Мой плохой (СИ) - Гетта Юлия

А мужчина снова склонил голову над Ильей, грубо воткнув дуло в его затылок:

– Смотри, если найду – сдохнешь, – разнесся по гостиной тихий пугающий голос.

У Насти словно оборвалось все внутри от этих слов. На мгновение она представила, как этот мужчина нажимает на спусковой крючок и стреляет Илье в голову, отчего её горло тут же сковало паникой. Не задумываясь о последствиях, она резко отдернула штору, выскочила из-за неё, и закричала, что было сил:

– Не трогайте его!

С десяток пар глаз людей в масках тут же устремились на неё. Не отнимая дула от головы Ильи, их предводитель тоже повернул голову, прошив Настю насквозь цепким ледяным взглядом.

Её сердце словно остановилось в эту секунду. А после затрепыхалось, как сумасшедшее, заставляя содрогнуться от фантомной боли, прострелившей грудь. Губы разомкнулись, в голове зашумело, перед глазами все поплыло. Воздух едва заходил в лёгкие рваными порциями. Но Настя усердно вдыхала и выдыхала его, не смея поверить своим глазам.

Мужчина медленно распрямился во весь рост, и сделал шаг в сторону лестницы, небрежно оттолкнув ногой лежащего на полу Илью.

Это был он. Вне всяких сомнений. Просто очень сильно изменился. Внешне. Стал словно ещё выше, и намного шире в плечах. И эта одежда на нем смотрелась так… непривычно. Солидно. Дорого. Дерзко. Часы на запястье... Он никогда раньше не носил часов.

А его взгляд… неотрывно следил за Настиным лицом. Но не выражал ничего. Не было в нем ни удивления, ни смятения, ни даже отторжения, или каких-то других эмоций.

Острый, холодный, как лезвие, он подавлял, пробирал насквозь, и вместе тем заставлял испытывать нечто не поддающееся никакому объяснению и логике. Что-то тяжелое, болезненное, невероятно сильное, но в то же время теплое, огромное, щемящее. Не оставляющее ни единого шанса вернуть дыхание в прежний спокойный ритм.

– Саша... – едва слышно выдохнула девушка, все еще не веря своим глазам.

– Сколько лет, сколько зим. Любовь моя.

2 

Его слова прозвучали, как жестокая шутка или сарказм, причинив девушке слишком сильную боль. Закусив губу, чтобы сдержать подступающие слезы, Настя стояла неподвижно. Наблюдая, как её когда-то самый любимый и дорогой человек на земле, медленно, но неумолимо приближается к ней, ступая вверх по лестнице.

С каждым его шагом Настино сердце все тяжелее ухало в груди, заставляя, прогонять внутри болезненные воспоминания. Саша. Александр Каримов. Её первая любовь, её первый мужчина. Первый, но, к сожалению, не единственный…

Он так изменился. И в то же время, будто все такой же. Те же темные волосы, разве что уложенные теперь в более стильную стрижку. Те же внимательные серые глаза, взгляд которых проникает сразу в самую душу.

Последние пять лет ей часто снились эти глаза, заставляя каждый раз после пробуждения обильно смачивать подушку слезами. А теперь она видела их наяву. И это было так… мучительно больно.

Поднявшись по ступеням, Саша замер всего в шаге от неё. Слишком близко. Слишком знакомым, и в то же время, чужим стал его запах, чтобы не доставить девушке новую порцию душевных терзаний.

По его лицу невозможно было ничего прочесть. Когда-то любимые и родные черты, такие красивые, мужественные и благородные, теперь тоже стали чужими. Холодными. Безразличными.

Что он делает в её доме? Зачем пришел? Привел всех этих людей в масках? Угрожал Илье? Неужели, это он устроил проблемы её мужу?

Но зачем? Хочет… отомстить ей?

– Что все это значит? – тихо спросила девушка, чувствуя, как тело начинает мелко подрагивать от переизбытка нахлынувших разом эмоций.

Когда-то безумно любимые губы дернулись в ироничной усмешке.

– Это все, что тебя интересует?

Его голос холодный. Безразличный. Такой же, как и его глаза. Больно режет. Не оставляет ни единого шанса, никакой надежды на лучший исход их такой долгожданной встречи.

Настя нахмурилась, не понимая, что еще он ожидал услышать от неё, вломившись в дом таким образом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мы не виделись пять лет, – негромко пояснил Саша. – Даже не спросишь, как у меня дела?

Он снова жестоко подтрунивал над ней. Словно веселился. Только глаза оставались пугающе ледяными.

– Я и без того вижу, как у тебя дела, – бесцветным голосом отозвалась Настя, обведя глазами «спецназ» и оружие, которое все еще находилось в его руке.

Губы парня снова растянулись в нехорошей ухмылке. Сократив остатки и без того небольшого расстояния между ними, он наклонился к её уху, и, понизив голос, вкрадчиво произнес:

– И неужели ничего даже не ёкнуло?

Настя сглотнула. Грудь прострелил неприятный спазм.

Ёкнуло. Ещё как ёкнуло. Перевернулось и сделало кульбит. А после стало метаться в груди, как сумасшедшее. И, наверное, не скоро теперь успокоится.

– Что тебе от меня нужно? – отшатнувшись, сдавленно спросила она, впиваясь в его глаза испытующим взглядом.

Саша холодно смотрел на неё в ответ.

– Я пришёл за тобой.

– Ч..что?

– Хочу забрать тебя.

– Куда? Зачем?

Настя не понимала ровным счетом ничего. Стояла и растерянно хлопала ресницами, глядя на него, и чувствуя, как все тяжелее заходится в груди её бедное сердце.

– Будем считать, что я соскучился, – безразличным тоном произнес мужчина. – Давай. Собирайся, поехали.

И вдруг совершенно бесцеремонно взял ее за локоть, отчего Настю буквально прострелило током. Но, не обратив на это никакого внимания, Саша развернул её в сторону коридора второго этажа и слегка подтолкнул.

– Где твоя комната?

Опомнившись, Настя рывком высвободила свой локоть из твердой мужской ладони, и отшатнулась.

– Что ты такое творишь?! Я никуда не поеду!

– Думаешь, у тебя есть варианты? – вскинул он брови, но уже в следующую секунду черты его лица вновь обрели жесткие очертания. – Я не спрашиваю разрешения, Настя. Я ставлю тебя перед фактом.

– И что, потащишь меня силой? – нервно усмехнулась она, кивнув на пистолет в его руке. – Будешь угрожать оружием?

– Если понадобится, буду, – жестоко заверил он, глядя в глаза.

А потом вдруг снова сделал шаг, приблизившись вплотную. Схватил рукой за шею, разворачивая и прижимая спиной к себе. Другая его рука с оружием взметнулась вверх, и в следующее мгновение холодный металл обжег щеку девушки – он прижал ствол верхней поверхностью к её лицу.

Настя притихла, едва дыша. Её сердце забилось где-то в области горла.

Ухо обожгло горячее дыхание, пуская по телу дрожь.

– Что, Настя? Боишься меня? – раздался тихий, низкий голос совсем рядом.

– Нет...

Свободная от оружия мужская ладонь легла на её живот, скользнула вверх, дотронулась обнаженной кожи шеи, опаляя своими прикосновениями. Безжалостные пальцы легонько прошлись по подбородку девушки, а вслед за ним по скуле. Нырнули в длинные светлые волосы, коснулись нежной кожи головы на затылке, заставляя сбежать по телу ворох горячих мурашек.

– Ты ведь наверняка в курсе, какие проблемы у твоего мужа. И должна сейчас прыгать от счастья, что сюда пришёл я, а не кто-то другой. Или ты так сильно меня ненавидишь, что предпочтёшь сдохнуть, чем пойти со мной?

– Я… не ненавижу тебя... – запинаясь, кое-как выдохнула она.

– Тогда я не понимаю, – Саша убрал пистолет её щеки, развернул к себе лицом, словно тряпичную куклу, и вернул руку в волосы девушки, продолжив ласково поглаживать по голове. – Что мешает тебе по-хорошему сделать так, как я говорю?

– Всё мешает, – сглотнув, тихо ответила она, теряясь под его прямым взглядом.

Несколько долгих секунд он не сводил с неё глаз, его челюсть была плотно сжата, на скулах играли желваки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Неужели этот грязный политик? По которому нары плачут? – наконец, поинтересовался он, слегка сузив глаза.

– Не надо так говорить о нем, – покачала головой девушка. – Он мой муж.

– Я знаю, и что? Это для меня не аргумент.