Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Год спустя
Обычная среднестатистическая жизнь умещается в три коробки.
Вот живет человек, горя не знает. Просыпается, ходит на работу, ругается с соседями, сетует на цены в местном супермаркете. И не догадывается, что все, что после него останется - три гребаные коробки размером 60х40х40 см.
Я сидела на коленях и аккуратно складывала вещи в пресловутые картонки. Как учил папа – шов к шву, аккуратными квадратами сворачивала джинсы. Рукава на футболках убирала внутрь и формировала такие же квадраты правильной формы. Этот короб пойдет на благотворительность. Отдельный короб с обувью отправится туда же, куда и первый – в основном это ботинки и кроссовки, самые удобные и самые практичные.
Книги, журналы, блокноты с наработками, памятные сувениры – это в последнюю коробку, которая отправится на чердак. Там будет покрываться пылью и паутиной несколько лет, пока наконец кто-нибудь не решится подняться за воспоминаниями, больше не причиняющими боль.
В сухом остатке – средства личной гигиены, которая на то и личная, что принадлежит конкретному человеку и пользоваться ею может он один. Дезодоранты, бритвы и прочее покидают пределы ванной комнаты и оседают на дне урны.
Лишь парфюм с легкими нотами свежести и бушующего моря я поставила на свою полочку. Раздвинула несколько баночек духов и посреди батареи женских ароматов расположила один единственный – мужской.
Вряд ли буду открывать его и наслаждаться. Он просто должен там быть, понимаете? Чтобы я могла помнить, что он где-то рядом. Не осязаемо, но близко.
Сегодня я похоронила отца. Он был молод, ему бы радоваться жизни, что, впрочем, он делал всегда. Но у судьбы другие планы. Болезнь пришла внезапно. Без предупреждения ворвалась в нашу жизнь и начала кружить в ней все, что старательно возводилось, холилось и лелеялось годами. Так бывает.
Он сгорел слишком быстро, оставив после себя три коробки.
Моя жизнь уместилась бы и в меньшее. Так уж вышло, что я знаю, сколько места она занимает – один чемодан среднего размера. Именно с ним год назад я приехала к Ба.
Сидя на коленях посреди небольшого домика, в котором мы жили вдвоем с отцом, я складывала квадратами его вещи. Сегодня отвезу эти коробки в церковь. Их дальнейшая судьба мне неизвестна и, положа руку на сердце, не интересна.
В моем окружении не так уж много дорогих сердцу людей. А теперь стало на одного меньше. Так уж вышло, что они все постепенно покидают меня.
Сначала мама, переехавшая из нашей семейной квартиры после развода с отцом.
Потом брат. Злобный старший сводный брат, который растоптал меня, а после еще и высмеял. В «сказке» моей жизни ему была отведена роль прекрасного принца. Правда практически сразу выяснилось, что до принца ему далеко. Он оказался обычным безжалостным колдуном, который возомнил себя вершителем человеческих судеб.
Я доверилась ему, обманулась, а он уничтожил меня, превратил в ничто.
Теперь моя опора и поддержка – отец – оставил меня навсегда.
Я закрыла коробку, откусила зубами ленту широкого скотча и прилепила его на картон, окончательно замуровав вещи отца.
В нашем небольшом домике тихо, даже часы не отвлекали. В небе прокричала чайка, наверняка пикируя вниз и подхватывая из воды неудачливую рыбешку. Мы жили на берегу моря. Отец продал квартиру и купил дом по соседству с Ба. Так мы окончательно отрезали себя от прошлого. Забыли, стерли.
И что теперь делать одной? Не сказать, что в нашем доме очень много места: пара спален, гостиная и кухня с санузлом. Нам хватало. Отец часто отсутствовал, месяцами был в командировках. Я привыкла одна, но не настолько… радикально. Не было страха, лишь полнейшая растерянность и непонимание.
Поднять коробку оказалось очень тяжело, поэтому я встала и начала толкать ее ко входу. Одна, вторая. Третья – самая тяжелая – осталась стоять на месте. Попрошу Петю помочь мне отнести ее на чердак.
Присела на коробки возле входа и набрала в грудь воздуха. Глаза по-прежнему пекло, но слез в них больше не было. На сегодня лимит исчерпан. Надо подняться, обуться и выйти из дома. Загрузить все в багажник машины и увезти отсюда. Навсегда.
Наверное, поэтому сижу без движения. Подсознательно прощаюсь с вещами отца.
Неожиданный громкий стук в дверь вырывает меня из трясины горя и заставляет вздрогнуть. Сегодня я никого не жду. Может прийти Ба, но она никогда не стучит, а просто решительно толкает полотно и бодро врывается в помещение.
Медленно поднимаюсь, берусь за ручку и опускаю ее. Открываю дверь и тяну на себя. Как в замедленной съемке неспешно поднимаю взгляд: модные кроссовки, порванные джинсы, футболка, обтягивающая сильное, поджарое загорелое тело с множеством татуировок. Кажется, их стало как минимум в два раза больше. И теперь вижу ремень гитары, перекинутый через плечо, а потом и светлую макушку.
– Ну, привет, сестренка, - нагло улыбается мой сводный брат, сверкая своими зелеными глазами.
Я сильно зажмурилась. Может, привиделось? Знаю, такое бывает от горя. Открываю глаза и наблюдаю всю ту же уверенную улыбку-ухмылку.
Какого черта московский мажор приехал на мою территорию?!
Не произнеся ни слова, с силой захлопываю дверь перед его носом.
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник) - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Два брата - Ярослав Ковалевский - Русская классическая проза
- Царь Ирод. Историческая драма "Плебеи и патриции", часть I. - Валерий Суси - Историческая проза
- АРХИПЕЛАГ СВЯТОГО ПЕТРА - Наталья Галкина - Современная проза
- Призраки дома на Горького - Екатерина Робертовна Рождественская - Биографии и Мемуары / Публицистика / Русская классическая проза
- Исход - Игорь Шенфельд - Современная проза
- Вели мне жить - Хильда Дулитл - Классическая проза
- Экзамен - Хулио Кортасар - Классическая проза
- Милые люди - Юлия Гайнанова - Менеджмент и кадры / Русская классическая проза