Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Поранился?
– Пустяк. Держи свой лимонад.
– У тебя кровь. Давай садись, посмотрим.
– Сейчас. – Он передал ей бутылку, направился к воде, всполоснул ногу и запрыгал обратно на одной здоровой ноге – к брошенному на песок покрывалу.
– Представляешь, – опустился он на ткань, – шёл туда – жуков под ногами видимо-невидимо. Иду обратно – ещё больше.
– Ты не бредишь? – спросила она, внимательно взглянув на него. – Какие ещё жуки?
– Божьи коровки. Павшие.
– Бред, – пожала плечами Илона. – Или какая-то аномалия.
– Море жуков! Последний парад насекомых. Такого я ещё не видел.
– Разберёмся, – сказала Илона.
Она взяла сумочку, вынула носовой платок, пластырь. Устроилась перед ним, положила его ступню себе на колено и принялась внимательно осматривать её.
– Так на что ты напоролся?
– Стекло, – поморщился он.
– И правда – стекло, – нащупав, она ухватила краешек прозрачного осколка. – Стекло – это хорошо. Чище, по крайней мере, ржавого гвоздя. Смотри, – продемонстрировала она вытащенный осколок.
– Малыш, – улыбнулся он через силу. – Если бы ты видела, какого сома вытащил я сам! Вот, – отмерил он длину указательного пальца.
– Охотно верю, – сказала она, приглядываясь к ступне. – Но, кажется, тот сом был не последний.
Он побледнел.
– Я ничего не чувствую.
– Хорошее обезболивание, – улыбнулась она. Проходясь пальчиками по уже пустой ране и изображая схватку, воскликнула:
– Смотри-ка, ускользает!
– Лови! – подбодрил Степан.
– Эх, – щипнув воздух, остановилась Илона. – Поздно, уплыл за первым сомом.
– Туда ему и дорога, – с облегчением вздохнул Степан.
– Да, – согласилась Илона, беря в руки пластырь. – Однако нет худа без добра, продолжила она, распечатывая упаковку. – Тебе, мой друг, заплывы в ближайшие дни противопоказаны. Слышишь? Строгий сухопутный режим. Если честно, я очень рада.
Степан, откинув голову назад, смолчал.
Залепив рану пластырем, Илона подула на него, подняла глаза на раненого.
– Как?
– Стреляет, – отозвался он.
– Так и надо. Теперь всё. Устала, хочу пить.
…Илона задумчиво гладила его по волосам. Туда-сюда. Белокурый жёсткий ёршик ласкал её руку, она – его. Внезапно она нахмурилась и, прерывая сеанс нежности, ущипнула любимого за ухо.
– Короче не мог подстричься?
Он зажмурился, пожимая плечами, выдавил:
– Производственная необходимость.
– Что ты имеешь в виду?
Степан открыл глаза.
– Я имею в виду сборы.
– А-а, – протянула она.
– Все пацаны решили, – продолжал он, – лучше оставить неприкосновенный запас волос, чем лишиться их совсем. Главный военный обещал всем волосатым бесплатную стрижку под ноль.
– И что он себе позволяет! – возмутилась Илона. – Сатрап! Это же самое натуральное подавление личности.
– Точно, – поддакнул Степан.
– Чтобы после сборов не смел так стричься!
– А что плохого? С такой стрижкой вся армия ходит – от солдата до генерала.
– То армия, – заметила она. – У неё кругом враги. А нам с тобой воевать не с кем. Мы люди мирные. Наше счастье – в вихрах. И здесь, как в настоящем хлебном поле – каждый колосок на счету.
Степан озабоченно провёл рукой по ёршику.
– Хорошо хоть корни остались, – сказала Илона, смотря на него и хитро прищуриваясь. – Всё же, какое-никакое, а утешение.
– Да, – улыбнулся Степан.
…Последняя электричка в город уходила через час. На пляж опускались сумерки. Умиротворённо, чуть слышно, словно сожалея о своём дневном неистовстве, плескались волны о песок. Особое чудесное настроение распространялось вокруг. Природа обретала покой, сливаясь воедино стихиями земли, воздуха и воды.
– О чём задумалась? – спросил Степан, нарушая тишину.
Илона откликнулась не сразу. Прошло несколько минут прежде, чем одолевающие её чувства нашли выражение словами.
– Знаешь, наше одиночество обманчиво. Мы здесь не одни. Перед нами наше общее родное начало. Ласковый и нежный, бесконечный океан.
Она повернулась к нему. Глаза её горели.
– Твои жуки не умерли. Круг замкнулся. Они стали частицей океана. Самой бесконечностью.
Степан улыбнулся.
– Прекрасный день для новой жизни, – заметил он.
– Прекрасный, – подтвердила она. – Один из лучших. Такой день остаётся в памяти.
– Да, – соглашаясь, кивнул Степан.
– Навсегда.
Думы и разговоры иссякли. Они сидели перед огромным во всё небо розовым закатом, забыв про всё, наедине с собой и целым миром, в обнимку, словно боясь потерять друг друга, совсем ещё дети, накануне большой и взрослой жизни – прошлым, настоящим и будущим лета тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года…
Глава вторая
Ранним утром 1-го августа трёхкомнатная квартира Степана на Гражданке переживала столпотворение. Вся семья – мать, отец, сестра, суетясь, собирали его в дорогу. Домочадцев угнетала предстоящая месячная разлука. Степан, напротив, был оживлён и весел. Впереди встреча старых испытанных друзей. Жизнь роем.
Ранее, прослышав про сборы, всполошился дед. И тут же условился об обязательном свидании с внуком: для, так сказать, напутственного слова. Свидание состоялось. Вдвоём с Илоной они навестили деда проездом с пляжа, благо до Репино, где дед жил в собственном доме, было рукой подать.
Дед. Бывший фронтовик, морской пехотинец, ныне 70-летний пенсионер Серафим Греков. Здоровый телом и духом, поджарый жизнерадостный белозубый старик.
Дед жил один, потеряв жену – бабушку Степана – несколько лет назад в автомобильной катастрофе. Едва поздоровавшись с гостями, он отправил Илону хлопотать на кухню, а сам уединился со Степаном. Разговор по душам. Серьёзней не бывает. Степан пытался было рассеять серьёзность напускным весельем, но дед не поддался. Терпеливо дождавшись подходящего момента, он устремил взгляд в глаза внука и, приковывая внимание, изрёк:
– Грековы за твоей спиной. Будь достоин на людях всех наших. Гляди, не посрами.
То были части ключевой фразы. Прямое попадание. Он – первый и последний мужчина своего рода на рубеже между прошлым и будущим. До конца вечера, в течение которого дед, веселясь, смешил Илону морскими байками, Степан молча, наедине с собой пожинал плоды. Сила напутственного дедовского слова, ожившая магия древнего обряда, эстафета, терзая и заставляя быть серьёзным, брали своё.
Прощание с Илоной состоялось накануне, во время долгих, чуть ли не до утра, проводов её после пляжа домой. Она поделилась важной новостью. Учёба в институте на инженера-технолога разочаровала её. Посоветовавшись с матерью, она решила переводиться в Медицинскую Академию, пойти по материнским стопам – стать врачом.
Степан возблагодарил небо, что подобная перемена случилась вовремя, после того как ему посчастливилось встретиться со своей половиной. Не повезло Вузу – бедному институту вновь предстояло плодить безликую инженерную братву.
На вокзал Степан поехал вдвоём с сестрой, младшей его на целых 8 лет, 15-летней Викторией.
Жизнь Виктории была размеренна и безмятежна. Она плыла по ней, рассекая волны, и в штиль, и в бурю, на корабле маминой опеки. Мама управляла кораблём от киля до парусов, в то время как Виктория была на нём единственным беззаботным пассажиром.
Спозаранку она крутилась возле матери, помогая укладывать вещи в походную сумку Степана. При этом постоянно напоминала родителям о необходимости дать денег брату в дорогу, тайком бросая красноречивые взгляды на него самого – в расчёте получить свою долю на вокзале.
Дети уехали, муж отправился на работу, дома осталась одна мать. Прирождённая домохозяйка, проводящая практически всё время в движении. Казалось, не было момента, чтобы можно было застать её без дела. Очереди, доставка продуктов, уборка, стирка, приготовление пищи – хлопот хватало, она успевала везде.
Семья жила на отцовскую зарплату. Крошечная стипендия Степана была не в счёт.
На вокзале Степан купил сестре мороженое. Пересчитав родительские деньги, отдал большую часть ей.
– Мне они ни к чему. Я буду жить на всём готовом, – объяснил он свой подарок. – Не отказывай себе ни в чём, вспоминай брата.
Вика приложила руку к груди и чмокнула брата в щёку.
– Откажу себе во всём, – подсчитала вслух она, – тогда на одну хорошую вещь хватит.
Он был рад, что взял сестру с собой. Школьные каникулы тянулись монотонным однообразием, любое новое впечатление было как нельзя кстати, подобно глотку свежего воздуха оно позволяло скрасить время и выжить. Конечно, Вика могла бы поехать за воздухом и к деду, но «полосатый», как называла она его, неизменно видел её лишь членом экипажа с сопутствующим ворохом обязанностей – от полки грядок до мытья полов. Рассчитывать на счастливое детство в компании с ним не приходилось.
- Цирроз совести (сборник) - Андрей Шаргородский - Русская современная проза
- По ту и эту сторону дороги, и по воде – круги, круги, круги… - Виталий Пажитнов - Русская современная проза
- Однова живем… - Тамара Кириллова - Русская современная проза
- Ноль пополудни. История одной девчонки - Даша Ивлиева - Русская современная проза
- Так бывает. сказки для взросленьких и не очень - Лина Баквит - Русская современная проза
- История над нами пролилась. К 70-летию Победы (сборник) - Петр Горелик - Русская современная проза
- Девять - Анатолий Андреев - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Любя, гасите свет - Наталья Андреева - Русская современная проза