Будешь Моей! (СИ) - Анро Ники

«Я знаю, что ты наблюдаешь за мной, — подумал я. — Смотри внимательнее, детка».

Мне всегда говорили, что я привлекателен. И женщины. И даже мужчины. И я всегда ненавидел это.

В тюрме есть все что тебе нужно. Всё лезут к тебе с вопросами, требуют от тебя душещипательную историю, нет у меня нечего и не было. Я никогда не раскрою свое прошлое, все равно мне никто не поверит, даже если я решусь рассказать.

Я опускаюсь на руки для отжиманий. Пять подходов по сотне раз, а затем приседания. Чертова тюрьма переворачивает естественный порядок вещей.

Я живу чувством падения. Иногда я просыпаюсь посреди ночи с поднятыми руками, защищаясь от того, чего нет. Уже долгое время никто не причинял мне боли, и я намерен оставить все так, как есть.

Я не могу находиться в четырех стенах, ненавижу потолки, а решетка… черт побери, у меня на нее гребаная аллергия.

Первую неделю я провел в психушке. Меня трясло и рвало. Хреновые времена. Тогда общественный защитник — он, кстати, был хорошим парнем — поднял шумиху по этому поводу, и меня перевели в психушку.

Правда, стало только хуже. Они все время накачивали меня лекарствами, я даже не мог ясно видеть, не мог остановить ночные кошмары. Больше, чем быть взаперти, я ненавижу быть под действием лекарств. Так что я реально работал над своей психикой, отрабатывал техники дыхания, разговаривал и тому подобное.

Дверь камеры открывается канвой стоит и смотрит на меня.

— Заключённый 5582, на выход — прогремел его голос.

Вот так вот, теперь у меня не имя, а четыре цыфры.

Я встал и вышел из камеры лицом к стене. Обычное дело, множество раз это проходил.

— К тебе гости, в первые за четыре года — сказал он.

Я покачал головой и проговорил:

— Я никого не жду.

Он злобно ухмыльнулся. Он наклонилсяко мне, его толстое, блестящее лицо застыло всего в паре миллиметрах от моего:

— Естественно. Если что нибудь выкинешь, на месяц загребешь в карцер.

Карцер моё второе жилье. Тяжелая решетка закрывается позади меня с лязгом. Звук отдается даже в моих костях. Ряд последовательных механических щелчков намекает на хорошую систему безопасности под черной железной пластиной. Со зловещим гулом загорается маленький зеленый огонек над решетчатой дверью.

Мы входим в комнату для допросов. Спиной к стене стоит мужчина в костюме.

— У вас есть час — говорит он

Какого хрена я здесь делаю!?

— Как тебе живётся в тюрьме — раздался голос — так же как на воле или по другому?

Мужчина обернулся. Он был молод, но уже источал силу и волю.

— Тебе так интересено? — погрозил ему пальцем, но затем улыбнулся, словно гордый родитель, который любит пошутить — могу помочь.

— Не стоит, Максим — заверил меня мужик.

— Макс — я его поправил — что нужно тебе от такого как я?

— Я изучил твоё досье — он нахмурился — ты мне понравился.

— Правда? — я изогнул бровь.

— Не в этом смысле придурок — ответил он.

Что-то здесь явно не так.

— У меня к тебе деловое предложение — он кинул на стол пачку сигарет — нам стоит это обсудить — четко проинструктировал он.

— Слушаю — Я закурил впервые за четыре года — что тебе нужно, от такого как я?

— Я хочу тебя в свою команду — он сел рядом — с твоим умом. С твоим навыками. У тебя будет все, свобода и жизнь, все как ты любишь.

Реальность стала слишком реальной. Или недостаточно реальной. Я уже ни в чем не был уверена. За четыре года жизни в тюрьме, и изощрённой лжи все совсем запуталось. Жизнь была сущим дерьмом. А это походило на рай.

— Я не понимаю… — замолчал. Я не знал, что сказать. Не спеша докурил. Взъерошил пальцами волосы. Я был под большим впечатлением.

— Я тебе дам время подумать — мужчина встал, скрестив на груди и широко расставив ноги, и пристально смотрел на меня — ты выйдешь по УДО. Будешь под моей защитой, но вдруг что нибудь не так, ты обратно сядешь.

Я никогда не гадил там, где спал. Блядь. Что делать. Что делать. Я решил, что самым оптимальным вариантом будет согласиться над его предложением. Я не знал, что именно натолкнуло меня на эту мысль. Я был умным человеком, с хорошей интуицией. Это отчасти объясняло то, почему я так хорошо справлялся со своей работой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мужчина постучал в дверь привлекая внимание охранника за дверью.

— Мне нужно знать твоё имя — процедил сквозь сжатые зубы.

— Филипп Алексеев. Фил.

3

®Арсения:

Пять лет спустя:

Последние полчаса Александра кричала мне под ухо, и мои нервы настолько вымотаны из-за того, свидетелями чего мы являлись, что я едва могу что-либо слышать. Только свое сердце. Оно бешено стучит в моей голове, когда два бойца на ринге набрасываются друг на друга, оба мужчины одинакового роста и веса, очень мускулистые, набивают друг другу морды.

Каждый раз, когда один из них наносит удар, зал взрывается возгласами и аплодисментами. Помещение переполнило не менее трехсот зрителей, жаждущих крови. Худшая часть всего этого является то, что я слышу ужасные звуки растрескивания костей, и волосы на моих руках стоят дыбом от страха.

— Арсения — моя лучшая подруга, с визгом обняла меня. — Ты выглядишь так, словно тебя сейчас вырвет. Улыбнись, когда ты в последний раз развлекалась?

Александра, это ее страстное развлечение. Объект её ночных фантазий был в городе и принимал участие в этих "частных" и очень "опасных" играх подземного бойцовского клуба, она умоляла меня идти вместе с ней наблюдать за ним. Она бурная и настойчивая, и теперь она прыгает от радости.

— Это вообще законно? — зашипела я, не обращая внимание на то, как она посмотрела на меня — мне на работу завтра, а сама стою здесь с тобой.

— Законно, не законно, какая разница? Ты кроме своей работы нечего не видишь. Ты везде видишь своих преступников, так нельзя. — она положила руки мне на плечи — и к тому же, твой парень, как его там? Василий?

— Валентин… — поправила я ее.

Она продолжила:

— Господи да неважно? Твой так называемый? Он некуда не годится. Готова поспорить и в сексе он ноль. Ты посмотри на себя, ты вся зажатая.

У меня закипела кровь.

— Он практичный, и дело не в сексе. Мне с ним хорошо и я люблю его.

— Пфф — ее губы искривились — люблю… Ты даже не знаешь, что это такое. Тебе нужна страсть, адреналин. А не то что ты называешь.

— Я прокурор, мне не нужна страть и что ты там ещё говорила. Давай закроем эту тему, иначе я оставлю тебя здесь одну — строго на нее посмотрела.

— Хорошо, я молчу — сказала она, явно ошеломленная — Я все сказала, что хотела.

Я ахнула, когда один парень вскочив на ноги, прижал другого к полу, когда тот попытался снова подняться. А затем атаковал его, обрушив серию быстрых ударов на защищенную голову, открытую грудь и живот.

— Это ужасно!

— Это спорт, — пожала плечами Алессандра. — Это смесь различных вещей, и главная из них — быть горячими, сексуальными, потными, опасными, разъяренными мужчинами…

— Ох, заткнись, — пробормотала я, заставив ее захихикать.

Кто выиграл этот раунд я не заметила, если вообще кто-то выжил. Но, по-видимому, они оба живы, слава Богу.

Я знала, что мне нужно было почаще выбираться из дома, но это — то, что я находилась здесь прямо сейчас — было огромным шагом от прятанья за моими документами и заседаниями в моём кабинете. Это было прогрессом, что делало меня почти счастливой.

Все повернули головы, когда человек в накидке с красным капюшоном взобрался на ринг. Сегодня бойцы, видимо не одевают перчатки, и я посмотрела на его длинные пальцы, согнутые в кулаки, и огромные загорелые руки.

На нем не было рубашки, изучив остальную часть тела, я заметила, что на нём были черные шорты, заканчивающиеся немного выше колен, его волосы были убраны с лица, и, я предположила, что сейчас на них было немного геля, потому что они оставались в том положении, как их уложили, сохраняя при этом небольшой беспорядок. А когда он развернулся и моему взору открылась его правая рука и спина, мои глаза расширились, по всей длине его руки красовалось большая часть татуировки.