Три промаха поэта - Эпосы

Слуги Дун-по поставили хозяину стул и, когда он сел, удалились, притворив за собою дверь. Через некоторое время из главного дома вышел молодой человек лет двадцати в высокой шляпе и прямого покроя халате из синего шелка. Спускаясь с лестницы, он непринужденно размахивал руками. При виде юноши чиновники, стоявшие у ворот, склонились в почтительном поклоне. Су Дун-по послал слугу узнать, кто этот человек. Слуга доложил, что это Сюй – секретарь Ван Ань-ши. Дун-по тотчас вспомнил любимца канцлера – Сюй Луня. Три года назад он был еще совсем юн и носил шляпу подростка.

– Беги поскорее за этим Сюем и верни его, – приказал Су Дун-по слуге.

Слуга помчался за молодым человеком и мигом его догнал, по, не осмеливаясь окликнуть, забежал сбоку, встал у края дорожки и поклонился.

– Ничтожный состоит в услужении у господина Су из Хучжоу. Мой хозяин просит вас к нему подойти. Он в домике у ворот и хочет с вами поговорить.

– Господин Су? С длинными усами? – спросил Сюй Лунь.

– Точно так.

Сюй Лунь радостно улыбнулся и повернул обратно. Надо вам знать, что в прежние годы Су Дун-по был всегда ласков с мальчиком и часто дарил ему веера со стихами собственного сочинения. В свою очередь, мальчик всегда питал лучшие чувства к даровитому и обходительному Су Дун-по. Слуга вошел первым, чтобы доложить хозяину, а вслед за ним появился Сюй Лунь. Юноша хотел опуститься на колени, но Дун-по удержал его.

Сюй Лунь был секретарем канцлера, и если какой-нибудь уездный или окружной начальник приезжал в столицу на прием к Ван Ань-ши, он в первую очередь встречался с Сюй Лунем и вручал ему дары для канцлера и карточку со своим именем. Почему же тут секретарь был готов стать на колени перед просителем из провинции? Дело в том, что когда Дун-по служил под началом у канцлера, то часто бывал у него дома. Сюй Лунь разливал им чай и привык прислуживать Дун-по так же точно, как своему хозяину. Вот и теперь в присутствии поэта вся его важность исчезла без следа.

– Сюй Лунь, к чему такие церемонии? – промолвил Дун-по.

Он не хотел ронять достоинство секретаря.

– Домик у ворот – не место для господина Су! Прошу вас в Восточный кабинет, я напою вас чаем.

Восточный кабинет канцлера был в особом помещении, за пределами главного дома. Сюда Ван Ань-ши обычно приглашал своих учеников или близких друзей. Молодой Сюй провел гостя внутрь, усадил его и велел мальчику-слуге налить чаю.

– Господин Су, к сожалению, я не могу сейчас остаться с вами и прислуживать сам, как бывало. Канцлер приказал мне сходить в императорскую аптеку за лекарствами. Я прямо не знаю, что делать, – сказал Сюй.

– Иди, исполняй поручение, – ответил гость, и секретарь удалился.

Дун-по осмотрелся. Вдоль стен тянулись запертые шкафы с книгами. На столике не было ничего лишнего – только кисти да прибор для растирания туши. Дун-по снял с прибора крышку и взглянул на камень. Он был необычайно красив: безукоризненно ровный, с зеленоватым отливом. Тушь на камне еще не успела просохнуть. Дун-по хотел уже закрыть прибор, как вдруг заметил под тушечницей белый уголок бумаги. Гость поднял прибор и увидал листок простой бумаги, исписанный и сложенный вдвое. Это были четыре строчки неоконченного стихотворения. Дун-по сразу узнал почерк Ван Ань-ши. Стихотворение называлось «Похвала хризантеме». Дун-по подумал, улыбаясь: «Да, недаром говорят люди: «Всего три дня длилась наша разлука, а видим друг друга уже в новом свете». В былые годы, когда я служил в столице, старик, не задумываясь, мог написать несколько тысяч слов кряду – стоило ему только взяться за кисть. Прошло три года, и все переменилось: он не смог закончить и восьмистишие. Да, поистине: «Талант Цзян Яня к старости иссяк» [12].

Перечитав написанное, Дун-по возмущенно воскликнул:

– Он ухитрился все перепутать даже в этих неоконченных строчках!

Западный ветер в минувшую ночьМой сад посетил, пролетая,

С желтых цветов лепестки он сорвал,И вот вся земля – золотая.

Отчего же Дун-по решил, что в стихотворении все перепутано? Известно, что год делится на четыре времени, и каждому времени года принадлежит свой, особый ветер. Весною дует Мягкий ветер, летом – Теплый, осенью его сменяет Золотой, а зимою свирепствует Холодный. В стихах канцлера упоминается западный ветер, который дует осенью, но ведь осенью нужно говорить о Золотом ветре! Как только он задует, в воздухе закружатся желтые листья утуна, и многое множество цветов уронит на землю свои лепестки. В третьей строке речь идет о желтых цветах, иными словами – о хризантеме. Хризантема – очень выносливый цветок, так как принадлежит к разряду огня [13], она распускается позднею осенью и не боится даже жестокого инея. Она может завянуть или высохнуть, но лепестки ее не опадают. В этой строке вельможа допустил явную ошибку. Су Дун-по не мог сдержать себя. Он схватил кисть, обмакнул ее в тушь, и тут же появились четыре завершающие строчки:

Не облетят, как весенний цветок,Осенней порой хризантемы.

Будь осторожен в сужденьях, поэт,Строки свои создавая.

Написав эти строки, Дун-по вдруг почувствовал угрызения совести. «Молодому человеку не следует поправлять старших и делать им замечания. Если учитель это увидит, мне несдобровать. Спрячу-ка я листок в рукав и замету следы. Нет, нельзя! Канцлер может хватиться своих стихов, и тогда достанется Сюй Луню». Не зная, как лучше поступить, Дун-по снова сложил листок вдвое, сунул его под письменный прибор, а прибор накрыл крышкой. Потом он вышел из кабинета, направился к воротам и передал стражнику послужную бумагу и свою карточку.

– Когда господин канцлер пробудится, сообщите ему, пожалуйста, что здесь долгое время пробыл известный ему Су. Я только что приехал в столицу и не успел приготовить свой доклад. Завтра утром я должен быть при дворе – вручу доклад и тут же снова приеду к господину канцлеру, – сказал Дун-по.

Тотчас вслед за тем он вскочил на коня и поскакал к себе.

Через некоторое время вышел Ван Ань-ши. Однако стражник и не подумал исполнить просьбу Су Дун-по: ведь поэт не позаботился смягчить его сердце взяткой. Он отдал канцлеру лишь послужные списки да список посетителей. Но Ван Ань-ши, которому наскучили ежедневные заботы, даже не взглянул на эти бумаги. Мысли его были целиком заняты недописанным стихотворением о хризантеме. В это время из императорской аптеки возвратился Сюй Лунь с лекарствами, и канцлер велел юноше идти следом за ним в Восточный кабинет. Ван Ань-ши сел к столу и достал из-под письменного прибора листок со стихами.

– Сюда кто-нибудь заходил? – спросил он секретаря.

– Вас здесь дожидался господин Су из Хучжоу, – доложил юноша, встав на колени.

Взглянув на приписанные строки, канцлер тут же узнал почерк Су Дун-по. «Негодный Дун-по! Сколько неприятностей перенес, а все такой же дерзкий насмешник! – проговорил про себя возмущенный Ван Ань-ши. – У самого ученость жидкая, талант мелкий, а смеет еще потешаться над стариками! Ну, погоди! Завтра утром во дворце поговорю о нем. Пусть его снимут с должности и запишут в подлое сословие!» После короткого раздумья канцлер решил, однако, что это было бы непомерно строгим наказанием. «Нельзя винить его так сурово: ведь он не знает, что хуанчжоуские хризантемы роняют осенью свои лепестки!» Канцлер велел Сюй Луню подать ему список свободных должностей в Хугуане [14]. В области Хуанчжоу свободною оставалась лишь одна должность – помощника военного ревизора. Ван Ань-ши это запомнил. Листок со стихотворением он распорядился наклеить на колонну тут же, в кабинете.

На другое утро, во время приема у Сына Неба, канцлер намекнул императору, что способности Су Ши невелики, а потому его надобно понизить в должности и направить помощником военного ревизора в Хуанчжоу.

Чиновники, съезжавшиеся в столицу со всех концов Поднебесной с отчетами и докладами, любой приказ – о повышении, понижении или окончательной отставке от должности – принимали с покорностью, как веление судьбы. Один лишь Дун-по не хотел мириться с несправедливым назначением. Он считал, что его наказывают без вины, что Ван Ань-ши мстит ему за стихи, злоупотребляя своим могуществом. Но и за всем тем делать ничего не оставалось, кроме как нижайше поблагодарить за оказанную милость. Су Дун-по вышел из тронной залы, чтобы снять с себя парадное платье, и тут услыхал возглас:

– Господин канцлер покинул залу!

Дун-по поспешил наружу, чтобы приветствовать учителя. Канцлер уже сидел в своем паланкине. Увидев Дун-по, он поднял руку и сказал:

– После полудня прошу вас ко мне на обед.

Дун-по вернулся к себе и сел за письма. Он должен был отпустить людей из хучжоуского управления, которые его сопровождали, и сообщить о случившихся переменах жене. Когда наступил полдень, Дун-по оделся в скромное платье с простыми украшениями. На карточке он написал название своей новой должности: «Помощник военного ревизора в Хуанчжоу». Затем Су Дун-по вскочил на коня и поскакал к дому канцлера.