На горах. Книга вторая - Павел Мельников-Печерский

Снова кормщик сел у стола, выдвинул ящик, вынул книгу, стал ее читать. Все слушали молча с напряженным вниманием, кроме блаженного Софронушки. Разлегся юрод на диванчике и бормотал про себя какую-то чепуху. А Николай Александрыч читал житие индийского царевича Иоасафа и наставника его старца Варлаама, читал еще об Алексее божием человеке, читал житие Андрея Христа ради юродивого. Потом говорил поучение:

— Прославляйте бога в грешных телесах, прославляйте его во святых душах ваших. Плоть смиряйте, без жалости умерщвляйте, душу спасайте, из вражьей темницы свобождайте. Лукавому не предавайтесь, бегайте его, храните чистоту телесную и душевную. Телесную чистоту надо постом хранить, трудами, целомудрием, больше всего целомудрием. Вы, мужеск пол, сколь можно реже глядите на жен и девиц. Вы, жены и девицы, пуще огня мужчин опасайтесь, враг не дремлет, много святых и праведных погублял он плотскою страстью. Ничего, что живет и что движется на земле и в воздухе, отнюдь не вкушайте, рыбу вкушать можно, а лучше и ее в рот не брать. Вина не пейте, ни браги, ни пива, ничего хмельного, — вино кровь самого князя врагов божьих — бойтесь к нему прикасаться, проклято оно богом вышним. Всего лучше, всего праведней — питаться духом, телесный голод утолять пением и радением. На свадьбы, на родины, на крестины, даже на похороны не ходите, суетных мирских веселий бегайте, как огня, всячески их чуждайтесь. То служение врагу, отцу лжи и всякого зла. Сердце чисто созиждите в себе, дух правды храните в душах своих праведных.

И долго, долго говорил Николай Александрыч поучение. Дуне понравилось оно.

Близко к полночи. Божьи люди стали петь духовные песни. Церковный канон пятидесятницы пропели со стихирами, с седальнами, с тропарями и кондаками. Тут отличался дьякон — гремел на всю сионскую горницу. Потом стали петь псальмы и духовные стихи. Не удивилась им Дуня — это те же самые псальмы, те же духовные стихи, что слыхала она в Комаровском скиту в келарне добродушной матери Виринеи, а иногда и в келье самой матушки Манефы.

На колокольне сельской церкви ударило двенадцать. Донеслись колокольные звуки и в сионскую горницу. Божьи люди запели церковную песнь: «Се жених грядет в полунощи», а потом новую псальму, тоже по скитам знакомую Дуне. Хоть и не слово в слово, а та же самая псальма, что скитская.

Тайно восплещем руками,Тайно воспляшем, духом веселяще,Духовные мысли словесно плодяще!Яко руками, восплещем устами —Дух святый с нами, дух святый с нами!Гласы различны днесь съединяйте,Новые песни агнцу вспевайте,Дух свят нас умудряет,Яко же хощет дары разделяет —Дары превелики — апостольски лики,Ангельское пенье, небесно раденье…Дары премноги шлет дух во языки,Шлет во языки, шлет во языки…Мужие и жены, силы всполнися,Яко пианы, язычником явишася,Древле не знанны, сташа познанны,Гласы преславны, гласы преславны!..В немощах силу нам бог обещает,Дух святый здесь приход совершает,Из пастырей — царей, из немудрых рыбарейАпостолов творит, апостолов творит!

Только что кончили эту псальму, по знаку Николая Александрыча все вскочили с мест и бросились на средину сионской горницы под изображение святого духа. Прибежал туда и блаженный Софронушка. Подняв руки кверху и взирая на святое изображенье, жалобным, заунывным напевом божьи люди запели главную свою песню, что зовется ими «молитвой господней».

Дай к нам, господи, дай к нам Исуса Христа,Дай к нам сына божьего и помилуй, сударь нас!..Пресвятая богородица, упроси за нас сына твоего,Сына твоего, Христа бога нашего,Да тобою спасем души наши многогрешные.[56]

Громче и громче раздавалась хлыстовская песня. Закинув назад головы, разгоревшимися глазами смотрели божьи люди вверх на изображение святого духа. Поднятыми дрожащими руками они как будто манили к себе светозарного голубя. С блаженным сделался припадок падучей, он грянулся оземь, лицо его исказилось судорогами, вокруг рта заклубилась пена. Добрый знак для божьих людей — скоро на него «накатило», значит скоро и на весь собор накатит дух святой.

Только что кончилось пение «молитвы господней», женщины составили круг, а вне его составился другой из мужчин. Новую песню запели.

Царство, ты царство, духовное царство,Во тебе, во царстве, благодать великая,Праведные люди в тебе пребывают,Живут они себе, ни в чем не унывают…Строено ты, царство, ради изгнанных,Что на свете были мучимы и гнаны,Что верою жили, правдою служили,От чистого сердца бога возлюбили.Кто бога возлюбит, его не забудет.Часто вспоминает, тяжело вздыхает:"Бог ты, наш создатель, всяких благ податель,Дай нам ризы белы и помыслы целы,Ангельского хлеба со седьмого неба,Сошли к нам, создатель, не умори гладом,Избави от глада, избави от ада,Не лиши духовного своего царства!".[57]

Еще половины песни не пропели, как началось «раденье». Стали ходить в кругах друг за другом мужчины по солнцу, женщины против. Ходили, прискакивая на каждом шагу, сильно топая ногами, размахивая пальмами и платками[58]. С каждой минутой скаканье и беганье становилось быстрей, а пение громче и громче. Струится пот по распаленным лицам, горят и блуждают глаза, груди у всех тяжело подымаются, все задыхаются. А песня все громче да громче, бег все быстрей и быстрей. Переходит напев в самый скорый. Поют люди божьи:

Как у нашего царя, Христа батюшки.Так положено, так уложено:Кому в ангелах быть и архангелом служить,Кому быть во пророках, кому в мучениках,Кому быть во святых, кому в праведных.Как у нашего царя, Христа батюшки,Уж и есть молодцы, все молоденькие,Они ходят да гуляют по Сионской по горе,Они трубят во трубы живогласные,От них слышны голоса во седьмые небеса…Как у нашей-то царицы богородицы —У нее свои полки, все девические,Они ходят да гуляют во зеленом во саду.Во зеленом во саду, во блаженном во раю,Они яблочки-то рвут, на златом блюде кладут,На златом блюде кладут, в терем матушке несут.Государыня примала, милость божью посылала,Духа свята в них вселяла и девицам прорекала:"Ай вы, девушки, краснопевушки,Вы радейте да молитесь, пойте песни, не ленитесь,За то вас государь станет жаловать, дарить,По плечам ризы кроить, по всему раю водить".

Вдруг песня оборвалась. Перестали прыгать и все молча расселись — мужчины по одну сторону горницы, женщины по другую. Никто ни слова, лишь тяжелые вздохи утомившихся божьих людей были слышны. Но никто еще из них не достиг исступленного восторга.

— Ни на кого не накатило! — жалобно молвил старый матрос. — Никому еще не сослал господь даров своих. Не воздвиг нам пророка!.. Изволь, кормщик дорогой, отец праведный, святой, нам про духа провестить, — сказал он, встав с места и кланяясь в ноги Николаю Александрычу.

И другие подходили к кормщику и земно ему кланялись, прося возвестить от святого писания, как дух сходит на божьих людей. И мужчины подходили, и женщин большая часть.

Подошел к столу Николай Александрыч, взял крест и высоко поднял его. Стали на колени, и Софронушка стал. Стих припадок его.

— Христос воскрес! Христос воскрес! Христос воскрес! — торжественным голосом возгласил кормщик. — От бога, от Христа, от духа святого возвещаю вам слово, братцы и сестрицы любезные!.. Скажу вам, возлюбленные, не свои речи, не слова человеческие, поведаю, что сам бог говорит: «В последние дни излию от духа моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и юноши ваши видения узрят, и старцы ваши сония увидят, и на рабов моих и на рабынь моих излию от духа моего, и будут пророчествовать… И дам чудеса на небеси и знамения на земле»[59].

— Глаголет бог! — густым басом запел дьякон, и все другие тоже пропели.

И, стоя на коленях, подняв кверху руки, потрясая пальмовыми ветвями и махая платками, «манят» божьи люди святого духа:

Подай, господи!Тебе, господи,Порадеть, послужить,Во святом кругу кружить,Духа с небеси сманитьДа в себя заманить! Собирались мы, дружки,Во святы божьи кружки,Грешны плоти умерщвлять,Души к небу обращать,Бога петь, воспевать.Уж мы пели, воспевали,Руки к небу воздевали,Сокола птицу манили:Ты лети, лети, сокол,Высоко и далеко,Со седьмого небеси.Нам утеху принеси —Духа истинного,Животворного,Чудотворного!Мы тем духом завладаем,На соборе закатаем…Накатись, накатись,Святый дух, к нам принесись,Согрей верны их сердца,Сотвори в нас чудеса,Избери себе слугуНа святом божьем кругу,Прореки в нем, прорекай,Грехи наши обличай,А праведных утешай,Ах ты!.. Дух свят, голубок,Наш беленький воркунок!..Не пора ли тебе, сударь,На сыру землю слететь,На труды наши воззреть?..Скати, батюшка, скати,Скати, гость дорогой,Во чертог свой золотой,В души праведные,В сердца пламенные.Богу слава и державаВо века веков. Аминь.

Кончилась новая песня, но все еще оставались на коленях с воздетыми руками, умиленно взирая на изображение святого духа, парящего середи девяти чинов ангельских.