Скромные секреты семьи Лойс (СИ) - Тюмень Ульяна

Родственники расписали поместье полностью — кто где спит, кто где ест, и кто на что претендует, о ней просто забыли. Риша не удивилась, маги всегда немного изгои среди людей без дара, старалась родне на глаза не попадаться, и все.

Посторонние, включая наемных работников, в поместье не приглашались, везде висели артефакты, а кто их обслуживал, следил за работой и учился таким образом? Правильно, Риша.

Все последние годы отец приезжал на несколько декад, но тут же уезжала мама, военные ведомства у них разные. Мама отличный бытовик, папа очень известный артефактор, и оба немного целители, по необходимости. Отсутствовала мама чаще, отец предусмотрительно договорился, что лаборатория и мастерские разместятся рядом с домом — присматривать за дочкой больше некому.

«Папины» дни там и проходили. Набирали продуктов и уходили на его территорию. Попасть туда посторонним очень и очень непросто.

Лаборатория наиболее уязвима, и поэтому по периметру ее окружают невысокие мастерские и двухэтажный гостевой домик, собственно, только его и можно увидеть, тут обычно спали и ели. А дальше шли подземные ходы, укрепленные всевозможной магией. Мастерских шесть, по направлениям, в двух уровнях.

В нижнем — боевые артефакты, а в верхнем — простые артефакты и амулеты: погодные, целительские, защитные, улучшения памяти, ускоренной реакции и обычные бытовые.

Конечно, больше всего времени дочь проводила в верхнем уровне, «папины» дни всегда измерялись количеством ее поделок. Пожалуй, лишь последние два года она делала действительно что-то стоящее и опасное.

«Мамины» дни совершенно другие. Провожали отца и гуляли по лесу, где и располагались мастерские и лаборатория. Задача мамы, ну и Риши, конечно, формулировалась отцом просто: никто не должен попасть даже в лес семьи Лойс. Ни в какой ситуации.

Собственно, попасть в мастерские и так довольно сложно, двери закрыты тройным переплетением аур всей семьи. Мама считала, что отец перестраховывается, но раз он так ставил задачу — выполняли.

По лесу гуляли не просто так, а проверяли артефакты, скрывающие любые подступы к лаборатории, ядовитые травы выращивали с каплей крови дочери, а с маминой — особые кустарники. Папе прогуливаться было некогда, и на него не рассчитывали, но пройти по траве он мог только с амулетом, зачарованном Ришей, а сквозь кустарник с амулетом жены.

Деревья, правда, почти обычные, могут пропустить любого, кто знает определенные считалочки и может спеть в нужной тональности позывные.

Зато еще сторожат змейки, поднятые зомбиками, и очень красиво раздувают свои капюшоны, радуя боевым раскрасом. Можно даже заглядеться. Надолго.

А так — пожалуйста, люди добрые, заходите погостить, и вы, милые драконы, залетайте на синий огонек!

Последний раз, когда Риша видела родителей, они готовились к совместному отъезду.

Отец хмурился:

— Риша, вполне вероятно, что нас не будет… очень долго. Поэтому переносим все ценное вниз. И попробуем наш артефакт воздушного коридора в действии. Связываемся раз в декаду обязательно или по срочной необходимости.

Мама добавила:

— Сама старайся на глаза вообще никому не попадаться, пока не поступишь в академию. Глава Совета магов, магистр Жосс, присмотрит за тобой в наше отсутствие.

За политикой Риша особо не следила, но раз так, то… понятно. Значит, все плохо.

Главное богатство семьи Лойс — уникальная библиотека. Переносили ее несколько ночей. И продукты опустили в подвал. Отец подсчитал и сказал, что на троих запас примерно на полтора года, если, не дай боги, на дочь одну, то лет на пять-шесть. Но рядом зачарованный лес, он тоже прокормит.

Риша заплакала и ушла за своими книжками по некромантии.

Беда в том, что наследнице двух сильных магов не досталось дара ни отца, не матери. Конечно, есть зачатки стихий, и родители основы дали по своим направлениям, но Риша оказалась довольно сильным некромантом, именно такой магией был наделен ее прадед. Умер он рано на каком-то задании, и трехсот не исполнилось, еще до войны, тогда некромантами гордилась любая семья одаренных, не то что теперь. Но книги и его записи единственный внук, одаренный магией, сохранил. Как чувствовал. По крайней мере, основы некромантии он сам давал Рише в «папины» дни, упрямо разбирая теорию в учебниках деда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И внешне наследница вылитый прадед. Когда отец принес уменьшенную копию скульптуры деда, установленной в Академии на факультете некромантов, вся семья ахнула.

Понятно, что женский вариант мягкий, но сходство абсолютное, так даже родственники признали. И глаза чуть раскосые, и ушки чуть иначе оттопыренные, и нос совершенно прямой.

Надо же, папа круглолицый, невысокий и коренастый, мама вообще изящная крошечка, и порхает, как фея. Риша тоже маленькая, но быстрая, стремительная. Родители русые, а дочь черноволосая, в прадеда, и улыбается похоже.

Отец договорился, что ему, как потомку и магу, разрешат скопировать уменьшенную скульптуру деда.

Позже они съездили в академию все вместе, даже с сестрой мамы, чтобы прадеда рассмотреть подробнее, да и рты кое-какие заткнуть, в кого правнучка удалась.

Это Риша потом сообразила, правда.

Глава 2

После официально объявленной гибели родителей прошел год, ровно четыреста дней и ночей, и родственники готовились к опекунству на четырнадцать лет, по сути — вступать в наследство. А что останется после опеки — неизвестно.

Риша запретила себе думать о родителях как об ушедших, они обязательно живы, может, в плену, или прячутся в подземных ходах, или что-нибудь еще случилось. Их тел никто не видел, артефакт воздушного коридора передал от них всего одно сообщение, что добрались удачно, живы-здоровы. И как отрезало!

Черную весть принес знакомый каких-то магов, сообщил сразу в опекунский Совет, а во время войны кто будет искать?

С магистром Жоссом Риша встретилась, от родителей знала, что с его дочерью они учились в академии. Но магистр признался: все, кто воевал — под магической клятвой о неразглашении, и сам тоже не знает, где его дочь и жива ли. Сведений никаких нет.

Год тянулся и тянулся, тетки приезжали по очереди, ели, спали… и считали.

Хоть бы раз они спросили, а кто варит, кто убирается, как доставляются продукты. И почему за собой хотя бы постель не привести в порядок? Встали, умылись, поели и побежали описывать поместье.

Риша с ужасом думала, неужели и ее так вспоминают папа с мамой — умылась, перешла речку и помчалась по своим делам? Получается, дочь интересовало все, связанное только с магией, целыми днями училась в свое удовольствие, выполняя задания родителей, а кто варил или продавал, в конце концов то, что создавала семья? Может, именно поэтому отец и обзывал дочь принцессой-куколкой? Все принимала как должное, единственно, отвечала за уборку и за крепость маленького мостика на речке, между поместьем и мастерскими отца, но это бытовая магия, и она опять же нужна именно Рише для развития резерва.

Ночами мучилась и стыдилась, вспоминала важные события жизни, а днем собирала волю и терпение, все-таки родня, и честно выполняла обязанности по приему гостей.

Родственникам понравилось гостить, они приезжали проводить уже и свои семейные праздники, ее не приглашали, конечно, но требования росли. К окончанию года спален перестало хватать, наследнице пришлось переехать в гостевой домик и судорожно соображать, куда класть детей брата отца, они прибывали с женами и друзьями.

И что-то придется решать, долго так не выдержать, к академии готовиться и готовиться, все новости собираются в столице, и Рише необходимо в нее попасть, иначе никогда и ничего о родителях не узнать!

Год со дня черной вести отметила ужином для всей родни. Поминальные свечи горели долго, чуть потрескивая в полной тишине, места за столами ей не хватило, и наследница шагнула в центр комнаты сразу от дверей:

— Дорогие родственники, спасибо, что окружали заботой и вниманием все это тяжелое время. Мне необходимо заниматься учебой, и я с вами прощаюсь.