Почему он выбрал Путина? - Олег Мороз

Особого внимания, пожалуй, требует то, как отнесся к премьерству Примакова Юрий Лужков. Их обоих многие числили главными соперниками на будущих президентских выборах. Однако московский мэр, по-видимому, счел, что открывать свои карты, «позиционировать» себя в качестве примаковского оппонента еще рано: кто знает, где окажется Примаков через год, когда начнется президентская кампания. Так или иначе, 15 сентября Лужков заявил по телевидению, что «очень доволен» появлением в России нового премьера и выразил уверенность, что правительство Примакова «будет более логичным, настроенным на конкретные дела».

«Более логичным» это, надо полагать, логичнее предыдущих правительств, Черномырдина и Кириенко.

Успокоительный имидж академика

В общем можно сказать, что большинство россиян встретило назначение академика Примакова с одобрением. Это назначение действительно в какой-то степени успокоило людей. Имидж сугубо положительного, рассудительного, мудрого, доброго дядюшки, который всегда являл собой этот деятель, вселял в людей надежду, что новый премьер сумеет выправить положение, выровнять накренившуюся и изрядно уже зачерпнувшую воды государственную лодку. Люди вообще склонны судить о политике, госдеятеле не по его реальным делам, а по чисто внешним признакам манере говорить, выступать, вести заседания, по его статьям и интервью. После семи неспокойных лет реформ многие, наверное, даже большинство жаждали примаковской положительности и надежности. Думалось: да, уж этот-то человек не пустится в безоглядные эксперименты и авантюры.

ОТ «ПЛОХИХ» РЕФОРМ К «ХОРОШИМ»

Гайдар предупреждает…

Уже через два дня после утверждения Примакова Егор Гайдар, выступая по «Эху Москвы», предупредил: хотя никаких программных документов нового правительства пока не обнародовано, есть все основания полагать, что «курс этого правительства будет иметь достаточно тесную связь с экономическим курсом, за который выступает большинство Думы; а думский курс, что вполне очевидно, направлен на развал финансовой стабильности и на демонтаж рыночных механизмов, по крайней мере, их подрыв».

− Я не знаю окончательного состава правительства, − сказал Гайдар, − я не слышал его программы. Не знаю, сколько времени ему понадобится, чтобы развалить рыночный механизм в России. Но то, что деятельность его будет объективно работать в этом направлении, к сожалению, вполне ясно.

Среди прочего, Егор Тимурович выразил опасение, что при решении финансовых проблем правительство Примакова, как сплошь и рядом бывает в таких случаях, будет налегать на печатный станок − плодить «пустые» деньги, «фантики», тем паче, что главой Центробанка становится Виктор Геращенко (с ним у Гайдара имелся богатый опыт общения еще в начале девяностых).

В общем, как сказал Гайдар, нам предстоит пережить «еще один лево-коммунистический эксперимент». При этом высказал прогноз (впрочем, достаточно очевидный):

− Я убежден в том, что новое правительство, терпя неудачи, будет регулярно кивать на тяжелое наследство предшественников.

Ставка на академиков

И действительно уже первые встречи и консультации руководителей кабинета подтверждали, что это правительство не собирается так уж рьяно продолжать экономические реформы, начатые Гайдаром. В первые же дни первый зам Примакова Маслюков, назначенный ответственным за экономику, достаточно демонстративно пригласил к себе известных противников гайдаровских реформ академиков Абалкина, Львова, Богомолова, Петракова. Один только этот состав приглашенных ясно говорил, каких ориентиров в экономической политике собирается придерживаться новое правительство.

Впрочем, и сам Примаков, не уставая заверять, что при нем экономические реформы будут продолжены, то и дело оговаривался, что новое правительство не может проводить реформы, «которые плохо отражаются на народе»

Если «терапия» (то есть так называемая «шоковая терапия». О.М.) затягивается чуть ли не на десятилетие, и просвета никакого не видно, говорил Примаков, то это, конечно, не в интересах страны, не в интересах народа.

Правда, было не совсем понятно, как Примаков собирается сделать реформы более социально направленными, не отказавшись от самих реформ. Многие считали все эти уверения нового премьера «пустыми и лживыми».

«Социально ориентированная экономика, существующая в некоторых странах Европы, писали «Новые известия», это, вероятно, лучшее на сегодня достижение мировой общественной жизни. Но сама социальная ориентация нигде не была и не могла быть начальным шагом построения такого общества она стала итогом длительного развития рыночной экономики».

Кстати, координатором реформ в правительстве Примакова был назначен первый «вице» Юрий Маслюков, до той поры никакого отношения к экономическим реформам не имевший, более того относившийся к ним откровенно негативно. Маслюкову поручалось также поддерживать отношения с Всемирным банком, Международным валютным фондом, Европейским банком реконструкции и развития. Трудно было себе представить, на каком языке будут говорить бывший председатель советского Госплана и самые, пожалуй, строгие и последовательные приверженцы рыночной экономики.

О том, сколь серьезный вес Маслюков имел в новом правительстве, можно было судить хотя бы по тому, что на него возлагались обязанности премьера в случае, если тот будет отсутствовать.

Гайдар снова предупреждает…

На пресс-конференции 2 октября Гайдар, обладая уже более определенной информацией относительно намерений правительства Примакова (он назвал его «левоцентристским»), заявил, что эти намерения «сводятся к печатанию денег, регулированию и запретам». Среди прочего, он обратил внимание собравшихся журналистов на то, что в чрезвычайном бюджете на IV квартал текущего года, который представили Примаков и Маслюков, расходы только на 35 процентов покрываются налогами, а 65 — за счет других источников, например, траншей Международного валютного фонда, которых, как уверен Гайдар, правительство Примакова не получит (тут Егор Тимурович как в воду глядел).

Спустя двадцать дней, 22-го числа, на встрече с представителями демократической общественности в Доме кино Гайдар поименовал правительство Примакова уже не «левоцентристским», а более жестко − «левокоммунистическим». При этом он обратил внимание на одну из особенностей этого правительства, на которую он, да и не только он, будет и позже не раз кивать (причем, как ни покажется странным, − не только в отрицательном, но и в положительном смысле).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});