Случай в подземке - Гарри Гаррисон

— Какие существа? — спросил Честер, роясь в кармане в поисках десятицентовика, чтобы откупиться. Адрейнн повернулась к ним обоим спиной.

— Они живут в земле, — бомж поднес грязный палец к губам. — Те люди, которые знают, никогда про них не говорят. Не хотят отпугивать туристов, ни в коем разе. С клыками, с когтями, внизу, в темноте подземки.

— Дай ему денег… избавься от него… это ужасно! — вновь взвизгнула Адрейнн.

Честер бросил в подставленную ладонь две монетки по пять центов, с высоты нескольких дюймов, чтобы, не дай Бог, не прикоснуться к руке бомжа.

— И что они поделывают? — просил он. Не потому, что его интересовали мифические существа, но чтобы позлить Адрейнн.

Бомж потер монетки между пальцами.

— Они там живут, прячутся, иногда выглядывают, вот что они поделывают. Им надо что=то дать, когда ты один, в такую вот ночь, если стоишь в конце платформы. Центы годятся, их надо положить на край, откуда они могут их взять. Десятицентовики тоже сойдут, но не пятицентовики, которые ты мне дал.

— Чего ты слушаешь эту муть, — страх у Адрейнн прошел, осталась только злость. — Избавься от этого бродяги.

— Почему только центы и десятицентовики? — Честер=таки заинтересовался. За краем платформы было очень темно. Там мог прятаться кто угодно.

— Центы, потому что они любят орешки. Когда никого нет рядом, они подбираются к автоматам. А десятицентовики — для других автоматов, торгующих «колой». Они иногда пьют ее вместо воды.

— Я иду за полицейским, — каблучки Адрейнн зацокали по платформе. Правда, прошла она не больше десяти ярдов. Мужчины не обращали на нее ни малейшего внимания.

— Да перестань, — Честер улыбнулся бомжу, который расчесывал пятерней сальные волосы. — Ты же не думаешь, что я тебе поверю. Если эти существа едят только орешки, нет нужды откупаться от них…

— Я не говорил, что они едят только орешки! — прежде чем Честер успел отпрянуть, грязная рука ухватила его за рукав. А бомж понизил голос до шепота. — Больше всего они любят есть людей, но не трогают тех, кто им что=нибудь оставляет. Хочешь посмотреть на одного?

— После того, что ты тут наговорил, безусловно.

Бомж поплелся к большому контейнеру для мусора, выкрашенному в оливковый цвет, похожему на домик, с двускатной качающейся крышкой.

Только быстро, потому что они не любят, когда на них смотрят, — и бомж толкнул крышку.

Честер в испуге отступил. В черном зазоре он увидел два красных уголька, на расстоянии фута друг от друга. Глаза чудовища? Возможно. А может, все это ему причудилось под влиянием байки бомжа. Вдали послышался шум поезда.

— Спасибо за зрелище, старина, — он положил несколько центов на край платформы. — Пусть поклюют орешки, — он направился к Адрейнн. — Бомж клянется, что в мусорном контейнере сидит одна из этих тварей. Я оставил взятку, на всякий случай.

— Не можешь же ты быть таким глупцом!

— Ты устала, дорогая… вот и показываешь коготки. И насчет моей глупости ты уже говорила.

Поезд приближался, гоня перед собой волну спертого воздуха, от которого шел животный дух. Никогда раньше он этого не замечал.

— Ты не просто глуп, но еще и суеверен, — ей уже приходилось кричать. — Из тех, кто стучит по дереву, переступает через трещины в асфальте и тревожится из=за черных кошек.

— А кому это мешает? Жизнь — штука сложная, так к чему лишние хлопоты? Возможно, в контейнере никаких тварей нет, но я не собираюсь это выяснять, сунув в него руку.

— Ты просто дите малое.

— Пусть так! — теперь они кричали оба, потому что поезд, визжа тормозами, выкатывался к платформе. — Давай поглядим, сунешь ты рыку в контейнер, раз уж ты такая умная.

— Детский лепет!

День выдался длинным, Честер устал, вот раздражение и выплеснулось наружу. Поезд за его спиной практически остановился. Он подбежал к краю платформы, на ходу доставая мелочь.

— Вот, — толкнул крышку, высыпал ее в контейнер. — Деньги. Десятицентовики, центы, Хватит и на орешки, и на «коку». Схватите первого, кто подойдет сюда, — он услышал смех Адрейнн. Двери поезда раскрылись, бомж, волоча ноги, вошел в вагон.

— Это же твой поезд на Куинс, — Адрейнн давилась от смеха. — Уезжай, пока тебя не съели. Я подожду того, что идет в Верхний Манхэттен[2].

— Возьми, — все еще злясь, Честер сунул ей в руку газету. — Это забавно, ты не суеверна, так давай посмотрим, бросишь ли ты газету в контейнер, — и он впрыгнул в вагон, придержав уже закрывающиеся двери.

— Разумеется, дорогой, — лицо Адрейнн покраснело от смеха. — И завтра на работе я расскажу… — двери закрылись и отсекли окончание фразу.

Поезд дернулся, начал медленно набирать ход. Он увидел, как она идет к контейнеру, отодвигает крышку, чтобы бросить в него газету. Колонна скрыла от него Адрейнн.

Когда он увидел ее вновь, ее рука по=прежнему застыла у крышки… или втянулась в контейнер по локоть? Слой грязи на стекле не позволял хорошенько все разглядеть. Еще колонна, а потом ему показалось, что Адрейнн наклонилась над контейнером.

Он бросился к двери в торце вагона. Прильнул к стеклянной панели. Поезд уже миновал половину платформы, наращивая скорость. Взгляд только раз успел выхватить Адрейнн среди колонн, потом они слились друг с другом в сплошной забор.

Она не могла залезть в контейнер по пояс, отверстие под крышкой было слишком мало, чтобы в него пролезла взрослая женщина. Но тогда как объяснить ее взметнувшиеся в воздух ноги?

Разумеется, он видел ее лишь долю мгновения и мог ошибиться. Честер отвернулся от задней двери. Компанию ему составлял только бомж, уже собравшийся заснуть. Когда Честер поравнялся с ним, бомж приоткрыл глаза, заговорщицки улыбнулся, снова закрыл.

Честер прошел в дальний конец вагона, сел. Сладко зевнул.

Он мог дремать до своей станции: внутренние часы всегда вовремя будили его.

И не видел ничего плохого в том, что должность начальника отдела вновь окажется вакантной: прибавка к жалованию пришлась бы очень кстати.

Примечания

1

Понятное дело, в Америки бомжей называют иначе, но суть от этого не меняется (прим. пер.)

2

Метрополитен Нью-Йорка устроен таким образом, что к одной платформе могут подходить поезда нескольких линий.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});