Дочь моей бывшей - Саша Ким

потёрла лоб тыльной стороной ладони, и тяжело выдохнула:

– О чем, Марк?

Она так пристально смотрела, что я немного смешался. Казалось, она ждёт от меня чего-то очень важного. Так и есть, конечно. Но боюсь она, как обычно отвергнет все мои предложения.

– У меня достаточно денег, чтобы обеспечить тебе счастливую, безбедную жизнь. Все что тебе нужно, это согласиться уехать со мной…

– В качестве кого?

Огорошила она меня вопросом.

– В зависимости от того… что покажет тест, – нахмурился я.

– Хмм, дочка или содержанка? Даже не знаю, что выбрать? – закатив глаза, язвила моя злючка. – Умоляю, сделайте вид, будто меня никогда и не было в вашей жизни. Ладно? Просто оставьте меня в покое… – кажется, она снова готова была расплакаться. – Разве я много прошу? Я хочу спокойно жить в своей долбаной лачуге, со своей скачущей рухлядью, и иметь в друзьях только старого пса.

Я нахмурился.

– Кажусь вам жалкой? Или думали, что я за ваши подачки куда угодно за вами пойду, как собака голодная? – она уже выла в голос.

– Ник, все не так…

– А как?!

– Это не из-за тебя. А из-за меня. Я хочу, чтобы ты была моей…

Глава 8

НИКА

Хочу, чтобы он уехал. Может тогда моя жизнь вернётся в прежнее русло. Рано или поздно, он все равно исчезнет. Так пусть лучше сейчас, чем когда это станет слишком болезненно. Со временем я ведь должна забыть его?

– У меня достаточно денег, чтобы обеспечить тебе счастливую, безбедную жизнь.

Не раскисай, Вероника! Не следует вестись на пустые обещания!

– Все что тебе нужно, это согласиться уехать со мной…

– В качестве кого?

Казалось бы, так легко – плюнуть на все, и уехать с ним. Но что его толкает предложить мне подобное? И как он поступит, когда узнает, что никакая я ему не дочь?

– В зависимости от того… что покажет тест.

– Хмм, дочка или содержанка? Даже не знаю, что выбрать? – я чувствовала, как к горлу подкатили горские слова, которые я уже не могла сдержать, и которые необратимо вели к истерике.

Марк слушал меня и хмурился. Я видела, как дрогнула его рука, когда он потянулся, похоже, желая обнять меня. Как же мне этого хочется…

– Кажусь вам жалкой? Или думали, что я за ваши подачки куда угодно за вами пойду, как собака голодная?

– Ник, все не так…

– А как?! – с надрывом крикнула я.

– Это не из-за тебя. А из-за меня. Я хочу, чтобы ты была моей…

– …дочкой? – закончила я за него.

Марк устало потёр переносицу:

– Надеюсь, нет. Черт, все не так…

– Может, уже скажете, зачем вам моя мать?

Он помедлил, пристально глядя мне в глаза. Будто оценивал, стоит ли делиться со мной информацией:

– Она забрала вещи, оставшиеся мне от родителей, – он замолчал, явно не намереваясь говорить больше.

Я недовольно вскинула бровь, и Марк сдался:

– Часы отца, дневник моего деда, мамина брошь, и там еще всякое…

– Она вас обокрала?

Зная свою мать… она ещё и не на такое способна. Меня ведь обокрала. Сперла медаль, и придарила этому мудаку – Стасику. Аргументируя словами моего бывшего: «тебе ведь все равно не пригодится, будет пылиться на полочке…»

– Предполагаю, она забрала их случайно. Ведь они не имеют ценности как таковые, – продолжил Марк. – Но они очень дороги мне.

Я выпрямилась, кое-что вспомнив, и отравилась в комнату. Достала из-под маминой кровати пыльную коробку и вернулась в кухню.

– Проверьте, – бросила я, опуская ящик на стол. – Я однажды видела, как она открывала эту коробку. Все должно быть там. А если чего-то и не хватает, то в доме этого уже нет. Вот и все… Вам больше незачем оставаться. Свет дали, так что вы более не обременены обещанием.

Прошло несколько дней. А Марк так и не уехал. Теперь он постоянно сидел в моей-своей комнате. Работал. Об этом я знала, потому что время от времени заглядывала к нему через щель в стене. Он практически перестал показывать на глаза, лишая меня возможности в очередной раз послать его… домой.

Чего сидит? Выжидает, пока придут выходные, чтобы я ушла на работу? А сам раздобудет образец ДНК? Нашёлся мне, папочка! Видали таких уже! Приехал однажды к маме какой-то мужик на крутой тачке. Она называла его Греком. Хотя он был вполне европейской наружности. Грек явно не светился счастьем оказаться в нашей тьмутаракани. Подслушав разговор, я поняла, что это с маминой подачи он притащился аж в другую страну. Как стало известно позже, она написала ему, что я его дочь. Денег требовала. Видимо тот год у неё выдался «неурожайным», раз она решила использовать припрятанный на столько лет козырь.

Мужик оглядел меня с ног до головы, и сказал, что его дочери не пристало так выглядеть, и жить в глуши. Под этим предлогом увёз меня в город, за пару сотен километров от дома. Мама же, получив желаемые деньги, ехать со мной отказалась. Так я и оказалась в незнакомом мне месте, с малознакомым человеком, предложившим называть его папой. Грек накупил мне кучу красивой одежды, и принялся делать мне загранпаспорт, параллельно рассказывая сказки о том, как я пойду в лучшую школу, а затем и универ.

В тот злополучный день он принёс мне конверт документов. Среди прочего и загранпаспорт. Я была счастлива, хоть и старалась не подавать виду. Перспектива получить достойное образование вдали от всего этого ужаса, невероятно бодрила. На радостях я не глядя подписала все предложенные «папочкой» бумаги. Затем он вручил мне результат ДНК-теста. И… выставил за дверь с пустыми руками. Хотя нет. Загранпаспорт остался в моих дрожащих пальцах. И этот дурацкий лист с результатом.

Не то, чтобы я оказалась не его дочерью, и он, рассвирепев из-за обмана, выгнал меня. Вовсе нет. С вероятностью 99% он оказался моим биологическим отцом. Только вот, в кипе тех бумажек,