Я плоть от плоти спартаковец - Георгий Ярцев

На мой взгляд, ярче других смотрелись Тихонов с Ананко, они уже были в составе. Тот же Валера Кечинов личностью был, а не статистом. Егор Титов тяжелее входил, у него своеобразная манера. Тогда в центре поля играл Андрей Пятницкий, безусловный лидер команды. Да и Цымбаларь был. Титову очень непросто пришлось. Мастеру атаки, тем более разыгрывающему, всегда сложнее, чем, к примеру, защитнику. Разрушать, конечно, проще. Но Егор, сразу было видно, ИГРОК! Просто ему, как и другим молодым ребяткам, требовалось «обрасти мясом», силенок еще не хватало. Опять же только после ухода Никифорова Ананко и Липко в центре обороны появились.

К счастью для меня, здесь все срослось. И желание их, и то, что давал им я. Нередко бывает: тренер предлагает задание, но футболист в силу каких–то причин не в состоянии выполнить. Или то, что желает, демонстрирует игрок, никак не вписывается в контекст общей командной тактики.

Еще раз подчеркну в данной связи роль Олега Романцева как президента клуба. Может, расхожее мнение, но поддержка Олега тогда просто неоценима. Он, как и я, верил в молодых. Именно Аленичев, Тихонов, Титов, Кечинов определяли в 96‑м и последующих сезонах игровой рисунок команды. Хитрые, ловкие, уже достаточно мудрые, несмотря на свою молодость, футболисты. Главное, они выполняли практически любую тактическую задачу. Вот насколько талантливы!

Сезон‑96 прошел на одном дыхании. В этот год мы много шутили, подкалывали друг друга. Иногда, правда, и неудачи преследовали. В подобных случаях административные меры принимал. «А ну–ка всю свою шикарную аппаратуру сдать в каптерку!» Надо видеть, с каким видом они выполняли «задание». Садились к общему на всю команду телевизору, общались, играли в шахматы. Выправлялась турнирная ситуация, и вещички потихоньку возвращались к игрокам.

Повторюсь, в обыденной жизни относился к ним, как к сыновьям. На тренировках, по ходу матчей спрашивал уже по полной программе. Но был уверен, — не подведут…

Причины падения «Спартака»

Контракт с командой на работу в должности главного тренера у меня был на один год. Романцев ушел из сборной. Понятно, он должен работать. Мы сели с ним обговорить ситуацию: «Жор, я хочу вернуться. Ты как считаешь?» — «Это твое право. Срок моего контракта истекает». К слову, предложения остаться в «Спартаке» представлялись очень заманчивыми. Давались мне функции не хуже и не ниже предыдущих полномочий. Например, Романцев — главный тренер, я — старший. Абсолютно ничего не терял. Ни в статусе, ни в зарплате. И ушел только в 98‑м, когда московские динамовцы «полетели» в турнирную пропасть. Все–таки захотелось самостоятельной работы, и не где–нибудь, а в топовом клубе.

Кстати, по ходу сезона‑97, особенно после поражения от «Кошице», люди, на мой взгляд, незаслуженно скандировали: «Ярцев, Ярцев! Романцев, заплати налоги!» То есть устроили форменную обструкцию моему товарищу. Олег сказал: «Дай мне отдохнуть». Он оказался морально, психологически под такими «молотками», что не приведи господь. Три кряду матча проводили без него. Мы их выиграли. Затем Романцев приехал в Тарасовку и приступил к тренировкам. Кстати, Романцев был против моего ухода из «Спартака»…

Расстались с Олегом нормально. Продолжали общаться. Во время пауз звал меня в Тарасовку, я с удовольствием приезжал. Даже с «Динамо» наведались туда, провели товарищеский матч. У нас с Олегом не было никаких проблем. Вероятно, со временем сложились настолько уже глубокие отношения, что их и в самом деле невозможно разорвать, да и не нужно.

Когда я в силу причин покинул «Динамо», обратно в «Спартак» Романцев не пригласил. Сам же я не привык напрашиваться, быть навязчивым явно не в моем характере. Просто он уже, очевидно, к тому моменту набрал тренерский штаб и в кадрах не нуждался.

То, что произошло с клубом дальше, полагаю, не столько вина Романцева, сколько его свиты, окружения. Ну, никогда я, например, не верил слухам, что Тихонов с Хлестовым и Кечиновым ведут себя как–то непотребно, вызывающе. Ведь это ж надо ухитриться умного, грамотного Романцева «подтолкнуть» к тому, чтобы он заявил во всеуслышание, будто игроки, еще недавние кумиры болельщиков — «отыгранный материал». Никогда не поверю, и сейчас тоже, что это инициатива самого Олега — так заявить о футболистах, которых он сам безмерно любил и, думаю, любит до сих пор. Что и говорить, «молодцы», — «влили» такую «сенсационную» информацию в уши тренера! Хоть стой и сразу падай.

Знаете, говорю это не для того, чтобы обелить Романцева. У него к тому времени еще оставались бразды правления — тренерские, организационные атрибуты. В принципе мог в любой момент «включить» упомянутые рычажки. Но, видимо, атмосфера хаоса брала свое, управление клубом передавалось то Заварзину, то Червиченко. Нездоровая обстановка постепенно нагнеталась. Приходилось делиться властными полномочиями с новыми президентами, вице–президентами и так далее. Конечно, все это не могло не «давить» на Олега.

Однако за единоначалие необходимо было бороться. Помню, на старте сезона‑96 Олег как–то сказал: «Не буду больше ездить с вами на матчи». Оказывается, ему какой–то «доброхот» нашептал, что, дескать, Ярцева смущает присутствие Романцева на скамейке запасных во время игр. Полная чушь! Видно, такая вот неблагожелательная атмосфера подозрительности воцарилась в команде и после моего ухода. Люди той же категории «шептунов», судя по всему, очень мечтали поссорить нас и во время торжественной церемонии вручения премий «Стрелец» по окончании все того же сезона 1996 года. Грамоты — «лучшим тренерам» — вручили мне и Романцеву. Тогда Олег поднимается и говорит во всеуслышание: «Георгий Александрович, иди на сцену. Сегодня твой праздник!». Вот истинный Романцев. Честный, благородный.

Скорее всего, тогдашние руководители спартаковского клуба где–то панически боялись: не дай бог, Ярцев вернется. Разбить старинный, проверенный годами тандем тренеров Романцев — Ярцев будет им не под силу. И не то чтобы я стал этакой «персоной нон грата», но весьма нежелательным в клубе человеком. Меня просто–напросто не хотели видеть.

Многие вещи я не понимаю, ну, не укладываются в моей голове. Повторюсь, продолжали бы работать вместе, никогда из команды не освободили бы Тихонова с Кечиновым. Равно как и Аленичева. Павленко поменяли на Титова? Хороший игрок — Саша. Но, позвольте, до уровня мастерства Титова, объективно, недотягивал. Вы сначала подтяните до этого уровня, затем убирайте такого мастера, как Егор.

«У нас Аленичев — больной, не может на синтетике играть», — слышал от некоторых деятелей. «Георгий Александрович, они врут», — заверял меня сам Дима. В честности, искренности самого Аленичева сомнений практически нет. И вот он месяц уже не играл. Дима что, не мог устроиться в сытой, теплой, спокойной Европе и там доиграть свой футбольный век? Запросто. Но он же вернулся в родной клуб, чтобы достойно завершить свою блестящую карьеру, и нате вам. Что это за тренер трудился в команде, не отдающий себе отчета в том, кто такой Аленичев? Или тот же Тихонов, сколько еще выступал в «Крыльях», «Химках» после произнесенной Романцевым сакраментальной фразы? Ошибка — расставание с Тихоновым? Конечно. Еще какая чудовищная.

Падение началось, по–моему, именно с того момента, когда Романцев стал терять свою преданную, грамотную, имеющую свое мнение гвардию. Почему я, например, люблю людей с характером? Потому что, если такого, скажем, упрямца обратить в свою веру, убедить его в каких–то ценностях — человеческих, футбольных, — лучше соратника уже не сыскать. Люди будут преданы самой идее, это очень важно. Я бы еще мог понять некоторые решения клубного руководства, если освобожденные из состава того «Спартака» ребята окончили карьеру. Но они долго затем приносили ощутимую пользу другим клубам, нередко становились там лидерами.

В данной связи роль в команде Грозного крайне негативна. Он несомненно влиял или пытался влиять на мнение Романцева. В том числе в плане селекции. Привез совершенно непонятных белорусских и украинских футболистов, это, так сказать, его протеже. При том, что наши, истинно спартаковские ребята были еще в порядке, в самом соку. И ничем не оправданное желание Грозного проявить себя на рынке селекции приносило команде только немалый вред.

Меня и сейчас раздражает: посмотрите, сколько наших способных футболистов разбрелось по разным клубам, не счесть! Почему они у нас–то не приживаются?! Может, здесь какой–то меркантильный вопрос доминирует, давайте разбираться. Вот, например, Дзюба уходит в «Томь». Играет на загляденье, и вы его возвращаете. Тот же Прудников прилично смотрится в «Анжи», забивает, но почему–то опять в составе иной команды, а не «Спартака». Яковлев снова отдан «Крыльям», и снова там здорово выступает, заметен, забивает.