Случай совестливой девушки - Агата Кристи

— Ну, в среду Наоми устраивает большой прием. И, по словам все той же подруги, ищет профессиональных танцоров. Не знаю, правда, нашла уже или нет…

— Думаю, это можно уладить, — заметил мистер Паркер Пайн. — Если нашла, выйдет немного дороже, только и всего. И еще. Вы случайно не знаете, где у них распределительный щит?

— Представьте себе, знаю! Как-то вечером, когда мы у них гостили, перегорели пробки, а слуги уже все легли, и Рубен менял их сам. Это в холле, в стенном шкафу.

Мистер Пайн попросил набросать план.

— Ну что ж, — сказал мистер Паркер Пайн, поднимаясь, — можете больше ни о чем не беспокоиться. Обещаю вам, все будет хорошо. Да, миссис Сент-Джон, как мы поступим с кольцом? Вы, вероятно, предпочтете подержать его до среды у себя?

— Да, наверное, так будет лучше.

— Хорошо. И не волнуйтесь больше, прошу вас.

— А ваш… гонорар? — робко спросила девушка.

— Это подождет до среды. Тогда я смогу представить вам список возникших расходов. Но, уверяю вас, они будут минимальны.

Проводив девушку, он вызвал секретаршу.

— Пришлите ко мне Клода Латрэ и Мадлен. Если Клод был, пожалуй, самым симпатичным из обретающихся в Англии жиголо, то Мадлен была самой соблазнительной из всех обретающихся в Англии обольстительниц.

— Дети мои, — заявил мистер Паркер Пайн, одобрительно обозрев представшую перед ним пару, — для вас есть работа. Отныне вы — всемирно известные профессиональные танцоры. А теперь, Клоди, слушай меня внимательно и постарайся ничего не перепутать.

* * *

Леди Дортгеймер была совершенно удовлетворена проводившимися в ее доме приготовлениями. Даже цветы оказались расставлены именно так, как надо. Отдав дворецкому последние распоряжения, она с удивлением заметила мужу, что, как ни странно, все сделано наилучшим образом.

В последний момент, правда, позвонил Мишель — танцор из «Горького пьяницы» — и сообщил, что его партнерша Хуанита растянула лодыжку и они не смогут приехать. Впрочем, они сами же и подыскали себе замену — какую-то пару, вызвавшую настоящий фурор в Париже (как уверял по телефону Мишель).

Танцоры прибыли, леди Дортгеймер посмотрела их и совершенно одобрила. Вечер прошел великолепно. Жюль и Александра стали настоящей сенсацией. Сначала они исполнили испанский революционный танец, затем — композицию под названием «Мечта идиота», а в заключение ознакомили общество с последними новинками в искусстве современного танца.

Потом танцевали все. Очаровательный Жюль пригласил леди Дортгеймер и закружил ее по залу. Никогда еще у нее не было столь совершенного партнера.

Сэр Рубен тщетно разыскивал обольстительную Александру. В зале ее не было, а поискать в холле, возле распределительного щитка, сэру Рубену и в голову не приходило.

В то время как Александра стояла возле щитка, не сводя глаз со своих инкрустированных[1] наручных часиков, Жюль приглушенно нашептывал леди Дортгеймер примерно следующее:

— Нет, вы не англичанка! Невозможно так танцевать, родившись в Англии. Вы — фея, вы дух танца. Pschenichnaya smirnoffka na zdorrovie.[2]

— Что это за язык? — спросила очарованная леди.

— Русский, — сообщил Жюль. — Я сказал вам то, что никогда не осмелился бы произнести на английском.

Леди Дортгеймер зажмурилась. Жюль привлек ее к себе, и в этот момент погас свет.

Жюль склонил голову и прикоснулся губами к руке, лежавшей на его плече. Рука нервно отдернулась, но Жюль схватил ее и поднес к губам снова. Кольцо, словно живое, соскользнуло с пальца.

Через мгновение — или так только показалось леди Дортгеймер — свет вспыхнул снова.

— Ваше кольцо, — улыбнулся ей Жюль. — Оно соскользнуло. Вы позволите?

Он осторожно надел его ей на палец, и чего только не сказали его глаза во время этой незамысловатой процедуры Сэр Рубен все говорил о каких-то распределительных щитках и глупых шутках, но леди Дортгеймер это совершенно не интересовало. То, что произошло, когда погас свет, было куда более волнующим…

* * *

Первое, что услышал мистер Паркер Пайн, появившись утром в четверг в своем офисе, это то, что его дожидается миссис Сент-Джон.

— Пригласите ее, — кивнул он секретарше.

— Ну как? — нетерпеливо спросила миссис Сент-Джон, едва переступив порог.

— Вы все-таки волновались, — укоризненно заметил мистер Паркер Пайн.

— Да я в эту ночь глаз не сомкнула, — взорвалась миссис Сент-Джон. — Все думала…

— Ну, хорошо, вот список издержек. Проезд, костюмы, пятьдесят фунтов для Мишеля и Хуаниты… Всего шестьдесят пять фунтов семнадцать шиллингов.

— Да-да, но что же с прошлым вечером? Как все прошло? Получилось?

Мистер Паркер Пайн взглянул на нее с искренним изумлением.

— Милая моя леди, естественно! Простите, как-то не думал, что тут возможны сомнения.

— Господи! Просто гора с плеч! А я так боялась… Мистер Паркер Пайн укоризненно покачал головой.

— Неудача — слово, которого я не терплю. Если я сомневаюсь в успехе, я никогда не берусь за дело. Если же я за него берусь, успех попросту неизбежен.

— Так она действительно получила свое кольцо назад и ничего не заметила?

— Абсолютно ничего. Операция была выполнена безукоризненно.

Дафни Сент-Джон глубоко вдохнула.

— Вы не представляете, какой груз сняли с моих плеч. Так что вы там говорили о расходах?

— Шестьдесят пять фунтов и семнадцать шиллингов. Миссис Сент-Джон открыла сумочку и отсчитала требуемую сумму.

— Благодарю вас, — учтиво сказал мистер Паркер Пайн, выдавая расписку.

— Но как же? Это ведь только накладные расходы. А ваш гонорар?

— В данном случае я его не возьму.

— Ох, мистер Пайн! Но я не могу, право же, не могу!

— Но я настаиваю. Я не возьму ни пенни. Это было бы против моих принципов. Вот ваша расписка. А теперь…

И, точно фокусник, удачно выполнивший сложный трюк, мистер Паркер Пайн с улыбкой выложил на стол небольшой футляр и подтолкнул его к девушке. Дафни открыла его. Внутри лежало кольцо с бриллиантом. Сходство и впрямь было удивительным.

— У-у, противное! — наморщила носик девушка. — Как я его ненавижу! Так и выбросила бы в окно.

— Я бы на вашем месте не стал этого делать, — заметил мистер Паркер Пайн. — Прохожие могут вас не понять.

— А оно точно ненастоящее? — поинтересовалась Дафни.

— Конечно нет. Теперь леди Дортгеймер носит именно то, что вы дали мне вчера вечером.

— Ну, тогда все в порядке, — воскликнула Дафни с радостным смехом и поднялась.

— Забавно, кстати, что вы об этом спросили, — заметил мистер Паркер Пайн. — Клод мог и напутать. Для большей уверенности я сегодня утром занес эту безделицу к ювелиру.

— К ювелиру? — встревоженно переспросила мисс Сент-Джон, усаживаясь обратно. — И что же он сказал?

— Что это необыкновенно удачная имитация, — с сияющим видом сообщил мистер Паркер Пайн. — Прямо-таки первоклассная работа. Теперь, думаю, вы совершенно успокоились?

Миссис Сент-Джон попыталась что-то сказать, но не смогла и только во все глаза глядела на мистера Паркера Пайна.

Тот удобно расположился в кресле и окинул ее благожелательным взглядом.

— Таскать из огня каштаны, — задумчиво проговорил он, — не такое уж приятное занятие. Во всяком случае, не из тех, какое я поручил бы своим сотрудникам. Простите, вы что-то сказали?

— Я? Нет… Ничего.

— Хорошо. Тогда, миссис Сент-Джон, я расскажу вам одну историю. В ней фигурирует некая юная леди. Пусть она у нас будет светловолосой и незамужней. Назовем ее… Не будем называть ее Дафни Сент-Джон. Назовем ее Эр-Нестиной Ричарде — бывшей секретаршей леди Дортгеймер.

Итак, в один прекрасный день леди Дортгеймер замечает, что бриллиант в ее кольце вот-вот выпадет, и посылает свою секретаршу отнести его к ювелиру. Очень похоже на ваш случай, не правда ли? Дальше — больше. Мисс Ричарде посещает та же мысль, что и вас. Она тоже делает копию. Но она девушка предусмотрительная. Она отлично понимает, что рано или поздно леди Дортгеймер обнаружит подмену и без труда догадается, чья это работа.

И что же делает наша мисс Ричарде? — продолжил мистер Паркер Пайн, безмятежно разглядывая сидящую напротив девушку. — Сначала, думаю, модельную стрижку — если память мне не изменяет — номер семь и перекрашивается в брюнетку. Потом идет ко мне. Показывает мне кольцо, позволяет удостовериться, что камень самый что ни на есть настоящий, после чего относит его ювелиру, а тот честь по чести отсылает его леди Дортгеймер.

Вчера вечером на вокзале Ватерлоо, совершенно справедливо полагая, что мистер Латрэ не большой знаток бриллиантов и вдобавок торопится на поезд, мисс Ричарде отдает ему прекрасно выполненную подделку. Разумеется, она понятия не имеет, что тем же поездом едет один мой знакомый ювелир, которого я попросил быть там на всякий случай. Он осматривает камень, и никаких сомнений не остается: это отнюдь не бриллиант, это только отличная его имитация.