Влюбленная мстительница - Мэрил Хэнкс

Белинда отчаянно пыталась придумать, о чем бы таком заговорить, чтобы рассеять сгустившуюся атмосферу, пока не допьет кофе и получит возможность сбежать наверх, в свои апартаменты.

Прошло уже восемь дней с момента ее прибытия в Сидней, но речь о переезде на служебную квартиру так и не заходила. Поначалу Белинда была довольна таким положением вещей. Они вполне соответствовали требованиям ее плана, но теперь, похоже, так этого оставлять больше было нельзя. И, придя к этому выводу, Белинда, набравшись решимости, спросила:

— Думаю, что квартира, о которой вы мне говорили, уже освободилась. Когда бы вы хотели, чтобы я переехала туда?

Освальд ответил не сразу, а сделав едва заметную паузу:

— К сожалению, квартира была оставлена не в лучшем состоянии, поэтому я распорядился, чтобы ее отремонтировали и заново переоборудовали.

Что ж, каким бы напряженным ни был разговор, все же это разговор. Опасный момент, похоже, миновал.

— Однако работы будут закончены не раньше Нового года, — продолжал он. — Так что, боюсь, вы обречены терпеть мое общество еще некоторое время. Если, конечно, не возражаете…

Немного озадаченная Белинда ответила:

— Но вы же хотели уехать на Рождество?

— Да, я думал провести несколько дней в горах, в семейном охотничьем домике. Если я поеду…

— Я могу переселиться в отель, как только скажете, — поспешно заявила она.

— И остаться на праздники в одиночестве? Не желаю даже слышать об этом! Я собирался сказать, что мне бы хотелось, чтобы вы поехали со мной.

Но Белинда решительно покачала головой.

— Нет. Рождество — праздник семейный. Что скажут ваши родители, если появлюсь незваной?

— Если бы они были живы, то, думаю, были бы просто счастливы. Но, увы, мама и папа покинули нас два года назад.

— Мне очень жаль, — опустив голову, тихо пробормотала Белинда.

— Кроме Брендона и его родителей у меня больше нет близких родственников. Но Брайан, это мой брат, с женой Женевьев проводит рождественские каникулы в турне по Европе. А Брендон… Брендон слишком молод, чтобы получать удовольствие от моей компании, когда можно найти более подходящую. Так что я вынужден праздновать Рождество в полном одиночестве, если только вы не согласитесь… Неужели вам, Белинда, не хотелось бы поехать в горы? Охотничий домик неподалеку от горы Дарлинг. Вам не интересно взглянуть на гору с таким названием? А рядом озеро Вайангала и пещеры Аберкромби. И всего-то чуть больше двухсот миль отсюда!

— Очень хотелось бы, но… — Белинда собралась решительно отказаться, однако неожиданно для себя заколебалась. Какой смысл торчать в одиночестве в отеле? Она должна использовать все шансы быть рядом со своим противником.

Да, она очень рискует. Предположим, они окажутся наедине в каком-то диком месте… И независимо от того, просто ли он хочет ее или начинает относиться к ней более серьезно, все равно Освальд Фергюссон остается опытным обольстителем. Уверена ли я, что хочу и готова играть с огнем? — спросила себя Белинда.

Хотя если он собирался ее обольстить, то почему до сих пор держался на расстоянии и не сделал этого в течение прошедшей недели?

— Но, возможно, вы устали от моего общества? — предположил Освальд, видя, что его гостья молчит.

— Нет, это не так, — возразила она.

— Тогда что же?

— Ну, я…

— Или, может, вам не нравится мысль встретить праздник в тишине и уединении? Если так, давайте останемся в Сиднее.

— Мне очень нравится Сидней… Можно сказать, это любовь с первого взгляда. Но я бы с удовольствием провела Рождество в горах, — ответила Белинда и немедленно ощутила его радость и облегчение.

— Тогда решено! — воскликнул Фергюссон. — Я дам знать миссис Уоррен, которая смотрит за домом, и мы отправимся туда в канун Рождества. Там, кстати, обычно не бывает таких сильных ветров, как на побережье.

Миссис Уоррен… Значит, они не будут в полном одиночестве.

— Звучит просто восхитительно! — с воодушевлением откликнулась Белинда. — Мне всегда нравились горы, особенно те, где я еще ни разу не была!

Она сама не знала, как это случилось. Внезапно их глаза встретились, и веселье исчезло из пронзительной синевы его взгляда. Освальд словно видел самое ее душу, сокровенные ее глубины.

Молодой женщине казалось, что у ее ног разверзлась бездна, готовая немедленно поглотить ее всю без остатка, если только Освальд не придет на помощь. Белинда бессознательно качнулась в его сторону.

Он протянул руки, обнял ее за талию, притянул к себе и припал жадным ртом к внезапно приоткрывшимся губам. И вот уже исчез весь мир. Не осталось больше ничего, кроме этого мужчины, — ни прошлого, ни будущего, только настоящее и безумные чувства, сотрясающие ее существо.

Белинда прильнула к Освальду, как умирающий, отчаянно цепляющийся за жизнь, и поняла, что погибнет, как только он оторвется от ее рта. Он пробежал пальцами по ее черным шелковистым волосам, провел по нежной щеке, по красивому подбородку.

Но вот его губы покинули ее рот, и она не умерла — не умерла, потому что они спустились к ее шее и двинулись вниз, покрывая ее мелкими, лихорадочными, но такими сладостными поцелуями, что она дрожала от восторга. Потом одна его рука медленно поднялась по спине, а вторая обследовала мягкие округлости ее груди. Даже сквозь ткань платья прикосновения напоминали разряды электрического тока. Белинда ощущала, как каждый нерв ее тела отзывается на касания его рук.

Она так стремилась к нему, что едва могла дышать. И когда он начал медленно расстегивать молнию, хотела помочь, но ее помощь была ему не нужна. Освальд ловко снял платье с плеч, освободил руки, стянул его вниз по бедрам, и оно упало на пол. А он уже принялся за застежку лифчика.

Белинда ощутила тяжелое биение своего сердца, когда Освальд провел пальцами по ее обнаженной груди, потом осторожно и нежно принял в ладони их сладостный вес. Кончиками пальцев он прикоснулся к розовым соскам, и она задохнулась, едва не вскрикнув. Колени подкосились, и молодая женщина опустилась на ковер.

Тем временем Освальд стянул с дивана подушку, подложил ей под голову и, не отрывая от нее взгляда, начал раздеваться сам. Как же она хороша, думал он, созерцая вожделенное тело. Длинные ноги, стройные, неширокие бедра, тонкая талия, округлая грудь, не испорченная влиянием французской моды, нежная бархатистая кожа.

Едва дыша, он простоял несколько мгновений, просто глядя на нее, понимая, что никогда не видел такой женственной прелести. Потом, улыбнувшись в ее затуманенные страстью темные глаза, опустился рядом на ковер, шепча:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});