Якорь - Наталья Караванова

Я каждое утро, перед тем, как идти на работу, делаю круг по площади у вокзала. Моя прогулка приходится на час, в который прибывают пассажиры. Я никого не жду, нет, я просто ворую у прибывших осколки их возвращения. Я не могу улететь — пока завишу от лекарств Гилоиса, и пока моя память не стабилизировалась. Странная привычка, но мне, странной, много позволено.

— Саша, послушай. То, как ты себя ведешь, это ненормально.

— Что именно, куратор?

— Неужели не ясно? У тебя должен быть мужчина. Неужели ты не чувствуешь, что это так?

Деликатные и не очень намеки Гилоиса стали ежедневным ритуалом.

— Нет. Я прекрасно себя чувствую и одна.

— Не ври.

Я не вру. Просто не хочу объяснять. Если объяснять с самого начала, это значит, рассказывать о своих страхах и застарелых болячках. Ну, как объяснить смутное ощущение, что чем больше я плыву по течению, тем больше теряю себя? Если я тебе скажу, что и работа мне нужна только для того, чтобы иметь дополнительные крючки, зацепки с реальностью? И то, что я упорно отказываюсь от всех предложений разной степени скромности, это тоже страх. Страх сложить с себя всякую ответственность за себя. Стать парниковым растением в, если уж откровенно, совершенно нежеланном саду. Как там сказал Садмаи: "Чем хуже вы себя чувствуете, тем быстрее и четче…"

А ведь пен-рит в большинстве, это оно и есть. Парниковое растение, требующее пригляда и ухода.

— Гилоис, придет день, когда вы назовете меня Сашкой, а я не отзовусь. Вот тогда вы и заполните мою анкету, ладно? Не раньше.

Гилоис чувствовал себя неуютно, а как еще может чувствовать себя рядовой служащий в присутствии министра? Чтобы только попасть в здание правительства пришлось миновать четыре поста охраны, а уж документы проверяли и вовсе на каждом углу.

Впервые за всю долгую карьеру его вызвали на самый верх, и чего ждать от этой встречи он не имел ни малейшего представления. Министр, невысокий и худощавый, очень прилично одетый человек с мягким, но уверенным голосом, вежливо пригласил куратора в кабинет, усадил за широкий стол дорогого светлого дерева, гостеприимно предложил на выбор земной кофе или хотр. Хотр куда дороже синтетического кофе, и Гилоис не удержался от соблазна.

В кабинете министра вскоре появились еще два человека, которых куратор знал только по портретам — помощник министра по стратегическим вопросам Вилитэри и доктор наук, профессор центра трансформации биологических объектов Ханчиэни. Оба приветливо поздоровались и заняли места за столом — помощник — рядом с шефом, ученый — возле куратора.

— Прошу прощения, — сказал министр, — что был вынужден отвлечь вас от работы. Однако та проблема, с которой сейчас столкнулось социальное министерство и в первую очередь, конечно, наши ученые коллеги… эта проблема уперлась в уникальный материал, полученный вами. Я имею в виду преобразование разумного, мыслящего человека, эксперимент, который был удачно проведен три года назад в нашем научно-исследовательском центре.

— Чтобы избежать ненужного ажиотажа, — поспешно вступил помощник, — министерство приняло решение работать по этому объекту без привлечения внимания общественности…

— Да, — министр слегка наморщил нос, — представьте себе, сколько было бы желающих испробовать это на себе, если бы нам удалось доказать, что трансформация проходит безболезненно, и по завершении процесса сохраняется прежний жизненный опыт… это нам было совершенно ненужно. И сейчас ненужно тоже. В сущности, чем отличается преобразованный человек от обычного?

— Всем. — Гилоис поджал губы. — Поверьте, я их навидался.

— Они глупее? — заинтересовался профессор Ханчиэни.

Глупее ли? Нет. Но…

— Не знаю. Они другие. А, вот. Они замкнуты, не интересуются ничем кроме простейших надобностей…

— Иными словами, уровень их потребностей и интересов существенно ниже, чем у нормальных людей. Так?

— Так. Но не только это…

— А вы задумывались, — у профессора, очевидно, это была одна из любимых тем для разговора, — почему так происходит? Ведь то, что мы имеем на выходе после трансформации, это потенциально не просто нормальный, это очень развитый человек. Пен-рит лучше регенерируют, их память, я не говорю о стадиях трансформации, я говорю о результате — надежней, они быстрей соображают. Физически они почти безупречны и имеют высокий иммунитет. Так что же мешает им стать полноценными членами общества?

— Вы хотите в этом обвинить институт кураторства? — возмутился Гилоис.

— Ни в коей мере. Моя теория — всему виной именно отсутствие у объекта социального опыта на момент проведения трансформации. Белый лист мы превращаем в белый лист. А ведь личность человека формируется медленно, переходя через все стадии взросления. На нее накладывают отпечаток детские радости, юношеские переживания. Первая любовь, предательства, смерть близких, дружба. Как можно создать полноценную личность за год-два, когда на самом деле на это тратятся годы и годы? В этом причина, господин куратор. Именно в этом.

— Действительно… я никогда не задумывался, но вы, конечно правы. Однако мы видим, что память теряется все равно.

— Разумеется! Но ведь у любого человека организм постоянно обновляется. Одни клетки заменяются другими. Вся беда, что с пен-рит это происходит очень быстро. Впрочем, возможности подтвердить или опровергнуть эту теорию у нас до недавнего времени не было.

— Именно поэтому наши ученые ухватились за предложение иномирян провести эксперимент на их… э… материале, — заметил Вилитэри.

— Удобная возможность избежать ненужной огласки, — добавил профессор Ханчиэни. — Кроме того, женщина в любом ином случае непременно погибла бы. На результат мы не надеялись, и сочли за благо подтвердить факт смерти объекта при первом удобном случае.

Гилоис кивнул. Если он обо всем этом и не знал доподлинно, то, конечно, догадывался.

— Результат эксперимента нам важен даже сейчас. Может быть, вы удивитесь, но в наше время, когда демографическая проблема на планете почти решена, пен-рит исследования становятся куда более актуальными. Если удастся доказать, что память пен-рит можно восстановить… не мне вам объяснять. Мы все эти годы отслеживали ваши успехи и высоко оценили вашу деятельность. Поверьте, если бы это было не так, рядом с объектом уже давно находился бы другой куратор.

Гилоис снова кивнул. Слова министра казались взвешенными и убедительными.

— И ваши отчеты изучаются самым тщательным образом.

— Однако память она все-таки теряет. Регресс очевиден и, на мой взгляд, его скорость увеличивается.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});