Ребенок от отца моего мужа (СИ) - Багирова Александра

— Нам надо поговорить, — Марк появляется на костылях, с таким печальным выражением на лице, словно случилась вселенская трагедия. Обычно он передвигается с палочкой, но когда сильно нервничает, ноги слушаются в разы хуже.

— Что случилось? — подбегаю к нему, вглядываюсь в бледное лицо. Я стала такой дерганной, нервозной, реагирую на малейшее изменение в его настроении.

— Я говорил с отцом, — голос унылый.

— И? Что он сказал? — смотрю на плотно сжатые губы Марка, и боюсь озвучить догадку. Неужели отец ему отказал? И все настолько плохо в их отношениях?

Ранее когда Марк редко, но упоминал о своем родителе, я всегда считала, что его обиды сильно преувеличены. Да, случилась трагедия, потеря матери, и это отразилось и на отце, и на сыне. Произошло недопонимание, взаимные претензии наросли как снежный ком, и вот это вылилось в стену отчуждения. Конечно, подобное я мужу не озвучивала. Это лишь мои мысли.

— Он поможет. Но, — Марк бьет себя ладонью по лбу. — Он поставил условие. Это же мой папаша, разве я мог ожидать чего-то другого!

— Что за условие?

— Помоги мне сесть, — брови сведены на переносице, в глазах молнии. Не помню, когда видела его таким.

Тут же выполняю его просьбу. До боли кусаю губу, когда он фривольно проводит рукой по моей талии, и устремляется вниз. Чем больше мы вместе, тем невыносимей любые прикосновения мужа. Нервы на исходе. Мне кажется, наступит момент, когда я попросту не смогу сдержаться и выскажу ему все в довольно грубой форме. И откуда берется это омерзение? Ведь Марк красивый мужчина. Но, увы, моя реакция на него оставляют желать лучшего.

А банных процедур я вообще боюсь как огня. А Марк, наоборот, их ждет с трепетом, и каждый раз надеется, что я сдамся. Увижу его во всей красе, растаю под ласками. Только каждая ласка — это пытка для меня. И в таком мужу я точно не смогу признаться. Тем более, когда он в подобном состоянии.

— Может ну его этот разговор, — шепчет, вмиг охрипшим голосом. — Пойдем в комнату, займемся чем-то более приятным, — пожирает меня глазами.

— Марк… — отхожу к окну. Я уже не знаю, как культурно отбиваться от его натисков. — Сейчас реально не время.

— А когда оно наступит, а? Илона, я ж не железный! — смотрит на меня этим взглядом полным отчаяния, вожделения и горечи.

— Так что сказал твой отец? — меняю тему. Не получается даже скрыть резкости в голосе.

— Он хочет, чтобы я вернулся, — выплевывает это как самое жуткое ругательство.

— На родину? — мой голос дрожит.

Я знаю, что мы с Марком из одного города. И это волнует меня куда больше, чем мне хотелось бы.

— Он сказал, что оплатит лечение. Но прежде хочет, чтобы я приехал к нему. И после операции жил у него в доме под боком. Отец снова играет в свои игры. И плевать ему на меня!

— Марк, он просто хочет, чтобы вы сблизились. Ведь столько времени утрачено, и вы словно чужие.

— Это шантаж, Илона! Низкий и подлый. Он понимает, что свалу у меня нет. Он платит бабки, а значит, заказывает музыку и заставляет нас с тобой плясать под его дудку! — бьет кулаком по столу.

— Главное — ты поправишься. Будет операция. Все остальное вторично. И без твоего отца нам негде взять денег.

— А ты готова жить с ним под одной крышей? Готова вернуться в страну, из которой сбежала? Или оставишь меня? Я понимаю, что тебе вовсе не обязательно тащиться за мной.

— Конечно, я поеду! Это даже не обсуждается, — восклицаю, прежде чем успеваю, хоть что-то проанализировать.

Мне ведь придется уехать с насиженного места. Вернуться в город, подаривший мне первую любовь. В место, где я когда-то была счастлива. И в то же время, именно там живет человек, у которого в руках мое сердце, и он меня ненавидит. Но ведь город у нас большой, шанс встретить Влада минимальный. Но там родная земля. И возможно, там мне будет лучше.

А то, что придется жить под одной крышей с незнакомыми мне людьми, так это уже как-то справлюсь. Не привыкать. Тем более, выбора у меня нет. Марка в таком состоянии я точно не оставлю. И приложу все усилия, чтобы помирить его с отцом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

С момента этого разговора я больше не могу найти себе места. Все мысли крутятся вокруг этой поездки. Я даже Леше не сообщила о наших планах. Решила сделать другу сюрприз. А вдруг это сама судьба ведет меня по дороге к родине? А тут что меня держит? За что мне держаться в Германии? Я как была сироткой, так и осталась, ни кола, ни двора. И еще в придачу раздавленное сердце.

Чем меньше времени остается, тем мрачнее становится мой муж. Он всеми фибрами души не хочет возвращаться на родину. До последнего искал варианты. Пытался взять кредит в банке. Обзванивал друзей. Все безрезультатно. И день нашего отъезда все приближается. Уже все вещи упакованы. Сидим на чемоданах. А во мне все крепнет странное ощущение — это поездка изменит в моей жизни многое.

Глава 34

Покидаем Германию абсолютно с противоположным настроем. Я отчего-то улыбаюсь, муж матерится через слово. Никогда не слышала таких грубых ругательств от него. Но тут надо понять, чем дольше он болеет, тем хуже становится его характер.

И я не могу его винить, молодой перспективный футболист враз оказался не у дел. И вроде бы впереди маячит надежда, машет ручкой, но как до нее дотянуться? А если приблизится, вдруг это окажется иллюзией, которая рассыплется на мелкие кусочки. Мои отказы от близости тоже подсыпают масла в огонь. И я, правда, думала уступить. Настраивала себя. Уговаривала. Жизнь продолжается, и мне надо двигаться дальше. Переступить барьер, сблизиться с мужем. Так ведь правильно? Но все во мне вопреки логике вопит: «Нет!». Не могу и все. И тут не работают доводы рассудка.

Когда самолет приземлился на родную землю, рыдаю не сдерживаясь. Это слезы радости и горя. Вспоминаю, как бежала от любви, как уносила своего кроху. Так хотела подарить ему лучшую жизнь. Хотела дать все. А в итоге не уберегла.

И в то же время радуюсь даже родному воздуху. И даже пасмурное небо, кажется светлым и улыбчивым. Никогда не думала, что буду так тосковать по родине. Больше четырех лет меня тут не было. И сейчас я готова упасть и целовать землю под ногами. Или дело не только в родном городе? В чем-то намного большем? Что так и продолжает жить во мне. И куда мне навсегда закрыта дорога.

Марк называет адрес таксисту. Он не смотрит по сторонам, сидит с кислым выражением на лице. А я впиваюсь взглядом в окно. Отмечаю, что город сильно изменился, и все же остался прежним… родным.

Мы выезжаем в элитный квартал. Тут все пахнет роскошью. Дома как с картинок глянцевых журналов. Да, отец мужа явно не бедствует, раз может позволить себе жить в подобном районе. Начинаю нервничать, как пройдет встреча. Найду ли общий язык с новоиспеченным родственником, смогу ли помирить отца и сына? Думаю, будет непросто. Но гораздо лучше так. Сейчас реально появился шанс поставить Марка на ноги.

Машина останавливается около высокого забора, за которым возвышается огромный дом. Сердце стучит, словно хочет выпрыгнуть на волю. Почему я так нервничаю? Помогаю выбраться из машины Марку. Таксист ставит с нами рядом единственный чемодан. Остальные вещи привезут позже. Мы медлим. Смотрим с мужем друг на друга. Странный момент. Дико некомфортный.

Подхожу к воротам, жму на звонок. Что же так нервно-то?

Пикающий звук звучит как выстрел. Вздрагиваю.

— Пошли, чего уж теперь, — бурчит муж.

Киваю. Подхватываю чемодан. Марк на костылях идет первым, я следом. Около дома стоит высокий мужчина. Взгляд. Глаза в глаза. Разряды тока в сердце. Снова и снова. Тысячи вольт.

Не может быть. Невозможно. Иллюзия. Галлюцинации. Судьба ведь не может быть настолько жестока? Чемодан падает на усыпанную гравием дорожку. Я замерла. Смотрю на мужчину и не верю. Своим глазам. Сердцу, в котором в один миг вскрылись старые раны.

Влад… Марк сын Влада… В какой извращенной реальности такое могло произойти? Я все надеюсь, что это не он.