Бездушный Принц и любящая Роза. Сборник рассказов и стихов - Инесса Хайтман

Профессор не был столь аккуратен в своих суждениях, оставаясь с рыцарем наедине. Наконец, он мог сказать всё, что думает, не боясь навредить клиенту.

– Поколение несчастных людей вымрет, зато ты и твои дети будут счастливы. А может и твои родители в глубине души на смертном одре порадуются, что мучения их рода прекратились. Конечно, они вряд ли об этом скажут, но умрут со спокойной душой. Получается, если бы он сказал им раньше нет, сам бы стал счастлив и не испортил жизнь своей нынешней супруге, это единственный исход при котором она осталась бы невредимой.

Более или менее решив эту сложную задачку по вероятности удачно сложившейся жизни Анны в сослагательном наклонении, профессор изрядно изможденный, но всё-таки немного приподнятый духом, благодаря собственной логике, отправился домой.

Еще струйка… Еще…

«Получается, сейчас я тоже придаю свои мечты, – подумал рыцарь. – И если я не сделаю этот шаг, может пострадать кто-то еще, кто-то совсем невинный, как Анна», – рыцарь резко встал. Его доспехи с грохотом ударились друг об друга. Он испугался и понял, что пора действовать!

– Ты чего шумишь?! Дай поспать, – сказал старый толстый глобус и развернулся к рыцарю обратно своей «Австралией».

– Да, чего шумишь? – закряхтели старые пыльные книжки.

– Я ухожу!

– Куда это?! – тут уже зашевелились все полки.

– Туда где дождь, куда падают капли… – и он указал серебряной пятерней в сторону улицы.

– Но ты же пропадешь! – возмутилась дырявая подушка.

– Ты же заржавеешь, – испуганно воскликнула металлическая ручка. – Подожди, пока ливень не кончится!

– Нет, я не могу больше ждать! Я должен сопротивляться обстоятельствам! Для чего мне меч, доспехи, если мне не с чем сражаться? Не для того меня сделали рыцарем, не подушкой, не книжкой, а рыцарем! У меня есть всё, всё что бы идти на встречу опасности: руки, ноги, голова на плечах, меч, храброе сердце и жажда подвигов.

– Сердце у него есть, – фыркнул старый глобус. – Вот это что ли, нарисованное на щите?! – и он затрясся от смеха. Его собственная пыль слетела с поверхности «Сибири» и попала ему в нос. Глобус начал чихать, закрутился вокруг собственной оси и свалился с полки. Все вокруг стали хохотать, и уже через пару мгновений в воздух поднялся толстый слой пыли.

– Ну хватит вам! – сказал рыцарь, ведь он был очень благородным. – Давайте я помогу, сэр глобус. Не хотели бы вы пойти со мной?

– Да чего я там не видел? Я с детства смотрю сам на себя и вижу мир. Ты можешь сказать, что я подделка, но я так не считаю, – глобус явно застеснялся.

– Вы приносите пользу людям, никакая вы не подделка, благодаря вам люди могут ощутить невозможное – подержать землю в руках, и я могу, вы позволите?

И рыцарь приподнял глобус.

– Ой, не надо! Засмущал! – и суша глобуса покрылась нежно-розовым цветом.

– Прощайте друзья, я буду помнить каждого из вас в глубине своего сердце, – и рыцарь положил ладонь на металлическую грудь.

– Прощай! – кружка на столе расплескала воду словно слёзы.

– Я тебя не пущу! – сказало окно. – А как же профессор?! С кем он теперь будет говорить вечерами?

– Он все поймет… Благородное перо, помогите мне, пока профессор не пришел!

Окно распахнулось. В комнату ворвался сильный ветер, бумага залетала по комнате.

– Ну куда же ты миленький, заржавеешь ведь! – закричала, качаясь на ветру старая металлическая люстра.

– Если заржавею, значит, такова моя судьба!

И он прыгнул. Прыгнул в неизвестность. Буквально через секунду дверь в кабинет отварилась, и в комнату зашёл профессор.

– Матерь Божья, не уж то я забыл закрыть окно! Совсем старый стал… – и он тяжело вздохнул. На столе лежала записка. – А это ещё что?

«Благороднейший профессор! Для меня было честью быть вашим рыцарем все эти годы. Я многому научился и многое понял. Но самое важное я понял сегодня, после истории с Принцессой Анной и придворным музыкантом Адамом. Я понял, что вся наша жизнь – это бой. Бой с обстоятельствами, невзгодами, врагами, друзьями, близкими, а порой и с самим собой. И любой бой, как и любой вызов судьбы, надо принимать с честью и достоинством. Любой вызов – это шанс на лучшую жизнь, надо только его не просмотреть. Как в случае со мной. Я жил долгие годы, считая своей судьбой служить вам, не сопротивляясь, я проживал год за годом мечтая о чем-то большем, и заглушая это в себе. Мне было интересно с вами, я благодарен вам за все те знания, но теперь я понимаю, что я жил не своею судьбой, а вашей. И жизнь давно призывала меня к борьбе, а я не понимал, винил себя за свои желания, винил себя в неверности, но на истории Адама, и того, что вы о нем рассказали, я понял, я все понял! Такая жертва принесёт слишком много крови, напрасной крови, и я ухожу, ухожу зная, что вы благородный человек, сами в душе рыцарь, меня поймете. Я ухожу в дождь на встречу самой опасности, и, если он пройдет, передайте принцессе Анне, что Бог есть!

Ваш рыцарь»

Бумага выпала из рук профессора. Он взглянул в окно – там уже светило солнце.

Сотни лун

Накануне мы попали в сильный шторм. Хлестал ливень.

– Выгружай рыбу! – закричал шкипер.

Шкипер был злой, небольшого роста, лысый мужичонка с усами, пивным животиком и с вечной трубкой в зубах.

– Пошевеливайся, бестолочь!

Вытаскивая рыбу, я поскользнулся и упал прямо в середину улова.

– Придурок, ты мне всю рыбу тут собирать будешь, недосчитаюсь – убью!

В спешке я начал ее собирать. Дождь кончился, и из-за облаков вышла луна. Сотнями лун она отображалась в воде…

А этот городок не такой уж и ужасный, подумал я.

Утром, проснувшись от очередного кошмара, я спустился вниз по лестнице. Толстая хозяйка харчевни ждала нас внизу. Она всячески пыталась ублажить капитана, то наливая ему спиртное, то предлагая всяческие яства.

– А проснулся, обормот? Ладно садись, выпей чего-нибудь, – шкипер был явно в хорошем расположении духа.

Вдруг в комнату ворвалась краснощекая девица с корзиной грязного белья. Задорно смеясь, она обратилась к хозяйке:

– Смотри, матушка, сколько «золота» оставили твои постояльцы!

Хозяйка махнула на неё тряпкой, чтобы та не мешала её идиллии с капитаном.

– А ты кто, новенький? Что-то я таких как ты здесь раньше не видела, – обратилась ко мне деваха.

– Каких таких? – буркнул я.

– Неуклюжих! – захохотала она и убежала.

Наверно видела, как я вчера упал, подумал я…

Вздорная девица не выходила у меня из головы.

Вскоре, вернувшись с плохим уловом, я побрел обратно в харчевню. Там меня ждал капитан.

– Сейчас придет торговец, сплавишь ему свой улов, деньги отдашь мне.

– Но тут такая мелочь, вряд ли он купит…

– Ничего не знаю, иди давай!

Я вошел в кухню и, разложив рыбу, с замиранием сердца ждал торговца.

Красивая девушка, красивая и вздорная. Почему она мучает меня целый день?

Вдруг дверь распахнулась, и в кухню влетел жилистый усатый мужчина.

– Показывайте товар! – нервно скандировал он.

– Вот… – я грустно показал на пол.

– Это всё?!

– Да…

За спиной послышался громкий смех. Обернувшись, я увидел старую картину: издевающуюся надо мной девицу, хозяйку харчевни и, по-видимому, еще одну ее дочь. Все трое еле могли сдержать смех.

Мужчина продолжал:

– Вы надо мной издеваетесь?! Ваш капитан обещал мне гигантской форели, «какой я еще не видывал», а это что? Я не дам за это ни монеты!

– Рыболов! – показывая на меня пальцем, ухохатывалась девчушка.

Я чувствовал, как мои уши и щеки наливаются кровью, я сердито на нее посмотрел, но ничего не сказал.

– Вы слышите меня? Ни монеты! Где, где ваш шкипер, я спрашиваю?!

– Не знаю.

– Вот и я не знаю, откуда такие жулики только берутся!

– Да нет, ну что вы, – вступилась хозяйка. – Шкипер честнейший человек, это его рыбак что-то напутал, пойдемте я вам чего-нибудь налью, и мы вместе его дождемся.

– Ну ладно, это какое-то безобразие, – и они ушли.

На кухне остались только мы вдвоем: я и она.

– Ладно, не расстраивайся, вечером в харчевне будут танцы, придешь?

– Кто, я? – я думал, мне это послышалось, она приглашает меня. – А я думал, ты меня терпеть не можешь.

– Тебя то? Нет, я видела и похуже, приходи! – и, не дожидаясь ответа, выбежала в дверь.

Ах, вот оно что, я ей нравлюсь.

Вечером город загудел. Пиво лилось рекой. Хозяйка и дочки надели лучшие платья и наперебой обслуживали столики с гостями. Начались танцы. Подвыпившие кавалеры начали приглашать низкопробных дам, а я пригласил Марию, так ее звали.

– Позвольте вас пригласить? – улыбнулся я.

– Да, пожалуйста, – тут уже смутилась она.

– Мария, что это за сосунок? – втиснулся в наш разговор неприятный голос, он принадлежал подвыпившему красномордому борову лет тридцати.