Слишком глубоко - Джуд Уотсон

Эми тихонько сказала Дэну:

— Я надеюсь, дядя Шеп живет по этому адресу, иначе мы не найдем его.

— Мы можем расспросить людей в магазинах для серферов, — ответил Дэн. — В конце концов мы отыщем его.

Шеп очень любил серфинг. Они видели его, когда были еще совсем маленькими, к тому же у Эми была очень плохая память, а Дэн и вовсе его не помнил. Дяди не было на похоронах родителей семь лет назад. Но в одной из коллекций Дэна в Бостоне была куча открыток, которые ежегодно присылал дядя Шеп из таких мест, как Бали и Оаху. Частенько на них изображалось бушующее море с большими волнами.

Они сели в автобус и разместили рюкзаки под сиденьями. Стоящая позади них пожилая дама с красным чемоданом развернула карту.

Карта коснулась затылка Эми.

— Ой, прости, дорогуша, — сказала пожилая дама. — Я задела тебя Голубыми горами.

— Ничего страшного, — ответила Эми. — Не беспокойтесь.

— Американцы! Я так и знала! Какие дружелюбные. Однажды я путешествовала в Канзас-Сити. Вкусное барбекю. А вы не из Канзас-Сити, случайно? Нет? Жаль.

Пожилая дама стала что-то бормотать себе под нос, разглядывая карту. Она часто задевала голову Эми, но Эми не обращала на это внимания.

Как только автобус достиг центра города, движение стало более интенсивным, и теперь они ехали по солнечным улицам Сиднея.

Австралийский город был совсем не похож на то, что они видели в Москве. Люди легко и непринужденно шагали по улицам, одетые в яркую летнюю одежду, болтали и смеялись на ходу вместе со своими спутниками. Все люди в Сиднее выглядели приветливыми и счастливыми.

— Не удивлюсь, если Австралию называют страна Оз, — заметил Дэн. — Это потрясающе.

Нелли не выпускала карту из рук и сверялась с ней даже на остановках. Эми разглядывала дорожные знаки.

— Дарлингхерст, разве Шеп живет не там? — спросила Эми.

— Никогда не называй меня так, — неожиданно резко ответил Дэн. — Никогда. Это непреложное правило!

— Дарлингхерст — это пригород Сиднея, ты, тупица, — сказала Эми.

— Тупица — годится, Дарлингхерст — нет.

Пожилая дама подошла к выходу, как только они начали подъезжать к остановке. Передвигая чемодан, она помахала им картой:

— Всего хорошего! Наслаждайтесь поездкой!

— До свидания, — помахала Эми в ответ.

Двери захлопнулись. Нелли вновь стала сверяться с картой.

— Мы находимся рядом с набережной Циркуляр Ки. Еще несколько остановок и сделаем пересадку.

Эми склонилась над картой. Что-то изменилось. Чего-то недостает…

— Бабушкино ожерелье! — Эми судорожно стала ощупывать шею. — Оно исчезло!

— Ты уверена? — спросила Нелли, осматривая сиденье.

Эми не смогла ответить. Большой ком встал у нее в горле, она едва сдерживала слезы. Ожерелье было особенным. Бабушка бережно хранила его. Каждый раз, когда Эми прикасалась к нему, она ощущала присутствие Грейс, которое воодушевляло ее и придавало сил.

Эми отчаянно начала искать ожерелье на полу, когда автобус стал поворачивать.

— Его нигде нет!

— Когда ты видела его в последний раз? — спросила Нелли.

— Когда мы ждали автобус, — ответила Эми, над чем-то размышляя. — Я спрятала его под футболкой.

— Оно не потерялось, — сказала Нелли. — Его украли. Та пожилая дама!

— Разве? Она была очень мила. Каждый раз, когда задевала меня картой, просила извинить… — У Эми отвисла челюсть, когда она поняла.

Нелли кивнула.

— Ага, отвлекая тебя.

Дэн начал яростно нажимать кнопку остановки по требованию.

— Давайте же. Покажем старушке, где раки зимуют!

Глава 2

Рюкзак спадал на бегу с плеч Дэна. Было здорово наконец свободно бежать после долгих часов сидения в самолете. Самое неприятное в путешествиях — это бесконечные перелеты. И еще отсутствие вишневого мороженого на борту самолетов.

Удерживая одной рукой переноску с котом, с туго набитой сумкой за спиной, Нелли легко бежала вслед за Дэном. Несмотря на то что Нелли оставляла впечатление вечно дремлющей или жующей очередное пирожное, она была в отличной форме. Сейчас она напоминала бойца десантного подразделения.

Вскоре они добрались до остановки, на которой сошла пожилая дама. Они озирались по сторонам, но ее нигде не было. Мимо, громко смеясь и болтая, шли толпы улыбающихся прохожих. Высокая элегантная женщина в зеленых замшевых туфлях прогуливалась неподалеку, с интересом разглядывая красивое здание. Вокруг никого, кто бы держал в руках карту.

Вдруг Дэн заметил отблески чего-то красного в кустах поодаль и сразу же поспешил проверить, что там.

Он вытащил тот самый красный чемодан на колесиках, который был у пожилой дамы. Чемодан блестел на солнце. Дэн перевернул его, чтобы открыть. Внутри было пусто.

На щеках Эми стали появляться красные пятна. Дэн знал, что это означало — она пыталась сдержать слезы.

— Я потеряла бабушкино ожерелье. Не могу в это поверить! — Эми осела на каменные ступени парадного крыльца дома.

— Все образуется, — сказал Дэн.

Но Дэн знал, насколько неубедительны эти слова. Он понимал, что сейчас чувствует Эми. Когда в Париже, в туннеле метро, он потерял единственный снимок родителей, то разрыдался прямо на людях.

Дэн взглянул на дом, на ступенях крыльца которого сидела сестра. Он заметил слово «музей» на вывеске. Обычно это означало, что ему придется изо всех сил сдерживать зуд нетерпения во всем теле, пока Эми не осмотрит все до конца, но, может быть, сейчас музей отвлечет ее. Эми быстро-быстро моргала глазами, чтобы скрыть слезы.

— Гляди-ка, музей, — сказал Дэн. — Хочешь зайти, Эми?

— Дэн, разве ты не видишь, это же музей, — удивилась Нелли. — А ведь кое-кто говорил, что скорее позволит паукам высосать себе глаза, чем снова пойдет в музей.

Дэн показал глазами на рыдающую сестру, разъясняя свои намерения. Нелли одобрительно кивнула.

— Это просто глупая шутка, — ответил Дэн. — Пауки не могут высосать глаза. — На секунду он задумался. — Но австралийские могут! Улет! В любом случае, это Музей правосудия и полиции. Наверняка будет здорово. Давай посмотрим, Эми. Вдруг воровка спряталась от нас в музее? А ты сможешь читать мне описания экспонатов, — уговаривал Дэн.

Нелли присела на ступени.

— Я подожду вас здесь. Скорее всего, нас с Саладином не пустят внутрь. — Она раскрыла словарь австралийского сленга. — Надену-ка, — сказала няня, доставая солнцезащитные очки. — Но если чертята станут хулиганить, я найду на них управу!

— Эй, говори по-человечески, — попросил Дэн.

— Не задерживайтесь надолго, молодой человек.

— Хорошо. Идем, Эми, держу пари, на выставке полно оружия.

Дэн начал бодро подниматься по лестнице, и Эми неуверенно отправилась вслед за ним. Как только они прошли в музей и заплатили за входные билеты, Дэн с любопытством начал изучать фотографии преступников конца девятнадцатого столетия. У каждого из них было ожесточенное лицо, как если бы он был готов позавтракать тобою. Дэн находил это потрясающим.

— Эми, послушай только! Однажды этот паренек пропал без вести, но акула, которую поймали у берегов, выплюнула его откусанную руку. Я обожаю это место!

Пока Эми бродила в поисках зала судебных заседаний, Дэн склонился над маской Капитана Лунный Свет. Впервые он находился в музее, который его по-настоящему заинтересовал.

* * *

Эми не разделяла восторга брата. Разве их жизни недостаточно искалечены? Отчего он считает места, подобные этому музею, захватывающими?

Она заметила у стены с многочисленными фотографиями в рамках женщину в зеленых замшевых туфлях. Та выглядела очень сосредоточенно, но что именно она рассматривала, сказать было невозможно. Так или иначе, оно очень привлекало женщину.

Она поправила свою сумочку, и что-то в этом движении показалось Эми знакомым. Что-то очень знакомое… Как будто она знала эту женщину. Как такое возможно? Она не была знакома ни с кем в Австралии, а лицо этой женщины ей никого не напоминало.

С этого момента Эми решила следовать своей интуиции, насколько бы безумным это ни казалось. Когда женщина отправилась к выходу из выставочного зала, Эми пошла следом за ней. Но как только Эми вышла с выставки, женщины уже не было поблизости.

Ее внимание привлекла открытая камера для заключенных. Эми прошла внутрь. Было бы здорово иногда запирать в такую камеру младших братьев, когда они начинают хулиганить. Что происходит на самом деле каждые пять минут…

Внезапно дверь с лязгом захлопнулась. Через прутья камеры ей улыбалась та самая женщина в зеленых замшевых туфлях. Она была очень красива — большие светло-карие глаза и блестящие черные волосы, прядями падающие на лицо. Ее кожа была такой гладкой и идеальной, что лицо казалось сделанным из фарфора, как у китайской куклы.