Чужие ключи - Александр Лонс

Да, реальность начинает мерцать. Во всяком случае, в моем сознании, а это — дурной признак. Надо бы сменить обстановку и образ жизни, а главное — место существования.

В результате, подумал я, подумал, да и решил принять сразу оба «коммерческих предложения» Леонида и этого шкафоподобного мужика. Достал свой мобильник, позвонил и договорился о времени и месте подписания трудового договора. Подруги все не было, хотя прошло уже минут сорок-сорок пять. Дальнейшее ожидание показалось излишним и бесполезным, но я все-таки позвонил. Оказалось, у предмета моих ожиданий резко разболелась голова, и наше свидание переносится. На когда? Может, на завтра… или — нет, лучше на послезавтра… или через два дня… может быть.

Я доел, наконец, свой обед. То, что первоначально показалось вареной картошкой, на деле оказалось отварной репой. Забавно, давно такого не пробовал.

Еще с детства мене постоянно прививали обостренное чувство ответственности перед кем бы то ни было. Перед людьми… перед собой… перед обществом. Внушали, что школа, учеба и работа — высшие ценности человеческого бытия. Я мог болеть, температурить, маяться животом, страдать от депрессии… все равно — вставай и иди. Неважно, что толку от такого больного и депрессивного меня там, куда пойду, не будет. Главное — трудиться, ибо надо. Если уставал, чего-то боялся до ужаса, хотел есть, растягивал сухожилье на ноге — затыкался и терпел. Молчал, потому что все вокруг тоже уставали и превозмогали себя, а я — эгоист, слабак и нытик. Все терпят, значит, и мне потерпеть надо. Уже тогда пришлось усвоить: эгоист — слово ругательное и обидное.

Если я хотел найти удобное для себя место, или мне казалось, что там лучше, чем здесь, а эта клубничка самая спелая, или предложение более выгодное… Да что угодно. Нет, нельзя! Лучшее отдай товарищу, а на большее не претендуй. Все равны и у всех все должно быть равное, а коли хочешь отличаться, то опять же — эгоист, нахал и нехороший мальчишка. Не высовывайся. Не выделяйся, ты не лучше других, не интересней и не важнее, твоя жизнь равноценна любой другой. Ты никто, всего лишь часть общей массы, но масса сильна в своей общности, а сила только в коллективе. Работа это все, и ради нее надо рвать задницу. Нельзя болеть, быть слабым и уставать, а надо работать, работать и работать. Нельзя выкидывать еду, теоретически пригодную одежду тоже. Богатый что ли? Ты заработал те деньги, на которые это было куплено? Нет? Вот носи и терпи, Терпи и ешь, не хочешь — отложи на черный день. А знаешь, как было в войну? Нет? Спроси у прадедушки. Поздно уже? Тогда в книжках почитай. Хочешь более современную куртку? Фасон не нравится, приятели над тобой смеются? Посмейся вместе с ними. Да, над собой. И снова терпи — у твоих родителей, дедушек и бабушек в твоем возрасте и такого не было, а ты избалованный эгоист. Ты не можешь быть доволен собой, потому что ты никто, права голоса у тебя нет. Поэтому — учись. Тебе надо сначала кем-то стать, а уже потом вякать. Молчи и становись этим самым кем-то.

Примерно такими вот утверждениями меня и воспитывали. Честно говоря, сильно подозреваю, что все происходило от менталитета еще советских времен. Потому что учеба и работа на благо общества превозносились, как самое важное. Личность обесценивалась, потребности и самореализация тоже. Главное — что? Себя загнать, но план выполнить. Думаю, в детстве меня воспитывали как удобного ребенка, а вместе с идеологией — послушного обывателя.

Да, в подростковом возрасте я был чуть более чем закомплексован. Все начало меняться с университетом, когда сменился круг знакомых, и он, этот круг, значительно расширился.

Мнение старших родственников стало терять свое превосходство. Когда я вырос и стал общаться с абсолютно другими людьми, видеть жизнь во всем многообразии, душевный покой покачнулся, потому как большую часть прежней жизни только и учился, что забывать о себе, отказываться от многого желаемого, корить себя за слабости, эгоизм и страхи. Но, как оказалось, все можно! Можно бояться, хотеть есть, открыто уставать, и делать то, что удобно только мне, а не окружающим! Кроме того, в восемнадцать лет самому стало понятно, что жить нахлебником неприлично, и надо бы как-то самоопределиться в плане постоянного заработка. Во многом я успешно перестроился, кое-где даже слишком, но отдельные качества и черты, втертые в детско-юношеском возрасте, как мне кажется, не вытравить уже ничем. Возникли некоторые проблемы и трудности.

Независимая жизнь, жажда делать что-то лишь для себя и исключительно своим умом задала неожиданные вопросы. Например, в компании идем смотреть интересное кино. Если билеты без мест, радостно устремляюсь к наиболее привлекательному, с моей точки зрения, сидению. Остальные начинают высказывать недовольство. Как же так, ведь мы друзья-приятели, пришли вместе, толпой! Значит, сидеть надо общей кучей. Зачем? Мне удобно тут, а от физического прикосновения к телам приятелей фильм интереснее не станет. Все обижаются, значит, сделал нечто нехорошее. Но что? Не хочу понимать. Исключение — парный поход в кино с девушкой, но это уже совсем другая история. Другой пример. Предлагаю что-то замутить. В ответ заявляют о непринятии моих идей по каким-то особым причинам. Отвечаю, что тогда займусь этим для одного себя, в гордом одиночестве. Тут опять обиды, и снова не понимаю на что. Вообще, если меньше обращать внимание на других и тихо заниматься своим делом, то градус дружелюбия понижается сразу и значительно. А мой уход с работы вообще был воспринят как предательство по отношению к коллегам, хамское высокомерие и жажда наживы.

При таких установках, если неправильно оптимизировать жизнь можно сделаться как свободным независимым гражданином Мира, так наглой сволочью, ставящей свое благополучие превыше интересов близких людей. Кстати — одно не исключает другого. Зато сколько лишнего мусора удастся выкинуть из своей жизни, благодаря такому утилитарному подходу! Сколько времени сэкономить на важные и интересные для себя дела. Тут главное — не потерять чувство меры, не нарушить грань между своим и чужим. Не скатиться в откровенное жлобство, не одичать, не уйти в глушь. Иначе из свободного гражданина можно незаметно превратиться в дикого йети.

Короче, решение «работать на два фронта» было для меня вполне естественным. Особых раздумий и нравственных терзаний не потребовало.

10. Ключи

Первое, что я сделал при встрече с Леонидом после прибытия в его владения, это рассказал историю своей вербовки.

— Как, говоришь, он выглядел? — заинтересованно спросил Леонид.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});