность клиента, уверенность или робость, агрессивность или покорность. Неуверенному в себе он нагло навяжет блюда подороже, которых бедолага и не хотел. Он будет смотреть свысока. Но если — цыкнуть, чтоб летал мушкой, и дать понять, что пришел знаток с деньгами, он будет сносить от тебя грубость с ласковой улыбкой: «А как же!..» Он попытается навязать слабому клиенту свою волю, чтоб раскрутить на бабки, и презирает его, — но уважает того, кто сам его презирает и гоняет, зато кинет большие чаевые.

Он демонстрирует уважение к силе и презрение к слабости. А вы про демократию. В застолье как нигде раскрывается душа народа, есть мнение.

А варварский рев музыкальных децибел в российских кабаках!

16. И пьем мы как-то уж больно допьяна, имея цель выпить много. Да не только в праздник, а так, вообще. Тоже ведь какая-то туземная черта.

17. И совокупляемся куда беспорядочнее, чем в цивилизованных странах (если верить гадине-статистике). Тоже, понимаете, дети природы… цветы неразумные…

* * *

Ребята, у нас действительно большие проблемы. Мы действительно наполовину уже потеряли свою страну. И процесс отнюдь не выглядит прекратившимся.

Вместо шоковой терапии, которую нам когда-то обещали, мы получили один шок, зато большой и длинный.

Вся терапия досталась трем процентам богатых, вот они действительно поздоровели домами, кошельками и лицами от диетологов и пластических хирургов.

Россия может быть великой страной.

Но это не значит, что Россия великая страна сегодня.

Мнение о сегодняшнем величии России — это память о вчерашнем дне и надежда на завтрашний. Вчерашний прошел. Завтрашнего может не быть.

Вся атрибутика нашего величия — досталась нам от прошлого. И это прошлое продолжает удаляться, растворяться, исчезать.

Все тенденции сегодняшнего дня ведут Россию не в сияющее завтра, а в яму, в нети, в распад. Все эти тенденции намечены.

Продекламированное укрепление государственности — лишь слова, на деле развал государства продолжается: народ и страна проигрывает везде, по всем статьям.

По продолжительности жизни, по уровню здравоохранения, по душевному доходу, по уровню преступности……

О русском хамстве

Разогревался разговор о хамстве на Первом телеканале, когда чисто русский человек Игорь Фесуненко, матерый журналист-международник и бывалый путешественник, в ответ на прямой вопрос врубил:

— Я объездил более ста стран, но более хамской страны, чем Россия, простите, не видел.

Сладкий шок мазохизма качнул аудиторию.

Все народы хороши, выбирай на вкус: я не приемлю расизм как генетическое обоснование моральных черт. Человек есть наложение генотипа на фенотип, давно знают медики. Но фенотип: о времена! о нравы! и так всю дорогу, в смысле весь исторический путь.

Норманы хамили малоорганизованным славянам. Княжьи дружины материли смердов. Боярская челядь измывалась над холопьями. И тока-тока, понимашь, императорского звания потомки Петра, окноруба-европейца, подпустили достоинства меж приличных (при лицах которые непотерянных) людей — как грянул Великий Хам, и жлобство стало похвальной нормой. На ты! С матюгом! По рылу! Мы академиев не кончали!