Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

— Тебе не нравится? — удивилась Сэрайс.

— Я совсем не это пытался передать.

— Ну и что? Все равно, удивительно ТАК создавать картины, тем более, такую прекрасную…

— По-твоему, она прекрасна?

— Конечно. А разве нет?

Он посмотрел на Сэрайс. Это? Прелестно? Что это — лесть? Или у нее просто нет вкуса? Невежество? Неужели она искренне восхищается тем, что он сотворил? Этой необычной, мучительной картиной, мрачной и чуждой…

ЧУЖДОЙ!

— Тебе не нравится,— она уже не спрашивала — утверждала.

— Я не писал около четырех лет. Наверное, нужно начинать медленно и постепенно.

— Это я испортила,— перебила Сэрайс.

— Ты? Глупости!

— Мое сознание вмешалось, мое видение вещей.

— Я ведь говорил тебе, что холсты настроены только на меня. Я могу стоять среди многотысячной толпы, и не удастся никому повлиять на мою работу.

— Но, может, я как-то отвлекаю тебя?

— Вздор!

— Я пойду прогуляюсь, рисуй пока один.

— Не стоит. Пойдем-ка лучше домой, искупаемся, перекусим и еще кое-чем займемся, а?

Он снял холст с подставки. Однако слова ее подействовали на него сильнее, чем он сам признал бы. Несомненно, нечто странное вмешалось в создание картины. А вдруг это она каким-то образом испортила работу? Что, если скрытая душа метаморфа наполнила своей сущностью его сознание, заставив воспринять чуждые цвета?

Они молча шли вниз по течению реки, и когда добрались до луга земляных лилий, где Нисмайл встретил первого метаморфа, он сболтнул, не подумав:

— Сэрайс, я хочу тебя кое о чем спросить.

— Да?

Теперь он уже не мог остановиться.

— Ты не человек, да? Ты действительно метаморф?

Она уставилась на него, щеки ее заалели.

— Ты серьезно?

Он кивнул.

— Я — метаморф? — Она не очень убедительно рассмеялась.— Что за дикая мысль!

— Ответь мне, Сэрайс. Посмотри мне в глаза и ответь.

— Какая глупость, Терион.

— Пожалуйста, ответь.

— Ты хочешь, чтобы я доказала, что я человек? Но как?

— Я хочу, чтобы ты сказала мне, человек ты или что-то другое?

— Я человек,— сказала она.

— Я могу этому верить?

— Не знаю. Я тебе ответила.— Глаза ее весело блеснули.— Или я чувствую не как человек? Веду себя не по-человечески? Неужели я похожа на подделку?

— Может, я просто не могу подметить различий.

— Но с чего ты взял, будто я метаморф?

— Только метаморфы живут в здешних джунглях,— ответил он.— И логично… хотя, даже…— Он сбился.— Ладно, я получил ответ. Дурацкий вопрос, и я дурак.

Странный ты! Ты ведь должен рассердиться на меня, Ты ведь думаешь, что я испортила твою картину.

— Нет.

— Ты совершенно не умеешь лгать.

— Ну, хорошо. Что-то испортило мою работу. Я не знаю, что. Я собирался писать не это.

— Тогда напиши другую.

— Да. Позволь мне написать тебя.

— Я тебе уже говорила, я не хочу, чтобы меня рисовал.

— Мне это очень нужно. Мне необходимо увидеть свою душу, а я могу только так…

— Рисуй двикку, Терион, хижину.

— Но почему не тебя?

— Мне не хочется.

— Это не ответ, что тут такого?

— Пожалуйста, Терион.

— Ты боишься, что я увижу тебя на холсте такой, какой ты себе не нравишься? Так? Или, что я получу иной ответ на вопрос, если напишу тебя?

— Пожалуйста.

— Позволь мне написать тебя.

— Нет.

— Но почему? Скажи, почему?

— Не могу.

— Тогда и отказать ты не можешь.— Он вытащил холст из мешка.— Здесь, на лугу, сейчас. Подойди, Сэрайс, встань у реки. Это быстро, всего минута.

— Нет, Терион,

— Если ты меня любишь, ты мне не откажешь.

Столь грубый шантаж потряс его самого и рассердил ее. Он заметил зловещий огонек в глазах девушки, какого никогда не наблюдал раньше. Она сказала холодно и ровно:

— Не здесь, Терион. У хижины. Рисуй меня там, если настаиваешь.

За весь оставшийся путь они не сказали ни слова. Он старался забыться. Ему казалось, что он вырвал согласие слишком грубо, будто изнасиловал, и почти желал отдать назад ее уступку. Но… не спеша подготовил холст.

— Где мне встать? — осведомилась она.

— Где хочешь. У речки, у хижины.

Вялой походкой она подошла к хижине, посмотрела на Нисмайла — тот кивнул и удрученно принялся прохаживаться перед холстом, готовясь войти в транс. Сэрайс сердито смотрела на него полными слез глазами.

— Я люблю тебя! — выкрикнул он вдруг и погрузился в транс; последнее, что он видел, прежде чем закрыть глаза, была Сэрайс, замершая возле хижины, но теперь она уже не казалась унылой — плечи расправились, зрачки засверкали, вспыхнула улыбка. Когда он вновь открыл глаза, картина была готова, а девушка робко глядела на нею, ожидая.

— Ну, как? — спросила.

— Иди сюда, посмотрим вместе.

Она подошла. Они вместе стали рассматривать картину, а миг спустя рука Нисмайла обняла ее плечи. Она задрожала и крепко прижалась к нему.

На картине, на фоне зубчатых, хаотичных, сталкивающихся красных, оранжевых и розовых оттенков была женщина с человеческими глазами, но ртом и носом метаморфа.

Она спокойно сказала:

— Теперь ты узнал, что хотел.

— Значит, на лугу была ты? И в те два раза тоже?

— Да.

— Почему?

— Ты заинтересовал меня, Терион, и я захотела узнать о тебе побольше. Я никогда не видела таких, как ты.

— Я все равно не верю,— прошептал он.

Она кивнула на картину.

— Но этому ты веришь, Терион?

— Нет! Нет!

— Теперь Ты получил ответ.

— Я знаю, ты человек! Картина лжет!

— Нет, Терион.

— Докажи! Изменись, изменись сейчас же! — Он отпустил ее и чуть шагнул назад — Давай! Меняйся!

Она печально взглянула на него. Потом без какого-либо ощутимого перехода превратилась в его копию, как делала уже однажды. Нисмайл получил окончательный ответ. На щеке задергалась жилка. Он смотрел, не мигая, и она изменилась снова, превратившись на этот раз в что-то ужасное и чудовищное: кошмарный, испещренный оспинами серый шар с отвислой кожей, глаза-блюдца, загнутый черный клюв. Потом она стала метаморфом, повыше его, с полной грудной клеткой и невыразительными, почти отсутствующими чертами лица. И мгновение спустя — вновь Сэрайс: водопад каштановых волос, изящные руки, стройные ноги, сильные бедра.

— Нет,— воспротивился он – Нет, и не надо больше подделок.

Она превратилась в метаморфа. Нисмайл кивнул:

— Да, так лучше. Оставайся такой, это гораздо красивее.

— Красивее, Терион?

— Для меня ты красива и такая, настоящая. Обман всегда отвратителен.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});