Найти, влюбиться и отомстить - Татьяна Полякова

– И родители, конечно, о твоих экспериментах не подозревают? – Я кивнула, чувствуя, что краснею. – Обещай мне, что больше глупостями заниматься не будешь. Ночью надо спать, а не болтаться по городу. Поняла?

Я вновь кивнула и ухватилась за его ладонь покрепче.

Мы вышли к калитке, я окинула взглядом дом за забором и с облегчением вздохнула: все окна были темными.

– Ты как из дома сбежала? – оглядываясь, спросил он.

– Через окно.

– Да? А назад как думаешь?

Тут я сообразила, что вернуться в дом тем же путем будет куда труднее. Мужчина покачал головой, взял у меня ключ, открыл калитку и вернул ключ мне. Очень осторожно мы прошли к окну, мой провожатый толкнул раму, потом легко подхватил меня на руки и посадил на подоконник.

– Спасибо, – прошептала я, сидя на подоконнике, свесив ноги.

Он прижал палец к губам:

– Тихо. Помни, что ты мне обещала. И еще. Ты меня не видела. Ничего не видела. Поняла?

Я кивнула и зашептала горячо:

– Я никому не скажу, даже Вере. Это моя лучшая подруга.

– Быстро спать, – шикнул он и бесшумно вернулся к калитке.

А я сползла с подоконника, молниеносно разделась и легла в постель, но так и не уснула до самого рассвета.

Родители не подозревали о моей ночной вылазке, и Верке я о ней не рассказала. Хотя очень хотелось. Но я помнила о данном слове, а еще очень сомневалась, что подруга мне поверит. Вскоре я и сама начала сомневаться, а было ли это на самом деле? Может, все мне попросту приснилось? Как бы то ни было, но еще долгое время я видела в своих снах мужчину в плаще, с белыми, точно снег, волосами.

Лет в четырнадцать отправилась в библиотеку и потратила несколько часов, просматривая старые газеты. Мои усилия не были напрасными. На глаза попалась заметка, совсем небольшая. В ней шла речь об убийстве криминального авторитета и двух его охранников. Обгоревшие трупы, взорванная машина. Суббота, два часа ночи. Никаких свидетелей. Пролистав газеты, вышедшие позднее, упоминаний об этом я больше не нашла. Но и того, что узнала, оказалось достаточно. Нет, это не было сном. Оставалось лишь гадать, с кем той ночью меня свела судьба. Размышляя об этом, я испытывала странную тоску, а еще томление. Бродя по городу, заглядывала в лица прохожих в тщетной надежде увидеть знакомое лицо. Я помнила его так хорошо, так отчетливо, что, будь у меня талант художника, смогла бы написать портрет.

И вот через много лет я вновь увидела его во сне. Темный переулок, огненные всполохи, мужчина идет мне навстречу уверенной походкой… Проснувшись, я еще долго не могла избавиться от вдруг навалившейся тоски, лежала, отбросив одеяло, разглядывая потолок. Откуда эта печаль? Просто хочется вновь оказаться в детстве, легком, беззаботном, где еще жива мама, где мир ясен и прост? А все мечты непременно когда-нибудь осуществятся?

– Хватит заниматься глупостями, – проворчала я, с трудом заставив себя подняться с постели.

Прошла в кухню, заварила кофе. Постояла у окна с чашкой в руках. Потом включила скайп, прикидывая, сколько сейчас времени в Улан-Удэ. С этими часовыми поясами вечная путаница. И отправилась в ванную. Я чистила зубы, когда услышала вызов. Наскоро умылась и бросилась к компьютеру.

– Привет, – сказала Руфина, и на экране возникло ее лицо. Раскосые глаза, широкие скулы и мальчишеская стрижка.

– Привет, – ответила я, опускаясь в кресло. – Не могу запомнить, у тебя еще ночь или уже день?

– Бестолочь, сколько раз повторять одно и то же? Запиши на листе бумаги и прицепи к монитору. К тому же ты можешь звонить мне в любое время. Я тебе всегда рада, а спать много вредно. Как дела?

– Нормально.

– Полинка, мне видение было, – вздохнула она. – Ты встретишь человека… мужчину. И эта встреча изменит твою жизнь.

– Давно пора. Он красавец, или с восторгами следует повременить?

– Я ведь не сказала, что это будет влюбленный мужчина, – вновь вздохнула Руфина. – Я вижу вас рядом, но не вижу, что вы вместе. Понимаешь?

– Не очень. На любовное приключение рассчитывать не приходится?

– Тебе не нужно любовное приключение, – поправила она. – Тебе нужен надежный человек рядом.

– А кому не нужен? – хмыкнула я.

– Это может быть опасным, – продолжила подруга. – Не знаю, как и почему, но чувствую. Возможно, какое-то событие, которое произойдет, когда вы встретитесь. Хотя… может быть, опасен он сам.

– Разобьет мое сердце?

– Дура. Все серьезно. Вижу тебя, вижу человека без лица и темное пятно вокруг вас. Будь осторожна, слышишь?

– Слышу. У меня сегодня тоже было видение. Точнее, сон, который я уже видела в детстве. Мужчина в нем присутствовал.

– Твой сон можно назвать предупреждением? – нахмурилась Руфина.

– Вот уж не знаю… сон как сон.

– Расскажи.

– Переулок, темнота, человек идет навстречу… и я совершенно точно видела тот же сон в детстве. Не один раз. После этого ничего скверного не случалось, может, и сейчас обойдется?

– Обещай, что будешь осторожна с новыми знакомыми.

– Обещаю. Только вот откуда им взяться?

– Не нравится мне твой настрой, – посетовала Руфина. – Я в ближайшие дни уеду на недельку. Может, махнешь со мной? Помедитируем вместе.

– В ближайшие дни вряд ли получится. Ладно, пока. Созвонимся позднее.

Разговор с Руфиной желанного спокойствия не принес. Даже наоборот.

Познакомились мы с ней год назад, в далеко не лучший, скажем прямо, период моей жизни, впрочем, и сейчас в этом смысле мало что изменилось, а если и были изменения, то только в худшую сторону. Так вот, год назад, знать не зная, что делать с самой собой и своей жизнью, я занялась йогой, в тщетной надежде обрести гармонию. Тренер по йоге, женщина лет тридцати пяти с абсолютно неустроенной судьбой (три неудачных брака, двое детей, любовник на десять лет моложе, к тому же женатый), но при этом несокрушимая оптимистка, обратила внимание на мою унылую физиономию и попыталась внушить мне уверенность, что мы сами творцы собственной судьбы и прочее в том же духе. Это показалось бы смешным, учитывая ее собственные обстоятельства, но мне тогда было не до смеха. Часто люди не в силах справиться со своими проблемами, но охотно взваливают на себя чужие. В нашем случае так и вышло. Она вела со мной долгие беседы за чашкой чая, а я, чтобы не тратить ее время попусту, записалась к ней на индивидуальные занятия. В деньгах она нуждалась, а у меня, благодаря папе, их было даже больше, чем нужно. В йоге я заметно продвинулась, с легкостью выполняла упражнения, но гармонии в душе по-прежнему не наблюдалось. Вот тогда и возникла идея отправиться на строительство буддийского монастыря. Ольга, так звали тренера, водила с буддистами дружбу и подобное событие оставить без внимания не могла. Папа возражать не стал, более того, поездку щедро финансировал. И мы отправились с Ольгой в компании еще двоих добровольцев, в надежде, что перемена мест пойдет мне на пользу.

На стройке я и познакомилась с Руфиной. Она была на шестнадцать лет старше, незамужняя, бездетная и с большим сдвигом. В нашей разношерстной компании ее считали попросту чокнутой. Несмотря на это, мы очень быстро подружились. Взаимная симпатия возникла сразу и за месяц, что мы прожили в монастыре, только окрепла. Причину назвать затрудняюсь. По сути, очень мало что могло нас связывать. Ее интересы оказались далеки от моих, точнее, у меня их вовсе не было. Диплом валялся где-то в шкафу, ни одного дня в своей жизни я не работала, а деньги могла не считать.

Руфина росла в многодетной семье, вкалывала с семнадцати лет маляром на стройке, училась, конечно, заочно и теперь работала прорабом. В свободное время занималась поисками смысла жизни. А я очень сомневалась в его наличии. Телевизор она не смотрела, романов не читала, к тому же ее посещали видения. Я считала это ерундой, слушала, кивала и относила к разряду недостатков, с которыми проще всего смириться. Пока однажды, полгода назад, она не позвонила мне утром и не сказала, совсем как сегодня:

– Полинка, я видела тебя, а вокруг кровь. Много крови.

– Авария, что ли? – мысленно чертыхнувшись, предположила я.

– Не знаю. Может, и авария. Не с тобой. Кто-то близкий. Ты вся в слезах, а рядом кровь. Потом увидела электрические часы с датой. Все произойдет сегодня вечером.

– Можно это как-то изменить? – спросила я, чувствуя маету в душе. – Предотвратить?

– Нет. Что будет, то будет.

– На хрена тогда ты мне это говоришь? – разозлилась я, обозвала ее «дурой» и отключилась, а потом поспешила выбросить дурацкое предсказание из головы. Руфина и вправду чокнутая, выдумать такое… правы ее друзья-буддисты.

А вечером в одиннадцать тридцать погибла Вера. На моих глазах. Может, поэтому я до сих пор так и не смогла прийти в себя. В тот вечер, несмотря на все старания поскорее забыть предсказание Руфины, я все-таки отправилась к отцу. Я уже некоторое время жила отдельно, в однокомнатной квартире, которую купил мне папа. Не только желание избавиться от родительской опеки послужило причиной моего переезда. Я рассчитывала, что, оставшись один, папа наконец устроит собственную личную жизнь. Хотя к переменам он, как выяснилось, не особенно стремится. Но я все-таки надеялась. В общем, мы жили врозь, а слова Руфины впечатление произвели, и я поехала к отцу, с намерением остаться у него ночевать. Мы коротали вечер возле камина, папа смотрел телевизор, а я устроилась в кресле по соседству с планшетом на коленях. Кочевала с одного сайта на другой, потом позвонила Верке. Окончив институт, подруга стала работать на телевидении. Свободного времени у нее было мало, и мы виделись теперь нечасто, но перезванивались регулярно. Наша дружба не стала менее крепкой, но было кое-что в моей жизни, о чем я не хотела рассказывать ни отцу, ни ближайшим подругам, впрочем, к тому моменту, за исключением Верки и Руфины, подруг у меня практически не осталось. Я не могла или не хотела рассказать Вере всю правду, оттого моя затяжная депрессия казалась ей если и не глупостью, то явным нежеланием что-то изменить в своей жизни. Деятельную Верку это очень злило, и при случае она неутомимо принималась читать мне нотации. Поэтому ее занятость и наши редкие встречи меня, по большому счету, вполне устраивали. Я довольствовалась болтовней по телефону, и от ее предложений «выйти в свет» неизменно отказывалась под благовидным предлогом. Верку это злило еще больше, однако друг без друга существовать мы не могли, и вечерний звонок подруге уже давно стал ритуалом. Общались мы, как правило, по скайпу, хотя ничто не мешало набрать ее домашний номер. Верка ворчливо замечала, что это единственная возможность увидеть мою физиономию, дабы окончательно не забыть, как я выгляжу.