Моргемона (СИ) - Ирина Аркадьевна Орлова

покоя. Она портила весь уют, будто ждущий драконий зев.

Наверху, впрочем, было очень уютно. Широкая постель, спрятанная за расшитым балдахином, пряталась в украшенном золотом алькове. Арочные окна смотрели в замковый сад. Старинное трюмо дожидалось её с привезёнными с Аратинги средствами для макияжа, а сундук с нарядами был уже разобран и стоял полупустой. Поверх сложенных туда кружевных сорочек Гидра увидела бережно расправленную вышивку с мордочкой Бархатца.

«Местные служанки не то что Пиния», — подумала диатрисса с благодарностью. — «И местные интерьеры совсем не как в Оскале. Ковёр на полу под ногами, чтобы босиком поутру ходить. Нет пестрящих гербовых гобеленов повсюду. А окна на кроны деревьев выходят…»

Она коротко вздохнула и даже улыбнулась. Лишь до тех пор, пока не подумала о том, что ей вряд ли предстоит здесь спать.

Аврора усадила её за трюмо.

— Выдохните, Ваше Диатринство, сейчас я расслаблю корсет…

Только сделав полный вдох, Гидра поняла, как сильно ей не хватало воздуха. С непривычки даже голова закружилась, и она оперлась о столик.

Аврора тем временем распускала шнуровку, а потом взялась за её причёску. Сперва сняла фату, выпутала тиару из её медно-рыжих волос, а после вытащила одну за другой цветущие веточки мускари. Но как только её пальцы задели шею, Гидра привычно вздрогнула. Аврора рассыпалась в извинениях. Но диатрисса замахала рукой, отстраняя фрейлину, и стала сама остервенело выдёргивать шпильки.

С каждым жестом она сжимала зубы всё сильнее и старалась не думать о том, что несёт наступающая ночь.

— Ваше Диатринство, — смущённая, Аврора мялась рядом. Её голос перешёл на шёпот. — Может, вы слышали что-то не то, но… я знаю принца Энгеля с детства. Он благородный человек и не обидит вас. Не волнуйтесь…

Гидра подавила гримасу отчаяния.

— Он поймёт, что вы переживаете, это нормально для девушек. Вы можете ему довериться, я уверяю…

— Послушай, Аврора, — почти что гавкнула Гидра и зверскими глазами посмотрела на неё через зеркало. — Оставь меня.

«Ещё одно такое утешение от влюблённой в него дурочки — и я испорчу какие-нибудь дипломатические отношения очередным броском подушки».

Аврора спешно склонилась в реверансе, вся пунцовая. До неё дошло, что не следовало давать советы столь личного характера. Она удалилась в крайнем смущении. Гидра осталась одна.

Так было даже хуже. Волнение нарастало, сердце билось. Она вспоминала суровые взгляды диатрина Энгеля и его холодность на церемонии. Несомненно, он считал её лишь средством для достижения своих высоких целей по восстановлению Рэ-ей. И она представить себе не могла, как выдержать его близость, когда даже одно касание неприятного человека вызывало в ней судорогу.

Раз за разом воображая себе, как это будет, Гидра совсем измучилась. Ей хотелось сорвать с себя кожу, вылезти из своего тела и исчезнуть из этого мира, оставшись нетронутой.

Но это было бессмысленно.

Она выбралась из платья и бросила его прямо на пол, не заботясь о дороговизне атласа и кружев. Затем накинула на себя новенькую ночную рубашку с полупрозрачными рукавами и лёгким подолом. И вновь поглядела в зеркало.

Взъерошенная и рыжая, как драконий огонь. Бледная, будто моргемона, и зеленоглазая, как кошка из Ширала.

— Я справлюсь, — дрогнувшим голосом сказала она себе.

И отправилась вниз, во входную комнату своего будуара. Задержалась перед дверью, ведущей к диатрину; но не позволила себе промедлить.

«Отец был прав, я трясусь об одной только мысли о том, что мне предстоит», — думала она, нажимая на ручку. — «Но я не позволю этому страху сожрать меня, как дракону. Я буду бояться, но бояться столько, сколько сама себе разрешу».

Внутри её ожидали столь же роскошные покои, но куда более просторные. Широкая кровать располагалась в алькове прямо под окнами, застеленная зелёными цсолтигскими шелками. Всякий комод, бюро или шкаф располагались точно на своём месте — в нишах или на фоне панелей из дерева, точь-в-точь повторяющих палисандр, из которого было сделан каждый элемент мебели. В хрусталиках люстры отсвечивала встающая луна. И полумрак рассеивался по спальне свежими запахами весны из сада, скрывая кричащую роскошь и укутывая одинокую принцессу в её страхах и беспросветной тоске.

Гидра сжала пальцы и огляделась. В полукруглой прилегающей комнате она увидела столик и обитые гобеленами стулья. А на столике — графин и стакан.

«Напьюсь — и всё мне будет по плечу!» — нашлась она. И быстро подошла. Взялась за графин; но тут поодаль скрипнула дверь.

Она тут же отпрыгнула от стола. До неё долетел голос диатрина:

— Да справлюсь как-нибудь и без удачи, Леммарт! Да, бывай…

Клацнул дверной замок. За аркой, ведущей в гостиную апартаментов принца, мелькнул белый плащ. Гидра заметалась, не зная, куда себя деть, и в итоге быстро села на небольшое кресло рядом с лакированным столом. И положила руки на колени, как ученица на лекции.

Энгель возник в спальне неслышно, будто крадучись. Он не сразу заметил её; но, как заметил, сразу приобрёл настороженный вид. Его высокая фигура отражала белизну луны и одеждами, и жемчужного цвета лицом, и белоснежными прядями волос, и драгоценными камнями диадемы.

Наверное, люди всегда чувствуют себя странно, молча столкнувшись ночью в одном помещении.

— Диатрисса, — оборонил он, рукой берясь за цепочку своего плаща, чтобы отстегнуть её.

— Ваше Диатринство, — с непривычки кивнула Гидра.

— «Диатрин», — поправил её Энгель и откинул в сторону цепочку. Плащ соскользнул с него, оставшись белым пятном на полу. — Наши титулы одного уровня.

«Мне не до титулований», — подумала Гидра отчаянно.