Ладушкин и Кронос - Светлана Ягупова

Ладушкин знал, что в нем течет дремучая кровь его пращуров, которые в минувшем столетии и много веков назад были безграмотными, невежественными, и еще не одному поколению до и после него надо насыщать эту кровь кислородом истинной культуры и знания. Поэтому на занятиях литобъединения часто вспоминал о том, что в некоторых странах пишущих людей именуют культурными операторами и лишь единицам присваивают высокое звание писателя. Литератор, беллетрист — такие термины его устраивали, при них он не чувствовал себя выскочкой, самозванцем.

Через три года Ладушкин слез с БелАЗа, так как стало портиться зрение, и ушел на завод, но рассказы писать не бросил, их с охотой печатала не только заводская многотиражка, но и городская газета. Заболев сочинительством, он пришел к странной мысли, что семья в данном случае будет помехой. Поэтому и жил на другом конце города — далеко от женщины с длинными глазами и лопоухого мальчика, исправно отдавая им две трети зарплаты.

Незадолго до своего тридцатилетия Ладушкин заметил необыкновенно быстрый рост соседских детей. Вроде бы вчера агукали в колясках, а сегодня гоняют на велосипедах, играют в футбол. Тревожили и встречи с бывшими одноклассницами. Годы корежили их, и некогда стройные девочки превращались в эдаких рыхлых пампушек, хотя изменения эти не влияли на их самочувствие людей, довольных жизнью: как сговорившись, каждая хвасталась своими детьми или одним, заласканным дитяткой, и было понятно, что именно дети-то и лепят из прекрасных девушек добродушных толстушек.

«Эдак не успеешь оглянуться, как внутренние часы и вовсе испортятся из-за возрастного торможения процессов обмена. Что все-таки происходит со временем? — философски спрашивал себя Ладушкин, отхлебывая чай из поллитровой чашки, разрисованной хвостами жар-птиц. — Земля быстрее завертелась или, может, проходит сквозь какую-нибудь „черную дыру“, и время превращается в пространство, а пространство во время? Что творит с человеком Кронос, это чудовище с головой быка, туловищем льва и ликом бога?»

Недавно встретил соседскую девчонку Ольку и обомлел, увидев, как неожиданно округлились, стали совсем девичьими ее линии. Поинтересовался:

— Ты в восьмой перешла?

Она косо глянула на него и, сбегая по ступенькам, обронила: — Я, дяденька Андрей, на втором курсе института.

Это был гол в его ворота. Да ведь еще позавчера мать вела Ольку в первый класс и в руках ее пылали звезды георгин, а на голове воздушно колыхался белый бант.

С грустью и недоумением думал Ладушкин о том, как это люди могут жить спокойно, ощущая, что время просеивается не песком даже, а водой сквозь пальцы. Почему никто не кричит «SOS!», не бьет в колокола, не собирается для обсуждения этой самой насущной проблемы на Земле за круглым международным столом?

И тут раздался телефонный звонок.

— Привет, это я, Галисветов, — сказал тоненький голосок. — С днем рождения!

— Сам вспомнил или мама подсказала? Только честно!

— Мама.

— Спасибо за откровенность.

— Волнуется, что долго не приходишь. Не заболел ли?

— Замотался, дружок. Я тебе занимательную физику раздобыл. Правда, для седьмых-восьмых классов. Но ты поймешь.

— Спасибо. Радио слушаешь?

— Нет, а что?

— Включи.

Ладушкин подскочил к динамику и крутанул ручку.

— …из глубин космоса, — чеканил торжественно-строгий голос, — и, обогнув Солнце, примерно через полгода пересечет орбиту Земли. Не исключено столкновение. Последствия непредсказуемы. В лучшем случае будет уничтожена площадь, равная выжженной тунгусским метеоритом. Но есть и более серьезная угроза: возможность сдвига Земли с орбиты и в связи с этим смещение полюсов. На днях состоится срочный симпозиум ученых развитых стран, на котором будет обсужден вопрос, как предотвратить возможное столкновение кометы с Землей. Международная ассоциация астрономов дала нежданной гостье из космоса женское имя Виолетта.

— Вот и все, вот и крышка, — выдавил Ладушкин. Руки судорожно сжались в кулаки. — Сволочь ты, Кронос, гадина, — проникновенно сказал он. — Хочешь сожрать своих детей всех сразу, залпом, да? Зараза.

Если бы в ту минуту кто-нибудь спросил у Ладушкина, какой запас времени нужен ему и для чего, он, вероятно, стушевался бы. Чего, собственно, трепыхается? Но, подумав, ответил бы, что надо все-таки закончить институт, да и есть о чем поведать людям. Но главное — хочется жить. Просто жить. И Галисветова жалко…

В честь своего тридцатилетия Ладушкин подарил себе электронные часы. Вместо спокойного кругового циферблата, по которому стрелка движется с достоинством, почти незаметно, на них истерически вспыхивали цифры, выстреливая очередью секунд и минут. Часы были напоминанием о том, что он, Ладушкин, не Кащей Бессмертный, и что отныне жизнь его круто изменилась.

На первый взгляд все было по-прежнему. Люди ходили на работу, воспитывали детей, развлекались и строили планы на много лет вперед. И все же солнце над головой будто подернулось дымкой, и в этой дымке все предметы, лица, события несколько преобразились. Нет, никто не бегал в панике по улицам, не гудели сирены тревоги, не суетились больше обычного автомобили. Но что-то сдвинулось, стало иным, хотя мало кто всерьез верил, что через полгода планета может развалиться на куски или сорваться с орбиты, стать глыбой мертвого льда, блуждающего в черном космосе.

Загипнотизированный радиоспокойствием грозного сообщения, мир по инерции продолжал жить, как обычно, помня, что ученые уже не раз ошибались в прогнозах. Но подспудная мысль о возможности плохого исхода незаметно отравляла жизнь, придавая ей нехорошую остроту.

В троллейбусах обсуждали планетную обстановку:

— И чего это комету занесло сюда? Места в небе мало, что ли?

— Ясное дело, Виолетта. Они, бабы, все такие.

— Причем тут бабы? Пожилой человек, а юмор деревянный.

— Да, не ко времени все это: сына женила, огородный участок приобрела, самый раз жить да жить…

— Если комета — сгусток газа, то мы пройдем сквозь него, и все. Дышим ведь уличным смогом, не помираем.

— Тоже сравнили. Это другой газ.

— Мужики теперь опять запьют.

— Моя дочка, первоклассница, знаете, что говорит? Пусть, говорит, страны всего мира выведут на орбиту Земли все свои ракеты и поставят противокометный заслон. Она у меня такая умница, только читать не любит.

— Если вдуматься в ситуацию, мороз по коже.

— Меньше думайте, больше делайте.

— И думать иногда полезно.

— А вы не слыхали, в цирке кто-то из зверей заговорил. То ли тигр, то ли медведь. И будто так громко и долго ревел: «Конец! Конец!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});