Завтра были письма - Елена Николаевна Ронина

И уже не удивилась, поверила – так и есть. Возраст, когда женщина лишается сразу всех комплексов, она больше ничего и никого не стесняется, ей все по плечу, у нее есть деньги, чтобы хорошо выглядеть, есть время заниматься собой.

Но тем не менее миллениума она ждала. А что впереди, как оно будет, в другом тысячелетии? Получалось, что люди, перешагнувшие порог, – участники большой истории. Им предстояло жить сразу в двух веках. Не всем такое суждено.

На удивление мало все изменилось. Так же жили, так же бежали на работу, ругались, радовались солнцу, прятались от дождя. Никакой сказки, никакого чуда.

Во всем этом новом тысячелетии Славу раздражало только одно: когда год обзывался одной цифрой. Допустим, «это случилось в первом году, а это – в третьем». Это казалось ей несправедливым по отношению к масштабности события. Ну какой он первый? Разве так можно?! Поэтому она всегда и везде использовала для года четырехзначный формат: это случилось в две тысячи седьмом году.

Да, она во всем была человеком конкретным. Именно это качество и помогло ей несколько лет назад создать и возглавить успешный на сегодняшний день журнал. Романтика в ее натуре тоже присутствовала, но никогда не могла увести в сторону от того, что задумано.

* * *

Слава никогда не изменяла себе, на завтрак всегда брала кофе. Чай – это уже потом, в течение дня. И никак зеленых сортов, никакой мяты и бергамота. Только черный. Можно добавить лимон. Но день хорошо начинать с кофе – своеобразного наркотика, заменяющего сигареты и все остальное, вредное и для организма не полезное.

Американо с молоком и без сахара. Кофе обязательно должен быть очень горячим. И такое же горячее молоко. Эта фраза произносилась всегда, и сегодня была сказана официанту с неизменной улыбкой и немного виноватым пожатием плеч. Ну что поделать, я не привередливая, просто день длинный, еще и рабочий. Заряд бодрости получен будет именно здесь, так пусть же и настроение соответствует прекрасной солнечной погоде, установившейся в эти октябрьские дни.

Опять октябрь. Как тогда. Она хотела вернуться в этот отель, ей было интересно еще раз взглянуть на красивую лужайку через огромную стеклянную стену ресторана, еще раз пройтись по прямым тихим коридорам отеля, утопая каблуками в длинном ворсе ковров, и пусть портье улыбаются в этот раз ей, а не ее спутнику из прошлого. Это ОНА заказала номер, ОНА за него платит, ОНА никого не сопровождает.

* * *

В прошлый раз Слава испытала шок от этой сумасшедшей роскоши, от респектабельности, в которую нежданно-негаданно окунулась. Как ей казалось, толком она тогда даже ничего и не разглядела: неудобно было вертеть головой по сторонам, поэтому в основном она смотрела под ноги и улыбалась.

А на поверку вышло, что все она прекрасно помнит! Даже швейцар, который вчера открывал перед ней дверь, был тот же самый, и портье, который нес за ней чемодан.

Портье из мальчишки превратился в приятного молодого мужчину, швейцар немного постарел, но ему это шло. А она сама, Слава? Как выглядела она? Сколько лет прошло? Восемь? Она стала лучше, она это точно знала. Между прочим, благодаря этому отелю тоже.

Да, за это время она очень сильно изменилась. Превратилась из принцессы в королеву. Или, скорее, все-таки из служанки? Конечно, из служанки. Славе нравилась эта классификация, недавно вычитанная в каком-то модном журнале. Служанка-Принцесса-Королева. Служанки мечтают о доброй фее, принцессы – о прекрасном принце. Королевы не мечтают, а действуют.

Служанки верят, что чудеса случаются, с принцессами они действительно случаются, а королевы творят их сами. Служанки слабы, но кажутся сильными, принцессы сильны, но кажутся слабыми. Королевы обходятся без маски. Служанки во всем винят себя, принцессы – других, королевы – делают выводы. Служанки не умеют побеждать. Принцессы не умеют проигрывать. Королевы не соревнуются.

Конечно, в первый раз она вошла в этот отель как та самая служанка. Ей не нужен был никакой принц, а вот чуда хотелось. Неуверенности в себе было море, чувство вины – постоянное, всегда можно найти причину, недовольство собой – тоже. Какая уж там принцесса! А о королеве и говорить не приходилось.

Да, учиться можно начинать и в сорок лет. Тогда ей только-только исполнилось тридцать восемь.

* * *

– Мадам, еще кофе?

– С удовольствием. Выпью глоточек. И молоко.

– Да-да, и обязательно горячее молоко. Я помню. Сделаю для вас с удовольствием. Позвольте, я налью сам. Какой сегодня чудесный день, не правда ли? Висбаден в такую погоду особенно красив. Вы были в нашем музее?

– Нет, но в этот раз обязательно схожу. Вы советуете?

– Вы не будете разочарованы, я вас уверяю. Еще что-нибудь? Может быть, свежую газету? Ну, не буду вам мешать. Хорошего дня.

Сколько Слава бывала в Германии, столько ее удивляли невероятной красоты немецкие разговорные обороты. Особенно это касалось ненавязчивых милых бесед ни о чем с официантами в кафе, с продавцами в магазинах.

«Будьте так добры… Будьте так любезны… Я буду рад заплатить вам… Сейчас настал самый приятный момент, момент оплаты».

Да, момент оплаты у немцев – это всегда весело, всегда с шуткой и улыбкой. Причем чем дороже ресторан (магазин), тем шуток больше и преамбулы изысканней.

Как верно… Мы расстаемся с довольно крупной суммой, так пусть нам будет ее не жалко. Ну, или не так жалко. И пусть у нас будет понимание того, что мы платим за необходимое, за самое лучшее, и никогда не вспомним о деньгах, о том, что много потратили. Мы потратили на дело, для себя, и мы это заслужили.

Совсем недавно в одном интервью у Славы спросили: «А как вы относитесь к деньгам? Они для вас важны?»

Слава не раздумывала над ответом. Ее коробили слова, что деньги – мусор, что они ничего не значат, что быть счастливым можно и без денег.

Значат. Еще как значат! Разве, не имея денег, она пила бы сейчас кофе в лучшем отеле Висбадена, а перед ней с милой улыбкой в достойном поклоне стоял официант? Черта с два!

Другое дело, ей никто эти деньги не дарит, она их честно зарабатывает, работая много и усердно. Именно деньги дали ей свободу, уважение других людей, приблизили к тому самому архетипу королевы.

У нее практически не бывает выходных, она не умеет смотреть в потолок, лежа на диване. Если уж и легла на диван, то с журналом, прочитать нужную статью, а если смотрит телевизор, то обязательно найдется в передаче та фраза,