Из дневника "Попаданца". Необычный попаданец в 1941г. - Фарход Хабибов

— Арсений Никанорович, а что ж вы тут делаете? Нашли время для отдыха на курорте " У кривого Ганса".

— Сегодня с утра поймали, лично господин Остащук, а выдал ему меня бывший второй секретарь нашего горкома, ныне бургомистр Яковенко Олег Павлович сука. За три дня сделал шаг по карьерной лестнице, и полный путь по карьере предателя. Ребята были заняты печатанием листовок, а я не знал, что эта сука подалась к немцам, зашел поутру, что бы он вас встретил на севере. Сам-то на юге хотел вас встретить, но не попал, скорее, попал, но не туда.

— Арсений Никанорович, а Яковенко стреноженный ждет вас в комендатуре, можете ему всю жопу двухжопую напинать (двухжопый – икки кут, идиома из узбекского, предатель значит).

— Его не напинать надо, а повесить в центре города за яйца.

— Так вы Арсений Никанорович первый секретарь райкома партии, а партия сказала выполнить, мы сказали есть! Повесим за милую душу, хоть за яйца хоть за хоботок.

— Бойцы, обследуем дома, очищаем от вражеской скверны город; бронники и "косилка" помогаем, все вперед выполнять, Церенов останься.

И мы втроем Ильиных, Церенов и я пошли не спеша (как 45 год блин) к комендатуре, и я показывая кровожадный вид калмыка спрашиваю у Ильиных.

— Арсений Никанорович, кстати, ваши друзья, то есть недруги, которые из высшей расы, почему-то сильно бояться вот этого горячего калмыцкого парня, даже выстрелить в него ссут.

Представьте, идет человек, рост 180 – 190 см, пилотка одета как шляпа Наполеона, перпендикулярно взгляду, на шее висит ППШ, на спине лук, с одного боку ножны сабли, другого колчан со стрелами. Колчан, скажем так себе – третий сорт MADE in ЛЕС (на коленке, за пять минут), не каждый неандерталец одобрил бы. В руках сабля, причем с сверхбрутальными потеками крови. И раскосое лицо истинного сына степей Азии плюс усы подковой аля Чингисхан. Тут не только немцу, тут любому экстренная замена памперса потребуется, он еще для пущего страха лицо кровожадно перекашивает, как будто кости грызет, и лицо нехороший человек кровью смазал немного.

— Так если б он на меня попер, я б наверно тоже туалет искать стал, во плечи как фасад танка еще и антураж полный экзотики, прям Субудай Багатур во плоти ведет тумены на Европу.

— Ау, товарищи европеоиды, хватит заливать, кроме чингизидов завоевателей не было, что ли, по-вашему, ваши македонские, д. римляне, лакедомонцы (или ламекедонцы) святославы, стефаны батории, гитлер тот же, тоже по колени и выше в крови шастали. Гунны тоже не совсем сестры милосердия, но венгры (потомки гуннов) у вас как-то даже европейцами считаются, — начал умничать брат калмык.

— Босхамджи, да я не европоид брат, правда и не монголоид, а там смесь бульдога с носорогом, мои то предки тюрки оттуда же, откуда монголы пришли, правда лет на тысячу раньше, и ассимилировались с среднеазиатскими аборигенами, персоязычными, вот и получились мы узбеки европомонголоиды или монголоевропоиды, короче ни туды, ни сюды. А то, что немцы от тебя писаются, так это их проблемы и наша сила, сила СССР в дружбе и разнообразии его народов.

— Да кто ж против, командир, — усмехнулся так же кровожадно по станиславскому Церенов, — Вон от Акмурзинского прадеда наполеоновские бандюки через всю европу бежали, а почему мне так же не шугать их белые мягкие жопы!

Так мило болтая, мы дошли к комендатуре, бойцы еще часа два вылавливали, и додавливали немчур и их шестербасов ягодицелизов. К центровой площади, что у экс комендатуры была, уже стекался народ, люди волокли угощение освободителям (нам любимым) и даже совсем деликатес притаранили, полицая, который неделей ранее тут же был участковым.

Потом он куда-то исчез, оставив после себя кровавую тушку, причем бойцы в суде Линча не принимали участие, женщины и мужчины жители города, самостоятельно прекратили бренное существование эксмента.

А товарищ первый секретарь райкома, успел за время линчевания на бронемашине Гаджиева сгонять за листовками, и теперь листовки расходились как акции АО "МММ" в 92–94 годах, то есть как горячие пирожки, ну или холодные блины. И Ильиных залез на броневик Гаджиева, в стиле В. И. Ленина начал свою речь, даже жесты он скоммуниздил у отца пролетарской революции.

— Товарищи жители Города, поздравляю вас с временным освобождением нашего Города от гитлеровских ублюдоскотин. А, нам радоваться рано, РККА истекает кровью под хищными ударами кровососов "новой европы", но это не значит, что мы должны предаваться унынию, нет победа, нам нужна, и мы за ценой не постоим. Тут в немецких тылах действуют бойцы шестнадцатой Дивизии Особого Назначения, присланные товарищем Сталиным из Новосибирска. Они снова уйдут в лес, продолжая партизанский метод ведения войны, от нас же им требуется повсеместная поддержка.

И таким же макаром Ильиных продолжил высокоидейное бла бла бла, почти полтора часа. За это время нами полностью был очищен город, и даже броневики Абдиева погнали бегущих немцев к Эрисхановской засаде. А там эрисхановские универсальные болеутолители системы ДП и ДТ, окончательно излечили последних немцев от всех болезней, даже представителя абвера обер- лейтенанта Штайнера накрыло разрывом осколочного снаряда. По документам мы и смогли узнать какую важную птичку мочканули (без документов, Штайнер не был похож не то, что ни как кого, но и ни на что). Три немца подняли ручки, не вынеся кошмара кинжального огня спереди и сзади, ведь еще минометчики добавили сверху горячих апельсинов, один их хендехохных немчиков оказался помощником коменданта гауптманом Дюрером (сука какую фамилию опозорил).

Танки и бронемашины я отправил на въезды в город, один БТ и два БА на север, один БА и два БТ на юг, и ганомаг с двумя оставшимися БА на эрисхановский курорт, каждым в придачу по отделению пехоты. Сегодня мы решили провести в Городке1, отсортировать трофеи, проверить человек сорок – пятьдесят желающих поступить к нам, в основном окруженцы и пленные, как из тюрьмы, так и прятавшиеся по домам.

Трофеев было много, как штатное вооружение немцев, так и заботливое собранное немцами брошенное или отбитое имущество РККА. Одних минометов ротных 8 штук, три батальонных (у нас как раз их не было, зато были выстрелы к ним). Четыре максима, пять ДП, пять МГ, пятнадцать МП-38, двадцать пять ППШ, и даже двенадцать ППД ну и мосинки, СВТ и Kar-98. Кроме того, еще три БТ одна тридцать четверка и два Pz Kpfw II, правда один БТ пулеметный, три ганомага, шесть грузовиков (из них три самсунга, то есть LG-3000 мерсовских, один MAN на четыре с половиной тонны и два блитца). Так как железная дорога не проходит по Городу, а горючего для немецких колымаг нужно много, поэтому в Городе была устроена этакая нефтебаза, и все одиннадцать тонн бензина и тонна соляры попала к нам в плен. Кроме того целых пять цундапов и два корытомобиля тоже пополнили наш автопарк. Правда БТ-шки и кое-какая другая техника требовала ремнота, но онищуко-абдиевцы пленили ремонтников, у них и отобрали БТ, Т-34 и Pz Kpfw II, те их ремонтировали, теперь доремонтируют, но уже для нас. А куда они денутся-то, как вы думаете, кто за ними присматривает, правильно Церенов, и Мамбеткулов, и им запрещено очистить сабли, психология-с.

Кроме того конечно было захвачено продовольствие, все таки тут хавчика тут было как минимум на два немецких полка, а этого до хера нам хватит на дохрена. Весь взвод Никифорова, при поддержке новичков окруженцев и новичков из эрисхановского контингента занимались крысятничеством, то есть разбором и погрузкой трофеев. Всего у нас вместе с с нашими получилось 12 грузовиков (шесть своих, и шесть новозахваченных), кроме того набили трофеями (патронами, гранатами и минами) все что можно было в танках и бронемашинах. Я себя чувствовал каким-то флибустьером типа Моргана, Черной бороды или Блада, после захвата какой-нибудь Картахены или Панамы.

Правда надо признать, что и мы потеряли двенадцать человек погибшими (четверо у нашей группы, пятеро у Онищуко-абдиевцев и трое у Эрисханова), ну и раненных человек пятнадцать, из них пятеро тяжело. Зато нами убито 113 немцев, 15 полицаев, и 25 захвачено в плен.

Пока я занимался хозяйственными нуждами (крысятничал с бойцами) жители Городка1, под руководством товарища красного партизана Ильиных, построили уютную четырехзвездочную виселицу для ренегаДов и просто гадов. Еще они успели провести блитц-суд, и вынести приговоры, коменданту, его помощнику гауптману, бургомистру Яковенко и начальнику полиции Остащуку. Тут и пригодились наши дощечки с лейблами "предатель", нам не жалко мы и на немчиков их навесили, правда, дощечек у нас было пять, а приговоренных, четыре, дощечку притырили, на время. На показательное выступление, на бенефис немецко предательской головки Города, пригласили и меня. Все четверо виновников торжества, авторитеты гитлеровски-коллаборационистского ОПГ стояли у виселицы, с разной степенью разукрашенности морд лица, в ожидании прыжка на небо, а на шеях красиво офомленные лейблы. Первый секретарь зачитывал приговор, для экономии времени объединив все четыре приговора в один оптовый.